Предположение оказалось верным, и я вскоре отыскал маленький люк. Настолько заросший грязью, что он почти сливался со стеной. Но, к счастью, с маховиком кремальеры, то бишь механизмом запора на этой стороне. Достав набор взломщика, я первым делом взглянул через окуляры. Распознал слабенькую защитную печать. Парой штрихов стилуса разрушил ровный рисунок и подождал, пока рябь в Изнанке затихнет. А затем, изрядно попотев и прокляв ленивых механиков грота, с трудом провернул запорное колесо, пробрался по узкому техническому коридору к комнатке управления генерации атмосферы.
По случаю глубокой ночи тут никого не обнаружилось, и я смог свободно выдохнуть. Снял и бросил подальше в технический коридор надоевший респиратор, осточертевший комбинезон. К слову, смердело от него все же изрядно. Расправил плечи и осмотрелся, в свете индикаторов и лампочек на приборах заметил дверь на противоположной стене комнаты. Прислушался к ощущениям, высвободил эмпатию на полную.
Темнота расцвела новыми красками и запахами. Я будто окунулся в теплое подземное озеро с оттенками фиолетового и голубого, увидел слабые пятнышки десятков спящих людей. Лишь кое-где вспыхивало алым, обозначая тех, кто метался в кошмарах. И, как более яркие искры тревожности, лени и тоски, виднелись бодрствующие охранники, редкая прислуга.
Потянувшись дальше щупами чувств, я уловил отзвуки боли, страха и злости, недоумения. Вынырнул из транса и открыл дверь, изучил коридор через окуляр. Определил местоположение защитных артефактов, зону покрытия и несколько успокоился – недорогие модели с ограниченным чутьем. Если не знать, где стоят, можно задеть. В противном случае обойти легче легкого.
Скупой платит дважды. Упрямый трижды. А дурак постоянно.
И вновь я исполнил затейливый кошачий танец из резких рывков, спокойного шага, пряток в укромных уголках. И снова я стал будто невидимкой: когда надо застывал, бежал, прыгал, петлял. Легкой тенью просочился мимо сонного охранника на посту. Пропустил пару девушек-горничных с массивными тюками в руках. Обошел артефакт со сторожевой нитью, натянутой на полу. Пригнулся и прополз под сигнальной зоной другого. Достал еще одну мелкую монетку из кармана, кинул в соседний коридор и, когда сонный страж повернулся на звук, на цыпочках прокрался мимо.
В данном гроте я бывал когда-то давно, в детстве. И теперь невольно воскрешал в памяти расположение комнат, да и схема, откопанная Дампиром в архивах, помогла. Вспоминал и мельком подмечал: жилье стало богаче, просторнее. Позолоты прибавилось. Появились статуи героев и святых в коридорах, картины известных художников, портреты. Полы устилали толстые ковры, тканные из шерсти пауков и специально выделанных водорослей. На начищенных крышках люков сверкали желтым малые гербы дома, какие-то девизы, надписи.
Даже когда я пересек основные холлы грота, приблизился к тому крылу, где традиционно располагались склады, арсеналы, спортзалы и то, что использовалось в качестве допросных и тюрем, роскошь никуда не делась. Сие о чем-то да говорило. Ведь те же Мак-Молоуни, не бедствующий род, занимались украшательством лишь парадной части жилища, внутренняя оставалась весьма скромной, если не сказать аскетичной.
Но и эту деталь я отметил лишь краешком сознания, вскользь, продолжая свой путь навстречу эху страха и боли. Вскоре снова наткнулся на охранника. Боец мирно дремал, сидя на тумбе для статуэтки. Я хмыкнул и как мышь прошмыгнул мимо. Еще одного бойца обнаружил на углу, прислонившегося к колонне. Застыл от испуга, ведь почему-то внутреннее чувство опасности никак не отреагировало. Но затем сообразил, что грудь бойца мерно вздымается и опадает, а глаза слишком уж неподвижны. Да и эмоциональный фон не соответствовал бодрствующему.
А ведь талант! Или опыт. Вот так дрыхнуть, с открытыми глазами стоя, не каждый сумеет. Но достаточно странно. Ведь им должны хорошо платить, а вылететь с работы из-за такой глупости мало кто захочет.
Мысль не успела оформиться или как-то развиться. Я снова поймал эхо чужих страданий и отвлекся. Бочком прокрался мимо спящего бойца, ускорился. И лишь когда чужие эмоции стали почти оглушать, усилием воли подкрутил внутренний регулятор. Моргнул и понял, что нахожусь в длинном коридоре, озаренном мягким желтоватым сиянием ламп в виде шаров, что торчали из пастей металлических горгулий под потолком. Стены обиты зеленоватой тканью, под ногами алая ковровая дорожка. Но воздух в контраст окружению влажный и неприятно прохладный.
Где-то невдалеке раздавались голоса, и тон говоривших не отличался дружелюбием.
Прокравшись до ближайшего поворота, я быстро выглянул за угол и немного расслабился. Никакой охраны – хозяева грота чувствовали себя в безопасности. И лишние уши им явно бы помешали. Ибо сквозь плохо прикрытую крышку одного из люков выбивалась узкая полоска яркого света, слышались недвусмысленные звуки, явно намекающие на активный допрос: удары, стоны, неприятный надтреснутый голос с вопросительными интонациями.
Стиснув зубы, словно сие могло сдержать колючую волну ненависти, начавшую подступать откуда-то снизу, я заставил себя выдохнуть. Изучил подходы через изнаночный окуляр и лишь после того, как убедился в отсутствии ловушек, медленно приблизился к двери.
– Говори! – вновь раздался резкий голос. – Где ключ?..
– Я… я не понимаю…
Удар. Мощный, будто лупили стальным прутом липкую глину. И несколько запоздалый стон, волна чужой обжигающей боли, усталости и тоски.
– Все ты понимаешь. Ормонд не мог отнести добытое кому-то еще. Ему срочно нужны деньги, и лучший способ – продать артефакт ошалевшим от жадности охотникам за древностями. К тому же ты сам признался, что рассказал о заказе, и он заинтересовался. А мы знаем, начал разнюхивать, отыскал способ пробраться внутрь нужного помещения. Говори! Или предыдущее покажется для тебя сказкой.
– Я… я ничего не знаю… Я же сказал, что не видел его несколько дней. И не знаю ни о каком ключе… Прекратите. Пожалуйста.
И снова удар, сопровождающийся хрустом и бульканьем.
– Говори, падаль!.. – послышался новый голос, визгливый и тонкий. – Господин хочет получить ответы. И получит, будь уверен. Мы тебя разукрасим так, что родная мама не узнает.
– Я не…
Удар. Удар. Удар.
– Остынь, Дуэн. Видишь же, опять отключился.
– Да, господин. Простите. Может, повторить пытку с раскаленными клещами? Или иглами под ногти?..
– А смысл? Молчит же. И тут одно из двух. Или чрезвычайно верен, что сомнительно для людей его профессии и статуса. Либо действительно не знает.
– Господин, уж поверьте, мы выбьем то, что скрывает, дайте время. Попробуем током. Или подожжем пятки.
– Времени как раз нет, от меня требуют результаты. Я тоже теряю терпение. Домашние скоро начнут задавать вопросы, а мне их огорчать не хочется.
– Я понял, господин. Могу предложить одну хорошую пытку. Древнюю. Знакомый отставной палач по секрету рассказал. Надо сделать надрезы на коже живота и груди, отодвинуть клещами и залить внутрь раскаленный свинец. От такого любой, пусть стойкий и подготовленный, запоет как миленький.