Мораторий на крови - читать онлайн книгу. Автор: Марк Фурман

⁂

C первыми лучами солнца в оконце камеры пятого этажа пробился ранний рассвет. На серой штукатурке щербатой стены возникло желтоватое пятно, отобразив прутья тюремной решетки.

Человек, лежащий на левых нарах, спустил ноги на цементный пол. С десяток секунд он привыкал к холоду и на ходу, ощущая усиливающуюся резь в паху, направился к расположенной в углу параше. Помочившись, он почувствовал облегчение и двинулся обратно. Еще не выйдя из дремы, впотьмах наткнулся на тумбочку, с нее на пол со звоном слетела алюминиевая миска. Сокамерник, спавший справа, проснулся. Столкнувшись с соседом в узком проходе между нарами, он тоже направился к параше.

И тотчас за шумом в середине стальной двери открылось круглое оконце. Сквозь него в камеру ворвался тусклый электрический свет.

— Спать, сучары! — прокричал человек за дверью. — Еще час до подъема.

С минуту надзиратель Иван Юдин всматривался в полумрак камеры, захлопнув оконце, вернулся к столу в конце тюремного коридора. Едва Юдин сделал в журнале отметку о проверке седьмой камеры, как зазвонил телефон.

— Через полчаса приводи Милославского с вещами на нулевой блокпост, — раздался в трубке хрипловатый голос оперативного дежурного по центральному блоку. — Не забудь про наручники.

— Подлежит… — Юдин переложил трубку во вспотевшую левую руку.

— Правильно мыслишь, только что поступил приказ о ликвидации обоих. Вначале маньяка, за ним террориста отправим в расход. И строго в порядке очереди, палач уже в дороге.

В трубке послышались короткие гудки.

Ответственный дежурный по Тригорскому централу подполковник Благов с аппетитом ел наваристые щи, принесенные из тюремной кухни, когда на столике у окна заработал факс. Подполковник недовольно взглянул на лист бумаги, змейкой выползавший из аппарата.

«Уже спозаранку шлют директивы. Чиновники — они чиновники и есть. Что в ЖЭКе, что в областном УИНе» (Управление исполнения наказаний. — Авт.), — неприязненно подумал Благов. Сейчас его больше интересовало, съесть ли соблазнительный шматок мяса сразу или оставить «на десерт» после щей?

Не торопясь, покончив со щами и свининой, Благов взялся за оперативный журнал. Заглядывая в листок с пометками, он припоминал о случившихся за сутки событиях, которые следовало вписать в толстую казенную книгу. Но, прежде чем взяться за отчет, он должен был принять участие в неприятной процедуре по исполнению двух смертных приговоров — расстрелов серийного маньяка Милославского и террориста Дамзаева. Благов не впервые участвовал в подобных акциях. И всякий раз, когда они внезапно, как смерч, обрушивались на его дежурство, испытывал чувство досады за столь неудачно сложившийся день.

Нет, особой жалости к приговоренным к «вышке» он не испытывал, резонно, как и все в централе, считая, что убирают их справедливо и по делу за жестокие кровавые преступления. Таких, как эти двое, расстреливать нужно, но почему именно сегодня утром, сейчас и немедля, а, скажем, не днем позже? Его больше раздражали не сама смерть и неизбежные хлопоты, связанные с составлением протокола, а тот негромкий хлопок из пистолета с глушителем, при котором он присутствовал. Выстрел слышался, приходил, возвращался к нему в тот же день, обычно перед сном, а иной раз звучал внезапно, раскатом среди ночи, и тогда Благов до утра не мог уснуть.

«Ничего, бумага от чиновников обождет», — бросив взгляд на факс, удовлетворенно подумал сытый Благов. Потянувшись, он вяло поднялся с насиженного за ночь стула, надев фуражку, взглянул в зеркало и пошел к месту акции на нулевой блокпост.

⁂

Поднятый около пяти утра по тревоге старшина Пелипенко, пройдя через КПП, направился на свое рабочее место в оружейную комнату. Перебирая в руках связку ключей, нащупал массивный ключ от сейфа.

Открыв сейф, старшина застыл в раздумье. Впрочем, из содержимого железного ящика для исполнения расстрела выбирать было нечего. На полке, прикрытый газетой и промасленной желтоватой тряпицей, лежал пистолет «ТТ». Взяв оружие, Пелипенко любовно подержал его в руках.

— Вот и пришел юбилей, корешок, — вслух произнес старшина. — Сегодня сто и сто первое, все из твоего ствола.

Он вынул магазин, взглянул на него. И хотя там было всего два патрона, Пелипенко знал, что их хватит для сегодняшней акции. По одному патрону на каждого.

Под этим словом — акция, он и все в централе понимали вполне определенное и привычное действо — расстрел. И хотя расстрелы убийц, приговоренных судом к высшей мере, осуществлялись нечасто, в урожайный год их набиралось и по пятнадцать-двадцать человек.

Пелипенко, исполнявший обязанности заместителя начальника централа по вооружению, знал, что в тюрьме его зовут «палачом». Что ж, палач так палач. Слово пусть и обидное, но по существу. Он, отслуживший во внутренних войсках без малого тридцать лет, начинал в северных лагерях с караульных вышек да конвоев. Когда сил и проворства поубавилось, его перевели в надзиратели. Последние двенадцать лет он служит в оружейной команде. Его первый наставник, покойный уже Кондрат Виссарионович, начал производить расстрелы вскоре после войны, еще в сороковых. Отчество учитель получил от отца, ветерана-чекиста Виссариона Листова, знавшего самого Сталина. Так, гордясь отцом, и прослужил до смерти от рака легкого.

— Ты, Ванюша, приучайся акцию исполнять с одного выстрела. Он первый, он и последний, — учил Листов молодого Пелипенко. — А для этого следует голубчика загодя под нулевку остричь. Стрелять надо на два сантиметра пониже бугра в затылке, направив ствол вверх. Там черепная кость тоньше, пуля прошьет мозг, как по маслу, и никаких проблем. Хотя сейчас кругом одни «макаровы» на вооружении, лучшего ствола в сравнении с «ТТ» я пока не знаю. Был как-то на семинаре по этому делу в Перми, там Свищев из Мордовии хвалил немецкий «парабеллум», кто-то использовал американский крупнокалиберный «кольт». Спорить не стал. Но, как до меня очередь дошла, так прямо и обнародовал:

— Более подходящего, чем «ТТ», пистолета для исполнения не встречал. И почти все, а было нас человек тридцать, со мною согласились.