Клан. Разбитые стекла - читать онлайн книгу. Автор: ShadowCat cтр.№ 120

— Нет уж! — возмущенно фыркнула Элиа ему в грудь.

— Да. Стонала бы, кричала и царапала мне спину, — убежденно заметил боевик, нахально проводя ладонью по ее спине.

— Вы… вы — наглый, несовестный, эр-де-марр самоодетый… самонадетый… самонадеянный вид… категория… тип! — наконец подобрала слова хильда, сердито сжав кулачки.

— Я просто знаю, что так и было бы. Но придется тебя огорчить, лапочка: этого не будет. Не положено.

— Если бы не ошейник, меня бы тут не было. А вы…

— Очевидно, что не было бы. Потому ты и в ошейнике, — Алишер не сдержал смех. — А я… Думаю, после того, как обозвала меня видом, типом, и категорией, можешь обращаться ко мне на «ты». Никто не потребует от иномирянки соблюдения субординации. А мне приятно.

Слова утонули в густой снежной пелене, растворились паром в морозном воздухе. Мороз крепчал, поднялась метель. Но и координатору-перехватчику, и его нечаянной иномирной проблеме еще никогда не было так тепло.

… Альвирон, центральный куб. Дом Ивашиных

Высаживать мандрагоры оказалось непросто, но забавно. Растения подпрыгивали, задорно шевелили листиками и трогательно тянулись к солнцу, действительно принявшему почти треугольную форму. Но этому Полина уже не удивлялась.

Аристарх Савельевич с самого утра уехал по делам, оставив гостью на попечение жены. Деятельная Марьяна совершенно не возражала. С нескрываемым удовольствием она показала гостье дом, ангар, самые красивые уголки огромного сада и святая святых — зельеварню.

— Это моя территория, только для девочек, — ответила травница на вопросительный взгляд человечки. — Ни Андрей, ни Ари сюда не сунутся — знают, что в лучшем случае на метлу нарвутся.

— А в худшем?

— А в худшем — на дружный женский серпентарий… то есть, коллектив. Сюда частенько заглядывают мои подруги и просто клиентки, — совсем как девчонка хихикнула Марьяна. — Исцелять или убивать здесь без надобности, а без дела скучно. Так что я балуюсь зельями для красоты. В любом мире, где есть женщины, без работы я точно не останусь!

В этом Полина даже не сомневалась. С любопытством и даже трепетом она разглядывала бесчисленные баночки, колбочки, пузырьки, причудливые бутыли. В зельеварне оказалась приличная библиотека, массажный уголок и даже небольшая банька. С потолка свисали пучки трав, покрытые чем-то вроде тонкой, почти незаметной пленки. Защита от пыли, как объяснила травница. И страховка, чтобы травы не перебивали друг дружку.

— У каждой травки своя сила и свой характер, — Марьяна с нежностью оглядела свои сокровища. — Какие-то растения дружат, какие-то — нейтральны, а есть и такие, что могут перебить друг дружку или вообще превратиться в яд. Они могут многое рассказать. Если ты умеешь их слышать.

Полина впитывала в себя ее голос, свет чужого солнца, легкий аромат трав и вдруг ощутила себя здесь дома. Удивительно, но за несколько часов чуждый мир стал уютнее и ближе того, в котором она родилась и прожила всю жизнь. А эта малознакомая и при всей своей мягкости опасная женщина, даже не принадлежащая к человеческому роду — почти подругой. Казалось, что с Марьяной они знакомы целую вечность, а теперь просто встретились после долгой разлуки. Въевшееся чувство ненужности, одиночества и обреченности таяло, словно дым. Впервые за долгие годы Полина ощутила себя частью семьи. Какая сила бы ни подарила этот лучик тепла и простого счастья, девушка была за это искренне благодарна. Первый день в Альвироне пролетел, как мгновение.

— А что мы будем делать завтра? — зевнула Полина, укутываясь в одеяло. Голова слегка кружилась, а глаза слипались.

Марьяна щелчком пальцев погасила свет, оставив один магический светильник.

— Можем заняться обустройством твоей комнаты или поработать в саду. Или слетать в ближайший город. Просто погуляем, а заодно пополним запасы, гардероб и поближе познакомим тебя с миром. Захочешь — заглянем в центр адаптации, раз все равно туда нужно.

