Святилище любви - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 16

– Ты говоришь о преступной жене! – перебила его Никарета, наконец-то справившаяся с рыданиями, которыми разразилась после унизительного осмотра, проведенного на виду у всех. – Но ведь я не изменяла своему мужу! Я еще не стала женой Влазиса! И я всего лишь исполнила обряд. Откуда я знала, что вы все лгали нам, юным девушкам, уверяя, будто Скамандр возьмет нашу девственность?! Оказывается, нужно было просто-напросто искупаться в реке. Но разве это называется – отдать девственность, если девушки выходили из воды по-прежнему невинными?! Вы лгали своим дочерям, они лгали вам! А я одна из всех сказала правду! За что же вы вините меня? Может быть, Скамандр воистину принял образ этого красивого юноши, чтобы обладать мною? Может быть, он отпускал девственными всех тех, кто обращался к нему прежде, потому что они не пришлись ему по нраву? Может быть, я первая, чью девственность он взял, ибо захотел меня настолько, что не смог устоять?!

Общее молчание было ей ответом. Чудилось, у всех собравшихся враз отсохли языки – у кого от изумления, у кого – от возмущения. Больше всего, конечно, разъярены были замужние женщины, каждая из которых в свое время непременно отправлялась на берег Скамандра, с большим или меньшим усердием плескала его воду на свой девственный передок или даже заходила на глубину, однако только сейчас услышала горькую правду о том, что божеству до нее и дотронуться-то оказалось тошно и ее девственность ему была без надобности!

Ну как можно вынести такое оскорбление от не в меру осмелевшей распутной девчонки?!

Односельчанки Никареты как раз поглубже вздохнули, чтобы выдохнуть из себя словечки покрепче, да такие, которые заставили бы их мужей побыстрей и побольней расправиться с этой наглой прелюбодейкой, однако голос подал тот самый широкоплечий житель Беотии, который называл себя ваятелем.

– А ведь девчонка права, – задумчиво сказал он. – И когда вы переведете дух и пустите в ход свои мозги – разумеется, если у кого-то из вас они имеются! – вы поймете, что не должны причинить ей никакого зла. Она ведь еще не стала женой этого вашего… как его там…

Беотиец пренебрежительно кивнул на Влазиса и пощелкал пальцами, пытаясь припомнить его имя, но не смог и продолжал:

– Она не изменила мужу, поскольку у нее нет мужа! Более того, вы даже пеню с ее матери стребовать не можете, потому что эта девушка призналась, что утратила невинность еще до того, как совершилось бракосочетание. Она никого не обманула, хотя вполне могла бы прибегнуть к одной из тех многочисленных уловок, на которые так горазды некоторые нечестные девы и их лживые мамаши. Вы должны отпустить ее с миром. Это ваш…

Ваятель снова бросил пренебрежительный взгляд на Влазиса, снова пощелкал пальцами, вспоминая его имя, и снова не смог этого сделать:

– Он пусть ищет себе другую невесту, а девушка найдет себе нового жениха. Думаю, с ее красотой и умом она не слишком долго будет его искать. Не сомневаюсь, что мой ученик Аргирос будет первым, кто придет к ней с повинной и посватается! И ей очень повезет, потому что он божественно талантлив, он подобен Пигмалиону ^[36] и давно превзошел меня, своего учителя! Должен вам сказать…

Но больше ничего сказать беотийский ваятель, решивший, подобно старосте, блеснуть своим красноречием, не успел, потому что все собравшиеся набросились на него с кулаками, так что, спасая свою жизнь, он был вынужден бежать столь же стремительно, как незадолго до этого бежал его ученик Аргирос.

Влазис вновь призвал мужчин свершить над Никаретой насилие, и кое-кто уже начал задирать полы своих одежд, а женщины – стыдливо отворачивались и заставляли отворачиваться дочерей, которым, наоборот, ужасно хотелось посмотреть, что же тут будет происходить, – однако, на счастье Никареты, появился старый жрец храма Афродиты, который все это время ждал-ждал свадебную процессию в храме богини, потом устал ждать и вышел на дорогу посмотреть, почему все собрались там толпой и орут на разные голоса.

Жрец этот был человек добрый – особенно когда речь шла о молодых красавицах и их судьбах. Он всю свою долгую жизнь служил в храме и прекрасно знал, что Афродита – далеко не та богиня, которая будет сочувствовать обманутым мужьям или порицать распутных жен, а также дев, которые слишком поспешно развязали свой пояс.

В глубине души жрец всегда насмехался над теми парами, которые искали благословения своему союзу у Афродиты. Ведь это богиня истинной страсти, а какая же истинная страсть может быть между мужем и женой?! Так себе, исполнение супружеского долга! Им бы лучше обращаться к Гере! Та, конечно, тоже знавала сладость любовных объятий… всем известно, что однажды, когда Зевс после какой-то измены явился к ней испросить прощения, их любодейство длилось не больше, не меньше, как шестьдесят суток!.. Но и это, по мнению старого жреца, было всего лишь старательным исполнением супружеского долга. Афродита же смеется над всяким старанием – она покровительствует пылкости, мгновенной вспышке, которая способна зажечь сердце неистовым огнем, она покровительствует взгляду, который может сразить любовью… Словом, она покровительствует Эросу, который воистину мгновенно поражает сердце своей стрелой, а вовсе не вводит ее медленно и осторожно!

Сердце этого жреца было столько раз пронзено стрелами Эроса, что превратилось в одну сплошную кровоточащую рану – и, конечно, он как никто другой мог посочувствовать Никарете, которая отдалась мгновенному велению страсти. Жрец твердо решил не дать свершиться насилию – и приступил к уговорам с таким усердием и красноречием, что и староста, и ваятель из Беотии показались рядом с ним всего-навсего косноязычными юнцами – чем-то вроде Влазиса.

Жрец вещал, что всякая страсть внушена Афродитой, а значит, решение судьбы Никареты следует предоставить именно этой богине. Ведь с древних времен человек справляет в ее честь праздник жизни! Жрец предложил запереть Никарету на ночь в храме, в небольшой каморке, где он держал свою утварь, которую использовал при совершении священнодействий.

Под двумя замками хранились драгоценные чаши для возлияния благовоний и сосуды с этими благовониями, лампионы для священных курений и мешки с теми веществами, с помощью которых жрецы разных богов испокон веков входят в священный транс. Также лежали в этой каморке драгоценные ожерелья и браслеты, которые жрец надевал при совершении богослужений, а кроме того, золотые и серебряные монеты, которые он скопил на восстановление порядком обветшавшего храма. Было там еще одно истинное сокровище, однако о нем никто, кроме жреца, даже не подозревал, и он надеялся, что оно так и останется тайной для всех, кроме того человека, который придет ему на смену, да и тому откроет тайну лишь сама богиня – если, конечно, сочтет его достойным своего доверия. Вещь эта принадлежала глубокой, глубочайшей древности…