Актер. Часть 2 - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Кова cтр.№ 68

— Илиас ваш сын? — догадался Он.

— Да. Но внебрачный. У меня есть и другие дети. — Мужчина отвернулся.

«Тогда понятно, откуда такое радение. У семьи небольшой доход, а тут похороны богатого человека, что означает хороший куш и щедрый подарок могильщику».

И тут Ему позвонил Ли.

Извинившись, Он отошел к окну, наблюдая за тем, как директор кладбища что-то тихо, но яростно выговаривает отцу Дмитрииу.

— Привет, это я. Дорогой мой, — несмотря на это его «дорогой мой», Ли точно с ним не заигрывал. Скорей уж, готовился преподнести Ему сюрприз. — Ты просил меня навести справки о четвертом могильщике? Как тебе информация о том, что он — голубой?

— Ты лично, что ли, его проверял? — Он усмехнулся.

— Нет. Но согласись, что слабослышащий голубой «копач» — это само по себе оксюморон.

Ли любил порой блеснуть в разговоре редкими определениями.

— Тебе видней, — отозвался Он. — А откуда сведения?

— А я смотрю на него и, знаешь, что я сейчас вижу? Этот юноша сидит на скамейке и любится со своим юношей.

— Это как? У всех на виду?

«Но вообще это забавно».

— Да нет. — Ему показалось или Ли правда махнул рукой? — Они отошли подальше, но сели рядышком, и теперь Илиас держит за руку этого парня, а тот печатает что-то в его телефоне.

— Может, просто друзья? — не поверил Он.

— Друзья, да не те.

— Ли, не трать мое время, — Он поморщился.

— Хорошо, — Апостол осклабился. — Но, кстати, ты тоже видел этого парня у церкви. Глухонемой, зовут Кристос. Фамилию могу уточнить. Он там еще какие-то венки подносил. И поверь мне, я всегда узнаю СВОЮ породу.

От этой фразы Его покоробило. А с другой стороны, Он тоже видел мальчишку, ну и что? Элизабет Он знал лучше всех, как знал и то, что ей никогда не удавалось достоверно сыграть роль мальчика или мужчины. Просто голос у женщин никогда не меняется. И тем не менее.

— Спасибо, что сказал. — Чудотворец нажал на «отбой» и развернулся к мужчинам.

Директор «Эирини» тут же заткнулся и всем своим видом изобразил «я вас внимательно слушаю». Проигнорировав босса, Чудотворец обратился к могильщику:

— Скажите, у вашего Илиаса бывают... друзья? — остальное Он договорил взглядом.

Мужчина вздрогнул и опустил голову.

— Да, бывают, — глухим голосом ответил он.

— И как часто они появляются у вашего сыны?

— Время от времени... Иногда. Просто ему... иногда надо. Из-за дефекта Илиас одинок. — Мужчина стиснул натруженные кулаки и прошептал. — Простите.

— Так что, убрать Дмитрииу из списка обслуживающих? — вмешался директор, который все это время пытался сообразить, о чем говорят эти двое. Просто какое-то общее выражение глаз... понятные только им фразы... и недомолвки, в которых он никак не мог разобраться.

— Да нет, оставьте. Мне не жаль, — Чудотворец с улыбкой глядел, как отец Илиаса все ниже и ниже опускает седую голову.

«Стыд? Это хорошо. Стыд обязывает людей бояться тебя, а со временем делает их твоими же должниками».

Чудотворец кивнул и направился к выходу.

Нет, Он никогда и никого не жалел, даже Элизабет. Просто решил, что будет забавно, если Косту за все, что тот сделал Ему, прикопает голубой мальчик-могильщик.

И Провидение посмеялось над Костасом. Вернее, оно над ним хохотало, потому что ночью этот мальчишка со своим глухонемым другом присутствовал на отпевании. Впрочем, вели себя эти двое прилично, но Ли был прав: несмотря на родимое пятно на щеке, неприятные черные глаза и слегка кривоватый нос друг Илиаса (кажется, Кристос?) был бы в компании Ли нарасхват. А вот Элизабет на отпевание не пришла, но должна была появиться на кладбище. Так что Он ждал ее, очень. Хотя в принципе кладбища Он ненавидел. Но тут (и Он усмехнулся) что не сделаешь ради любимой женщины? А ведь Он правда ее любил, пока она в своем сучьем мозгу хладнокровно раскручивала варианты побега.

На секунду над головами Домбровского, оперативников из Интерпола, которые тоже крутились здесь, Его боевиков, которых Он ловко выдал за карабинеров — над головой этой богом забытой родственницы Костаса и всех тех, кто сегодня пришел сюда, для Него пронеслось воспоминание...

То, как в последний день перед их расставанием (тогда Он еще не знал, что она сбежит от Него), Он трахал её, сплетаясь с ней в одно целое. Как остервенело вжимал ее в простыни, как ласкал ее грудь, как оттягивал назад ее волосы, чтобы поймать ее рот и добиться от нее хотя бы одного жалкого стона ее удовольствия. Не дала. Не захотела. Так ни разу и не подарила Ему даже элементарного вздоха, по которому Он мог бы понять, что нравится ей, как мужчина.

За одно это ей следовало загнать иглы под ногти и пустить по ним ток, чтобы она хоть задергалась. Вместо этого Он с ней чуть ли не спятил. Цветы, драгоценности, «это наш дом» (да, именно «их», раз Он всегда возвращался к ней!), ломка себя, попытка нежности, снова цветы — ну хоть немного, ты же не так бесчувственна?

И ничего.

— Элизабет, ты любишь меня?

— Да, я люблю.

И ─ все. Бог знает, чем она Его приручила. Юностью, телом, изяществом? Мелочи. Она не была идеальной, да и не требовалась Ему такой. Ревностью? Но к Радеку Он не ревновал (тот просто бесил Его тем, что сначала помог Ему забраться ей в голову, а потом бегал за ней). Или она взяла Его тем, что вопреки всему Он чувствовал в ней свою половину? А она ею точно была: Его никто еще так не угадывал. В конце концов Он сделал ошибку многих людей, посчитав, что она просто фригидна.

Да, таких женщин Он тоже знал: их чувственность и эмоции растворяются в созидании, движении, интересе к решению особо сложных задач. И так Он считал до той поры, пока не наткнулся на ее детский дневник. Тогда-то все стало на свои места. И достань Он ее сейчас, Он бы знал, что с ней сделать. А потом Он убил бы ее своими руками, и концы в воду.

Впрочем, нет. Он убивал бы ее долго, мучительно. Она предала Его... предала. И все, и не стоит об этом.

Тем временем похороны Лидии и Костаса приближались к концу. Священник дочитывал последние фразы молитвы:

«Да упокоитесь с миром...»

Опомнившись, Он вскинул голову («где ты, Элизабет?»), поймал взгляд одного из боевиков, расставленных Им по периметру. Тот отрицательно покачал головой: «Нет, не появилась». Он перевел глаза на второго, третьего, четвертого боевика. Их реакция была ровно та же. Чудотворец посмотрел на Домбровского. Но ее отец, наклонившись, уже взял горсть земли и теперь стоял, так же присматриваясь к окружающим. Напряжение возрастало.

«Где она?» Она не могла не прийти. В этот момент Он ощутил, что на Него кто-то смотрит. Ошибки быть не могло: это она, это ее ненавидящий взгляд. «Она здесь? Но где она и за кем пряталась?»