История петербургских особняков. Дома и люди - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Иванов cтр.№ 96

Один из его участников позднее вспоминал: «В 1839 году в Петербурге существовало общество молодых людей, которое назвали, по числу его членов, кружком шестнадцати. Это общество составилось частью из окончивших университет, частью из кавказских офицеров. Каждую ночь, возвращаясь из театра или бала, они собирались то у одного, то у другого. Там, после скромного ужина, куря свои сигары, они рассказывали друг другу о событиях дня, болтали обо всем… с полнейшей непринужденностью и свободой, как будто бы III отделения… вовсе и не существовало; до того они были уверены в скромности всех членов общества».

И поныне мы не знаем поименно всех участников этого собрания, но было оно довольно разношерстным, и говорить о какой-либо его политической направленности нет оснований. Тем не менее семена либерализма будущего земского деятеля, по всей вероятности, проросли именно в ту пору.

Вскоре жизненные пути бывших товарищей разошлись: Лермонтов отправляется в повторную ссылку на Кавказ, а Шувалов назначается адъютантом к фельдмаршалу И. Ф. Паскевичу. В 1842 году Андрей Павлович «за раною» выходит в отставку, уезжает за границу и через два года женится на дочери графа М. С. Воронцова, Софье (настоящим ее отцом, по весьма правдоподобной гипотезе, был Пушкин).

В 1848 году возобновляется служба А. П. Шувалова при князе Паскевиче, но в скором времени он назначается флигель-адъютантом, а затем переводится штаб-ротмистром в Кавалергардский полк, где в течение нескольких лет несет строевую службу. По завершении «искуса», в 1854 году, сохранив лишь должность флигель-адъютанта, граф покупает участок на Моховой и приступает к постройке собственного дома, намереваясь покинуть материнский особняк на Английской набережной, где он жил до сих пор. К тому времени Андрей Павлович был уже отцом четверых детей; в 1856 году родилась его младшая, и последняя, дочь Мария.

С воцарением Александра II для России началась новая эпоха. Она пробудила к незнакомой дотоле общественной жизни многих людей, почувствовавших себя не просто «подданными», но еще и гражданами. Не последнее место среди них занимал граф А. П. Шувалов. Он активно включился в работу, связанную с подготовкой крестьянской реформы, и в 1861 году удостоился «монаршего благоволения» «за отличное исполнение высочайше возложенного поручения». В 1865 году Шувалов выходит в отставку «по домашним обстоятельствам», но, вероятнее всего, им руководило желание развязать себе руки.

С самого начала возникновения земских учреждений он всецело отдался этому делу. Широко образованный, с твердыми убеждениями и инициативой, А. П. Шувалов энергично отстаивал независимость городского самоуправления. На одном из ноябрьских заседаний земского собрания в том же 1865 году граф произнес речь, в которой были такие слова: «Я убежден вполне, что с того дня, как открылось в России первое земское собрание, началась борьба с местным административным произволом, – борьба беспощадная, борьба окончательная. Я не сомневаюсь также, что каждое наше слово, каждое наше дело должно стремиться к уничтожению этого произвола».

Возможно, современный человек не усмотрит в них ничего особенного и даже воспримет как должное, но в ту пору они звучали почти революционно. 11 декабря 1865 года тогдашний министр внутренних дел П. А. Валуев отмечает в своем дневнике: «Князь Горчаков… говорит про графа Андрея Павловича Шувалова, что он пренебрег мнением общества. На него многие смотрят, как на агитатора, решившегося идти далеко».

Но далеко уйти ему не дали. Усмотрев в действиях Санкт-Петербургского земского собрания дух мятежа и своеволия, император в начале 1867 года приказал его распустить, а наиболее рьяных ораторов подвергнуть умеренным репрессиям, скорее морального порядка. В частности, А. П. Шувалову предписано выехать на три года за границу. Заклятый либерал князь П. В. Долгоруков негодовал по этому поводу в герценовском «Колоколе»: «Собрание земства, то есть выборных людей самого образованного и самого многолюдного из городов России, разогнали словно толпу пьяных, буйствующую перед кабаком…»

Спустя два года Шувалову позволено вернуться на родину, а в 1872 году его выбирают губернским предводителем дворянства. Надо особо упомянуть о полезной деятельности графа в качестве гласного городской думы. Благодаря его стараниям успешно закончила свою работу Комиссия по урегулированию Петербурга, он содействовал организации и проведению в столице международного статистического конгресса, а незадолго до смерти заслужил вечную признательность мужиков, кормившихся сезонным извозом, провалив в Думе проект монополизации этого промысла.

Умер Андрей Павлович скоропостижно, совершенно неожиданно для большинства его знавших; несмотря на неукротимую энергию и активность, был он чрезвычайно молчалив и не склонен распространяться о своих недомоганиях. Семейная жизнь А. П. Шувалова сложилась не особенно удачно: увлечение молодости (если оно было) к сорока годам безвозвратно миновало, у него появилась другая женщина, связь с которой продолжалась около двадцати лет.

Личная неустроенность графа особенно остро чувствовалась на его похоронах, состоявшихся 18 апреля 1876 года: на них не было ни жены, ни детей, отсутствовавших по разным причинам, а в качестве распорядителя выступил шурин – князь С. М. Воронцов. Искренно опечаленной выглядела лишь толпа из нескольких сотен извозчиков, явившихся к дому на Моховой, чтобы пронести гроб с телом на руках до самой Александро-Невской лавры и тем выразить свою благодарность покойному.

После ранней смерти обоих наследников по мужской линии (младший из них, Михаил, скончался в 1903 году) не оставив потомства, особняк на Моховой перешел к его замужним сестрам Елизавете и Екатерине.

Елизавета Андреевна состояла в браке с бывшим министром двора графом И. И. Воронцовым-Дашковым. Один из самых близких к Александру III людей, единственный из придворных, с кем царь был на «ты», Илларион Иванович стеснял молодого императора Николая II, не сумевшего найти нужный тон в отношении к другу своего отца, помнившему его еще ребенком. По окончании коронационных торжеств, завершившихся ходынской катастрофой, в чем поспешили обвинить И. И. Воронцова-Дашкова, его уволили с министерского поста, но с сохранением всех связанных с ним привилегий. В 1905 году граф получил назначение на должность наместника Кавказа и отбыл к новому месту службы.

До 1912 года дом на Моховой находился в совместном владении обеих сестер, а затем перешел в единоличную собственность Елизаветы Андреевны – властной, рачительной женщины, умело управлявшей огромным майоратом. Она пригласила молодого, но уже успевшего хорошо себя зарекомендовать архитектора И. А. Фомина и поручила ему перестроить внутренние помещения. Сохранившиеся до нашего времени фрагменты отделки позволяют отнести интерьеры особняка, решенные в неоклассическом стиле, к наиболее удачным произведениям зодчего.

Заново отделанный в 1913–1914 годах дом графиня подарила своему младшему сыну Александру, но тому, увы, пришлось через несколько лет навсегда его покинуть. В 1919 году овдовевшая к тому времени Е. А. Воронцова-Дашкова уехала за границу и через пять лет скончалась в Висбадене. Прах ее покоится в семейной усыпальнице Шуваловых на кладбище при русской церкви.