Убить Мертвых - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Кадри cтр.№ 57

— Это то, что собирается исправить этот фильм.

— Помимо прочего. Я рано понял, что искушать людей, нет необходимости. Как поётся в той песне? «Я жду своего братана, двадцать шесть баксов в руке…» ^[232]. То, что у меня есть, лучше крэка, героина, денег или любви. Мне нет необходимости это продавать. Люди приходят ко мне покупать.

— И что же ты продаёшь?

— То же, что и Отец. Надежду. На лучшую жизнь. На светлое будущее.

— Только обратная сторона твоих сделок довольно неприятная.

— Я могу сделать твои мечты реальностью здесь и сейчас, или можешь задержать дыхание, трижды ударить каблуками и надеяться, что, когда умрёшь, будут сплошные круизные лайнеры и сэндвичи. Это на сто процентов твой выбор.

— А что насчёт мира? Как насчёт войн, голода и СПИДа? Наблюдать за гибелью миллионов людей для тебя, наверное, это как двойной сеанс Братьев Маркс ^[233].

— «Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это» ^[234]. Это Отец говорит о Себе, не обо мне. И я никогда не начинал войн, за исключением той, которую проиграл Ему.

— Довольно трудно в это поверить.

— Я не говорю, что я невинен, но на земле я никогда напрямую не провоцировал и не стрелял со злости.

— То есть, значит, это только мы.

Когда мы спускаемся по короткой лестнице на нижний уровень павильона, Люцифер толкает меня плечом. Я оступаюсь и едва не падаю.

— Какого хрена это было?

— Вот что я делаю. Слегка подталкиваю. Это предел моих обширных полномочий в делах человечества. Я слегка подталкиваю. Я пинаюсь. Я нашёптываю.

— За твоими подталкиваниями стоит чуть больше, чем когда это делают гражданские.

— Верно. Но, как я уже сказал, это всегда твой выбор. Это единственное правило, которое я никогда не нарушал. В ваших старых сказках я всегда обманываю или жульничаю с людьми, но это как раз то, что я отказываюсь делать. Жульничать с вами было бы признанием слабости. Я никогда не доставлю Отцу такого удовольствия.

Наступает короткое молчание.

— Когда ты решил податься в лояльную оппозицию? Общепринятая мораль — не твоя сильная сторона, — спрашивает Люцифер.

— Ничего подобного. Это просто то, что сказал кое-кто.

— Дай, предположу. «Почему ты работаешь на Лукавого?»

— Что-то типа того.

— И что же ты ответил.

— Что должен тебе денег.

— Вот о чём я и говорю. Ты сделал свободный выбор и заключил со мной сделку. Но, в отличие от некоторых людей, ты решил оплатить долг. Тебе не приходило в голову, что принятие ответственности за свои поступки само по себе является нравственным поступком? Несомненно, это делает тебя лучшим человеком, чем дураки вроде Ричи, которые полагают, что могут заключить сделку и спланировать свой выход из чего угодно.

— Как думаешь, сколько человеческих женщин ты трахнул за прошедшие годы?

— Это похоже на тебя прежнего. Как всегда, тактичный.

Дерьмо. Я не собирался это сболтнуть.

— Забудь. Так как насчёт того, чтобы дать мне работу по Бродячим? Между мной и Бриджит, мы можем быстро зачистить твою проблему с зетами и зотами.

— Тебе не следует больше видеться с Бриджит, даже по работе.

— Знаю, но собираюсь это сделать. Дай нам что-нибудь, чтобы скоротать время. Возможно, это убережёт нас от занятия чем-нибудь безрассудным и глупым.

— Я подумаю насчёт этого.

Снаружи раздаётся сигнал тревоги. Не сигнал. Это похоже на визг одновременно заблокированных пятидесяти комплектов тормозов грузовика. Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что это людские голоса, которые сплелись в ужасающий звериный вой. Старые китайские ведьмы вопят и бегут, направляясь к одной точке периметра павильона, где они разбрызгали масло и кровь. Солнце отражается от поднятых ножей и белых знамён, на которых нацарапаны древние заклинания.

Ричи врывается в павильон и бросается прямо к нам. Крупный мужчина; он больше, чем когда либо, напоминает бывшего полицейского. Не говоря ни слова, он одной рукой обнимает Люцифера за плечи и наполовину тащит, наполовину толкает его к задней части павильона. Я присоединяюсь с другой стороны и заталкиваю их в небольшой кабинет в конце. Ричи пинает ногой кресло у дальней стены, открывая бегущую по шву между двумя панелями едва заметную трещину. Он хлопает внутренней стороной запястья по точке на полпути вверх по стене, и она открывается. Ричи втаскивает Люцифера внутрь. Я следую за ними, и Ричи захлопывает дверь.

Ричи, тяжело дыша и согнувшись, выдыхает свои слова.

— Здесь ты будешь в безопасности.

Люцифер медленно поворачивается по кругу. Удобные кресла. Стойка с двадцатилитровыми флягами с водой. Пакеты с сушёной едой. Две большие надувные кровати. Шкаф у дальней стенки с надписью «МЕДИКАМЕНТЫ». Я открываю его. Шкаф разделён на два высоких вертикальных отделения. В левой части достаточно лекарств и медицинского хлама, чтобы открыть собственную больницу. Правая часть вся заполнена оружием. В основном роскошным железом из боевиков. Автоматические Хекклер-Кохи, Беретты, Дезерт Иглы. На дне шкафа тридцатисантиметровая стопка боеприпасов.

— Блин, со всем этим барахлом можно неплохо провести уикенд в Вегасе, — говорю я, но никто не подхватывает.

Люцифер кивает. Ричи плюхается в офисное кресло напротив набора видеомониторов.

— Саймон, никогда не думал, что ты из поклонников комнат страха.

— Тебя не было здесь во время бунта в 92-м. Голливуд напоминал Дрезден после бомбёжки. Мы всё ждали, что толпа зайдёт так далеко на север, но у них не вышло. К счастью для нас. Тогда наша охрана состояла из ворот, нескольких полицейских не на дежурстве и новой системы пожаротушения. Всё, от чего мы были защищены, это от мелких воришек и курящих в уборной людей. Я поклялся, что больше такого никогда не повторится.

— Молодец, — говорит Люцифер. — Мне нравятся ответственные тру́сы.

Ричи щёлкает тумблером на консоли, и все видеоэкраны оживают, давая обзор на 360 градусов снаружи и внутри павильона. Ведьмы на центральном экране. Они занимаются рукоприкладством по отношению к тому, кто выглядит почти как человек, но не совсем. Слишком длинные руки и ноги. Слишком плоский череп. Сквозь толпу проталкиваются охранники в форме, надевают на Таящегося наручники и уводят его под конвоем. Старухи продолжают кричать и хлопать его по плечам, когда он проходит мимо.