Право последней охоты - читать онлайн книгу. Автор: Илья Шумей cтр.№ 41

Иган повернул голову и посмотрел на куратора. Сегодня она заплела волосы в короткую тугую косу и облачилась в простое серо-зеленое длинное платье, все украшения которого сводились к тонкому поясу и двум карманам по бокам. Тем не менее эта лаконичная простота замечательно гармонировала с нахмуренным лицом Ораны, да и со взведенным арбалетом сочеталась неплохо. Окружавшая женщину аура властности не нуждалась в кружевных оборках.

— Что это Вы так недружелюбно настроены сегодня? — Иган попытался улыбнуться, но расцарапанную острым наконечником шею так саднило, что вместо улыбки получилось лишь болезненно сморщиться, — и что вы там у меня на животе высматривали?

— Твои раны уже зарубцевались, меньше чем за неделю! — Орана раздраженно тряхнула головой, — до тебя все, кто получал аналогичные ранения, отдавал Богу душу в тот же вечер. А ты жив, и через пару деньков, если дело и дальше так пойдет, будешь как новенький! Мне приходится соблюдать необходимые меры предосторожности.

— Я же сказал Вам, что никуда убегать не собираюсь. Мне попросту некуда бежать! Вы мне не верите?

— Разумеется нет!

— Так мы с Вами никогда не выберемся из тупика, в котором оказались.

— Почему же? Давай попытаемся! Я буду задавать вопросы, ты будешь давать на них правдивые и исчерпывающие ответы — глядишь, шаг за шагом и выкарабкаемся.

— Но Вы же мне не верите!

— Только если ты мне лжешь. Поверь, я это вижу, глаз у меня наметанный, — Орана немного помолчала, испытующе глядя на Игана, — ну так как, попробуем?

Не в силах более выдерживать ее пристальный взгляд, Иган отвернулся и уставился в потолок.

Общение с Куратором вызывало в нем странное замешательство. То, каким спокойным и ровным голосом она произносила свои угрозы, то, как уверенно обращалась с оружием — все говорило о том, что Орана — человек хладнокровный и расчетливый, да и убивать ей случалось уже неоднократно. От этого Игану становилось, прямо скажем, не по себе. Но за ее холодными глазами, за ее неожиданными переменами настроения от любезности до неприкрытой ненависти сквозило что-то еще, какая-то трещинка в маске безразличия, не дававшая ей покоя. Кроме того, как с любым умным и неординарным человеком, с ней было просто интересно общаться. Хотя общение это временами напоминало игру в «Русскую рулетку».

— Попробуем, — обречено вздохнул он.

— Хорошо, начнем с простого. Кто ты такой?

— Человек, — угрюмо буркнул Иган, — и только попробуйте сказать, что я опять Вам лгу!

— Так-так, — Орана задумчиво побарабанила длинными пальцами по подлокотнику. Совершенно некстати у Игана в голове вдруг промелькнула мысль, что с такими руками Куратор могла бы очень недурно играть на скрипке, — я знаю одно верное средство от неуместных проявлений чувства юмора. За каждый подобный остроумный ответ я буду отрезать от твоих пальцев по одной фаланге. Когда руки закончатся, займемся ногами. Впрочем, обычно до этого не доходит — лекарство чертовски действенное, болезнь бесследно проходит уже после двух-трех сеансов. Желаешь попробовать или поверишь мне на слово?

Проклятье! Опять это ледяное равнодушие в голосе! Иган почувствовал, что покрывается холодным потом. Куратор умела говорить убедительно. Даже не вдаваясь в технические подробности.

— Я Вам верю.

— Замечательно! И наперед имей в виду — ты действительно интересен мне живой, но насчет твоей невредимости я ничего тебе обещать не могу. Я повторяю свой вопрос: кто ты такой?

— О боги! Но что именно Вы хотите знать!? — на Игана вдруг накатила волна отчаяния с легким привкусом паники, — мое имя? Профессию? Место рождения? Послужной список? Что!? С какого места мне начинать?

— Я хочу знать все, — голос Ораны оставался все таким же невозмутимым, никак не отреагировав на его вспышку, — поэтому можешь начинать с самого начала.

— Ха! Это займет некоторое время.

— Я потерплю.

— У Вас что, других дел нет, при такой должности-то?

— Ты — мое основное дело на сегодня.

— Боюсь, за один день мы не управимся.

— Ничего страшного, я буду допрашивать тебя столько, сколько потребуется. Пока не выясню все, что хочу знать.

— А потом Вы скажете, что весь мой рассказ — брехня от начала до конца и прости-прощай!?

— Это уже от тебя зависит, — Орана пожала плечами, — говори правду, и все будет в порядке.

— Даже если правда эта окажется совершенно невероятной?

— Мой отец любил говорить, что не существует невозможных вещей, бывают ограниченные люди. Я уж попытаюсь как-нибудь совладать со своей интеллектуальной убогостью, а ты, давай, рассказывай.

Иган задумался. Профессиональная хватка Куратора не оставляла сомнений в том, что Орана незамедлительно разоблачит любую предложенную Иганом легенду. Сказочник из него получался никудышный. И, с весьма высокой вероятностью, за разоблачением вполне могли последовать весьма неприятные ощущения. Вплоть до неторопливого и обстоятельного членовредительства.

С другой стороны, а что будет, если рассказать все как есть? И что, собственно говоря, мешает Игану так и поступить? Наложенный на Пракус карантин? Он его уже нарушил. Запрет на контакты с местным населением? Тоже проехали. Вмешательство в культуру и технологическое развитие туземцев? Допустим, и что с того?

Все, кто мог Игану что-то подобное запретить, а, тем более, взыскать с него за совершенные нарушения, остались очень и очень далеко. Иногда даже хотелось, чтобы они оказались где-нибудь поблизости, поскольку на стуле у кровати сидел человек, способный, не моргнув глазом, его, Игана, пристрелить, не спрашивая ничьего на то разрешения.

— А как Вы поступите со мной, если мой рассказ Вам все же не угодит? — осторожно поинтересовался он.

— Задний двор. Плаха. Погребальный костер, — хмыкнула Орана, — с конокрадами у нас разговор короткий. Так что постарайся меня заинтересовать. Как Шахерезада.

— На тысячу ночей меня, пожалуй, не хватит.

— Главное начать, а там — видно будет.

— Что ж, — Иган откинулся на подушку и смежил веки, — тогда начать, пожалуй, следует с того, что тот мир, который Вы знаете — далеко не единственный…

В тот день он рассказывал до самого вечера с непродолжительным перерывом на обед. То пристальное внимание, с которым Орана слушала его, делало ее похожей на жадно впитывающую информацию губку. Она не пропускала ни единого слова, ни единого знака препинания. Иган ждал, что женщина хоть как-то отреагирует на сведения, что должны были перевернуть ее привычные представления с ног на голову, но так ничего и не дождался. По бесстрастному лицу Куратора он так и не смог определить, что она думает о его россказнях, в результате чего повествование у Игана становилось все более сумбурным и бессистемным. Он скакал от космологии до физики элементарных частиц, от истории до экономической политики. Вконец запутавшись в хитросплетениях собственных мыслей, он был вынужден остановиться и только сейчас обнаружил, что за окном уже давно стемнело.