— А мы туда порталом или на дальнолете? — сонно пробормотала девушка.

— И так, и так можно, — улыбнулась Марьяна. — Но порталы открывать мне сложновато, предпочитаю старый добрый воздушный транспорт.

— Вы тоже водите аэромобиль? — удивилась Полина.

— А что его водить? — рассмеялась травница. — Это очень удобно. И совсем не сложно.

— А можно… и мне? Научиться этому? — решилась девушка.

— Попробовать можно. На адаптации выберешь обучающие курсы по желанию. Только сама понимаешь, основам обучают всех, а расширенные возможности даются избирательно.

— Это как?

— Пришельцам из подмосковного городка богами забытой реальности полагаются только базовые знания, — вздохнула Марьяна. — Это не моя прихоть, а местная версия Закона Иерархии. Дело в статусе и Силе, которая стоит за тобой. Человечка Полина не может пилотировать аэромобили и космолеты. А праймери, женщине экзарха открыты все двери и все дороги. В любом случае, кем тебе быть — выбираешь ты.

— Понятно, — Полина уткнулась в подушку, пытаясь скрыть горечь и разочарование. Даже в этом прекрасном мире она лишь что-то вроде бесправной домашней зверюшки. Существо даже не второго — последнего сорта, которому не положено ни серьезных знаний, ни свободы, ни дальнолета. Даже у Ала и Дэма больше прав и воли, чем у нее.

— Ну вот, опять все наизнанку вывернула, — немного грустно улыбнулась Марьяна, присев на краешек кровати. — Слишком глубоки раны. Боль ломает всех, даже самых сильных. Она — как яд. В небольших количествах боль может быть полезной и даже необходимой. Она закаляет, заставляет думать, развиваться, становиться сильнее. С болью мы приходим в этот мир, и за Грань уходим тоже с ней. Но ее избыток разрушителен, а порой и смертелен. Просто у каждого своя доза. Есть удары, дробящие в песок и щебенку исполинские скалы. Вода точит камень, ржа губит сталь, а самая маленькая опухоль способна за считанные дни убить самое сильное тело.

— Зачем вы мне все это говорите?

— Чтобы ты поняла. Чтобы разорвать цепь зла и горя, хотя бы попытаться разрушить то, что тебя убивает. А вместе с тобой — и его, — Марьяна медленно встала, подошла к окну и подняла глаза к небу, усыпанному россыпью звезд. — Полюшка, прошу тебя, не губи моего сына. На его долю и так выпало слишком много испытаний. Будь он слабее — давно бы погиб или сошел с ума.

— Почему? — не поняла Полина.

— Не обижайся, но ты не видишь ничего. Только себя и свою боль. Я понимаю, сложно думать о чем-то другом и о других, когда болит. Но ты — не центр Мироздания, и в этом не уникальна. У каждого своя боль и потери — у меня, Ари, Химеры, у последней травинки и владык Альвирона, у ребят из спецназа, и Андрея тоже. Как ты думаешь, каково эмпату на таком посту? Каждая операция — чудовищное напряжение, кровь, огромные потоки чужого ужаса, боли, предсмертные муки, которые он видит, чувствует и пропускает через себя каждый день. Мое материнское сердце каждый день болит за моего ребенка. Это для других он — иерарх, Глава, полковник КГБ, один из Девяти Сильнейших… да в Бездну! Для меня он — ребенок, которого я вынашивала, рожала, кормила грудью, вела в первый класс, которому мазала зеленкой разбитые коленки. И который теперь за миллионы световых лет, в другом мире, куда ни написать, ни позвонить. Каково ему копаться в памяти и мыслях убийц, садистов, террористов, опасных психов, выискивая среди разной мерзости крупицы нужной информации? А каково ему было увидеть вместо дома — дымящуюся воронку, а вместо любимой — окровавленный труп? Лужу крови с ошметками, которые остались от его нерожденного сына или дочери. А потом снова и снова смотреть в чужой памяти, как они умирают, прежде, чем карать виновных? Но он не мог иначе — не хотел убивать безвинных. Даже пусть это война или месть. На его месте многие бы сломались, превратились в чудовищ или покончили с собой. И не один, а несколько раз.