Американское посольство в Гаване было не склонно драматизировать ситуацию — 8 мая 1956 года заместитель госсекретаря по межамериканским делам Холланд (отвечал за Латинскую Америку) сообщал своему шефу Джону Фостеру Даллесу: «…Президент (Батиста. — Н. П.) сохраняет полный контроль… Хотя коммунисты попытались ассоциировать себя с этими антиправительственными акциями, они практически не добились успеха за исключением некоторого проникновения в ряды студенчества»87.
Основными факторами стабильности диктатуры Батисты Холланд считал хорошую экономическую ситуацию, апатию населения по отношению к политике, распри в лагере оппозиции, поддержку режима вооруженными силами, стремление лидеров профсоюзов решать все спорные вопросы путем переговоров.
Батиста, в отличие от американцев, не был так уж уверен в прочности своего режима и насчет опасности со стороны Фиделя Кастро тоже не обманывался. Поэтому в Мексику были направлены дополнительные сотрудники военной разведки
[74]. Их задачей было любыми путями пресечь готовящуюся высадку отряда Кастро на Кубе, которую все ждали примерно 23 июля. В случае необходимости агенты имели полномочия устранить братьев Кастро физически.
В мае 1956 года Че окончательно обосновался в военном лагере, сообщив жене, что, возможно, прямо оттуда отряд отправится на Кубу. В США уже присмотрели списанный катер береговой охраны, который вот-вот должны были перегнать в Мексику. В том же самом мае Фидель попросил всех бойцов отряда дать друг другу характеристики. Че единогласно признали наиболее пригодным для занятия командирских должностей. Байо сказал Фиделю, что у него еще никогда не было такого способного и целеустремленного ученика.
Будущие партизаны жили в импровизированных лагерях под открытым небом, совершали ночные продолжительные марши. Воду и пищу рационировали, чтобы приучить людей к их недостатку.
Но агенты Батисты успешно справились с поставленной перед ними задачей. 20–24 июня 1956 года мексиканская полиция по просьбе кубинских властей арестовала Фиделя Кастро и четверых его сторонников. Им предъявили обвинения в нарушении иммиграционного законодательства, незаконном хранении оружия и участии в заговоре против иностранного правительства. В течение нескольких дней были разгромлены практически все конспиративные квартиры «Движения 26 июля» в столице.
Командование в лагере взял на себя Че — Байо и Рауль Кастро с отрядом бойцов как раз совершали очередной марш на местности.
Как только Ильда узнала из газет об аресте Фиделя, она немедленно собрала все бумаги политического характера и отдала их на хранение своей знакомой. На следующее утро в ее дверь уже стучала полиция. Оказалось, что полицейские были информированы о том, что Ильда получает на свое имя подозрительную корреспонденцию. Но женщина твердила, что ей приходят только письма от родных из Перу и Аргентины. Полиция не нашла ничего подозрительного, но уже в 7 часов вечера двое полицейских препроводили Ильду вместе с ребенком в помещение федеральной полиции, по иронии судьбы находившееся на площади Революции. Там ей показали телеграмму с Кубы, в которой говорилось, что некто скоро приедет повидать Алехандро. Ильда знала, что Алехандро — псевдоним Фиделя, о чем она, конечно же, умолчала.
На вопрос о муже она, как и было условлено, ответила, что он проводит отпуск в Веракрусе. Ей устроили очную ставку с кубинцем, который признался, что отправил на ее имя злополучную телеграмму для Алехандро. Она все отрицала.
Затем Ильду привели в темную комнату, где ей прямо в глаз бил свет яркой лампы. Таким образом, она не могла видеть тех, кто ее допрашивал. И это было не случайно. Ильда все же заметила, что кто-то в комнате тихо говорил по-английски. Весь допрос вертелся вокруг одного вопроса — связана ли она и ее муж с коммунистами, особенно иностранными. Именно эта тема и интересовала американцев.
Ильда не ошиблась. Материалы ее допроса оказались в досье ЦРУ: «2 июля Ильда Гадеа де Гевара отрицала, что она и ее аргентинский муж врач Эрнесто Гевара де ла Серна являются коммунистами. Она заявила, что была вынуждена покинуть Перу не из-за коммунистической деятельности, а потому что являлась секретарем-статистиком АПРА. Ни у нее, ни у ее мужа никогда не было симпатии к коммунистам. Далее она опровергла слухи о том, что она сама и ее муж прибыли в Мексику из Гватемалы вместе с Рохелио Крус Вером и Хайме Розенбери (правильно: Розенбергом. — И. Л.), соответственно командующими Гражданской гвардией и Гвардией юстиции во время правления Арбенса. Она заявила, что ни она, ни ее муж не знали никого из этих людей во время их пребывания в Гватемале»88.
Ильда твердо держалась своих показаний, несмотря на угрозы упрятать ее за решетку на долгое время. Она постоянно требовала вызова адвоката и угрожала своими знакомствами среди мексиканских сенаторов. В 11 часов вечера ее препроводили для «отдыха» домой. Полицейские остались в ее доме — это была засада, на случай, если Че вернется домой.
На следующее утро ее опять доставили в полицию и опять допрашивали, перемежая угрозы с посулами. В три часа ей устроили очную ставку с Фиделем. Женщина была готова отрицать факт их личного знакомства, но Фидель демонстративно сердечно ее поприветствовал и назвал по имени. Он с самого ареста решил не злить мексиканцев, признаваясь в том, что они и так могли легко выяснить. Кастро правильно рассудил, что мексиканцы действуют по просьбе Батисты и своей собственной заинтересованности в этом деле у них нет. Поэтому, как только уляжется шум в прессе, можно будет попробовать уговорами и взятками освободить всех арестованных.
Фидель уговорил Ильду сознаться в том, что она получала корреспонденцию на его имя, так как у него самого постоянного адреса в Мехико не было. Все это было чистой правдой и никакого нарушения законов не представляло. Ильда подписала соответствующее заявление, отметив, что полиция обращается с Фиделем подчеркнуто уважительно. Тактика Фиделя явно уже начинала давать свои плоды.
К тому же в это время в его защиту уже выступил бывший президент Мексики Ласаро Карденас, по-прежнему очень популярный в стране.
Фидель разыгрывал из себя законопослушного по отношению к Мексике иммигранта и согласился привести полицию к ранчо и уговорить своих сторонников сдаться, чтобы избежать кровопролития. Он не сомневался, что в скором времени их всех освободят и они смогут продолжить подготовку к высадке на Кубу.
24 июня 1956 года Че как раз стоял в карауле, когда к ранчо подъехали джипы мексиканской полиции. Партизаны уже было собрались оказать сопротивление, когда из одной машины вышел Фидель и попросил своих друзей сдаться. 12 бойцов были арестованы, другая группа во главе с Раулем тренировалась в окрестных горах и избежала этой участи.
На следующий день Ильда узнала из газет об аресте мужа. Причем пресса уделяла повышенное внимание именно ей и Че. Заголовки сообщали о раскрытии международного коммунистического заговора, в котором замешаны перуанские апристы и аргентинские коммунисты89. Когда среди вещей Че нашли визитную карточку Леонова, то к делу попробовали пришить еще и «руку Москвы». По указанию советского посла ни в чем не виноватый Леонов «во избежание осложнений» был вынужден срочно покинуть Мексику.