Россия и Китай. Дружили, воевали, что теперь? - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 57

Эта личная информация наряду с биометрическими данными вводится в базу данных. И система выносит вердикт: «безопасен» или

«небезопасен». Исходя из этого, разрешают или не разрешают зайти в торговый центр, снять квартиру, устроиться на работу или купить билет на поезд. Или же принимают решение задержать и отправить в лагерь на перевоспитание.

Председатель Си Цзиньпин приехал в Синьцзян в апреле 2014 года. Провел в автономном районе четыре дня.

   – Усилить общественную идентификацию каждой этнической группы с великой Родиной, с китайской государственностью и с китайской культурой, — призвал тогда председатель Си. — Должно быть больше контактов, обменов и взаимодействия.

А 30 апреля, спустя несколько часов после отъезда генсека, на Южном железнодорожном вокзале города Урумчи, региональной столицы, прозвучал взрыв, и боевики напали на пассажиров с ножами. Трое были убиты, семьдесят девять ранены. Надо понимать, этот теракт был воспринят Си Цзиньпином как личный вызов.

   – В регионе должна быть обеспечена социальная стабильность и безопасность всех этнических групп, их нормальная жизнь и рабочая деятельность, — сказал Си. — Борьба против насилия и терроризма не позволяет расслабиться ни на минуту и для подавления деятельности террористов необходимо принять решительные шаги.

Месяц спустя было решено принять энергичные меры для того, чтобы ассимилировать уйгуров и установить более жесткий контроль над Синьцзяном.

Программа экономических реформ Дэн Сяопина помогла вернуть китайское общество к более ровному и прагматичному стилю. Но председатель Си Цзиньпин, похоже, возвращается к прежним методам. В результате отношение к Китаю переменилось в последние годы. Не потому, что испугались удачливого соперника. Китайская экономика очевидно замедляется. Это потому, что политика Пекина вызывает разочарование.

В Синьцзяне, Тибете и других пограничных районах осуществляется «цивилизационный проект», цель которого — создание единой китайской нации. Разработан даже план китаизации ислама в течение ближайших пяти лет. Чиновники намерены «исправить» ислам, чтобы он был совместим с социализмом.

Создана обширная сеть лагерей насильственного политического перевоспитания. Власти именуют их учебными центрами, где преподают основы права и мандаринский (столичный) диалект китайского языка, учат профессиональным навыкам. Цель, как выразилось государственное телевидение, «спасти невежественные, отсталые и бедные сельские меньшинства».

Но непонятно, зачем в таком случае загонять в лагеря не только «невежественных» крестьян, но и виднейших уйгурских интеллигентов? Что там делать поэтам, ученым и журналистам?

В лагерях от уйгуров требуют отказаться от ислама и от уйгурского языка, заставляют заучивать китайские иероглифы и пропагандистские песни. А «профессиональная подготовка» — это фактически принудительный труд.

Промывание мозгов, или контроль над разумом имеет в Китае долгую историю.

В отличие от западного либерализма конфуцианство — шире говоря, китайская политическая культура — считает главным не права личности, а социальную иерархию. На этой шкале уйгурский крестьянин из Синьцзяня находится в нижней части эволюционной лестницы, а партийный работник, принадлежащий к этническому большинству, ханьцам, на высшей. Но человека можно и нужно перевоспитать, исправив его недостатки.

В императорском Китае семья была инкубатором общественного порядка. Отцы учили соблюдению принятых ритуалов своих сыновей, а мужья — жен. Если в семье царит гармония, то и общество процветает. А за нарушения надо наказывать.

На протяжении семидесяти лет компартия постоянно пыталась кого–то перековать: непокорных студентов или политических оппонентов, проституток или крестьян. Забота о социальной гармонии поручена руководящим кадрам, чья задача — преобразовывать «изначально неполноценных людей в полностью развитых, компетентных и ответственных граждан».

Провинившихся отправляют в лагеря, где «перевоспитывают трудом». Известного актера засадили в лагерь на шесть месяцев за то, что он нанял проститутку. Звезда экрана тоже провела в лагере несколько месяцев — за уклонение от налогов. Выйдя из лагеря, она публично благодарила компартию за отеческую заботу.

Стыд, осознание вины, раскаяние должны исправить грешников. Но путь к человеческому совершенствованию лежит через боль и страдания. Усилия партийных аппаратчиков по перековке несознательных сограждан опирались не на моральное убеждение, а на принуждение: публичное осуждение, лишение всего необходимого и даже пытки. Безжалостные методы привели к смерти множества людей.

В шестидесятые годы известный американский психиатр и писатель Роберт Джей Лифтон назвал контроль над разумом в китайском стиле — с его догматической верой в абсолютную истину и принуждением к исправлению неисправимого — «идеологическим тоталитаризмом».

Удивительным образом молчат исламские страны, которые мужественно вступаются за своих единоверцев, когда речь идет о палестинцах или народности рохинджа в Мьянме. Возможно, это свидетельство растущего геополитического влияния Китая. Председатель КНР Си Цзиньпин пообещал предоставить арабским странам кредиты на сумму около двадцати миллиардов долларов, а также сто миллионов долларов финансовой помощи таким странам, как Сирия и Йемен.

Президент Турции Реджеп Эрдоган десять лет назад, будучи еще премьер–министром, возмущался «геноцидом» уйгуров в Китае. Ныне он высказывается куда осмотрительнее и обеспечил значительные китайские инвестиции в неустойчивую экономику Турции. Министерство иностранных дел Пакистана заявило, что средства массовой информации распространяют ложную информацию о положении уйгуров. Для обремененного долгами Пакистана Китай — главный финансист.

Китай исторически не стремился к распространению своих идей в мире.

Но должен был обезопасить себя от «варваров», окружавших Срединную империю со всех сторон. Богатство Китая словно провоцировало соседей на вторжение.

Великая Китайская стена — свидетельство уязвимости страны, отгораживающейся от множества опасностей. Соседи часто были лучше вооружены.

Маньчжуры, уйгуры, тибетцы — их кавалерия постоянно совершала набеги на китайские плодородные районы. Соседи с юга были еще воинственнее, особенно вьетнамцы. А население Китая состояло в основном из крестьян. Элита — мандарины — добились высокого положения не на поле брани, а путем изучения Конфуция, поэзии и каллиграфии.

Но Китай умело сохранял себя с помощью дипломатии и торговли. Западные стратеги думали о том, как выиграть битву, а китайские — как одержать победу без войны. Мастерство не в том, чтобы одержать победу на поле боя, а в умении предотвратить формирование коалиции врагов. Разделять и властвовать, натравливать «варваров» друг на друга. Все это преследовало одну цель: не позволить врагам сплотиться в союзе против Китая. Китайцы крайне прагматичны. Подкуп, умиротворение… И, надо сказать, методы не меняются век от века. Нет другой страны, руководители которой, как в Китае, руководствовались бы стратегическими концепциями тысячелетней давности.