Че Гевара - читать онлайн книгу. Автор: Николай Платошкин cтр.№ 132

Поэтому Че поставил вопрос формирования нового человека на Кубе примерно в то же самое время, когда в СССР был сформулирован Моральный кодекс строителя коммунизма. В этом кодексе из десяти пунктов также присутствовали связанные с экономикой положения:

добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест;

забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния.

Че был со всем этим, естественно, согласен, но привнес в понятие «нового человека» определенный драматизм: «…то, что для обычных людей — жертва, для него — просто повседневное дело, то, что надо делать, и что естественно надо делать»³¹⁰. Он сам всю свою жизнь, бесспорно, был именно таким «новым человеком».

Однако Че продолжал упорно спорить с концепцией материального стимулирования при формировании нового человека, допуская материальные стимулы лишь на переходный период от капитализма к социализму: «В процессе строительства социализма диалектически сталкиваются и сочетаются два момента. С одной стороны — материальные стимулы, необходимые, поскольку мы выходим из общества, не помышляющего ни о чем, кроме материальных стимулов, и строим новое общество на основе старого, при многочисленных пережитках его в сознании людей.

Поэтому материальный интерес будет определенное время играть роль в процессе строительства социализма.

Но деятельность авангардной партии состоит именно в том, чтобы поднимать как можно выше знамя противоположного принципа — знамя морального интереса, морального стимула…

Моральный стимул, формирование нового социалистического сознания — вот что должно служить нам точкой опоры, вот к чему мы должны стремиться, вот на что мы должны делать ударение. Материальный стимул — это наследие прошлого; с ним надо считаться, но надо, чтобы по мере движения вперед он постепенно переставал преобладать в сознании людей… Материальному стимулу не будет места в создаваемом новом обществе, он угаснет на пути к этому обществу, и надо подготовить условия для того, чтобы этот эффективный сегодня тип мобилизации все более терял свою нынешнюю важность и уступал место моральному стимулу, чувству долга, новому революционному сознанию»³¹¹.

Че считал, что масштабная мобилизация масс на свершение великих дел — вещь вполне реальная в экономической сфере. Ведь удалась же такая мобилизация во время вторжения на Кубу в апреле 1961 года и в период Карибского кризиса. Тогда кубинцы работали добровольно и сверхурочно и не требовали за свой труд материального вознаграждения. Че специально отмечал, что моральные стимулы особенно действенны в период грозящей опасности.

Но ведь в экономике грозящая постоянно опасность — предпосылка скорее фантастическая. На это Че отвечал, что коммунизм — это раскрытие нормальной природы человека. Нормальному человеку свойственно работать не ради куска хлеба, а для самореализации. Просто капитализм убил эту сторону труда и превратил его в каторгу ради хлеба насущного. При коммунизме товарный характер труда будет ликвидирован и человек опять сможет проявить свои естественные наклонности. И только на переходный период воспитания (а точнее воскрешения) нового человека будут сохранены материальные стимулы, чтобы этот переход не был слишком резким.

Но казалось, что в этом смысле большого противоречия между Че и Хрущевым не было — ведь в СССР тоже никто не отрицал моральных стимулов. Именно при Хрущеве, например, появились бригады коммунистического труда. Однако Че все же считал, что в Москве избрали неправильный путь, сделав слишком сильный крен в сторону материального стимулирования: «Если следовать химере достижения социализма с помощью тупых инструментов, оставленных нам капитализмом (…прибыльность и индивидуальный материальный интерес как рычаги и т. д.), то есть вероятность зайти в тупик…»³¹²

Главный оппонент Че во время «большой дискуссии» на Кубе Карлос Рафаэль Родригес уже после гибели Че в общем-то справедливо отмечал, что по сути между ним и министром промышленности не существовало принципиальных противоречий. Они спорили лишь о правильном соотношении материальных и моральных стимулов. Родригес, как и Хрущев, настаивал на преимущественном использовании материальных стимулов именно в переходном периоде, чтобы быстрее достичь необходимого для коммунистического способа распределения уровня материального производства.

Тем более что и Куба, и Россия на момент победы там социалистических революций были довольно бедными странами и сильно уступали в уровне экономического развития не только США, но и всем ведущим капиталистическим странам. Поэтому и Сталин (полемизировавший еще в 1920-е годы с Троцким), и Хрущев, и Карлос Рафаэль Родригес считали, что требовать от и так бедных людей каждодневного самопожертвования несправедливо. Сначала их надо одеть, хорошо накормить, обеспечить жильем и т. д. А всего этого можно достичь быстрее именно с опорой на материальные, более привычные людям стимулы.

В принципиальном плане следует подчеркнуть, что Че никогда не ограничивался теоретическими дискуссиями, сколь бы важными и глубокими они ни были. Он соединял в себе глубину и постоянную жажду нового знания с неукротимым и продуманным стремлением воплотить теоретические принципы на практике. В этом смысле он был ярым последователем немецкого философа Фейербаха, утверждавшего, что только практика может быть критерием истины.

В общем можно свести концепцию Че по материальному стимулированию к следующим основным пунктам:

материальное стимулирование в денежной форме допускается, но в отдельных отраслях (где, например, привыкли к сдельщине) на переходный период; от него надо планомерно и поступательно отказываться;

за перевыполнение норм предпочтительно выплачивать премию в натуре (жилье, холодильники, радиоприемники и т. д.), чтобы снижать роль денег в сознании работников;

переходить к коллективным формам материального стимулирования, опять-таки предпочтительно в натуральной форме. Но Че предупреждал об опасности югославского опыта — в этой стране трудовые коллективы ставили свои интересы выше интересов общества. Следовало, с его точки зрения, избежать и советских ошибок — в СССР директора предприятий (как выразители интересов их трудовых коллективов) постоянно пытались всеми правдами и неправдами снизить плановые задания, чтобы гарантированно обеспечить выполнение плана, да еще и получить за перевыполнение заведомо низкого плана премии ^[197];

широко применять материальное «дестимулирование»: снижение оплаты труда за провинности, хотя настаивал на том, чтобы эта мера применялась только к руководящим работникам. Например, за трехкратное опоздание директоров «консолидадос» на совещания руководящего совета министерства промышленности у них удерживали трехдневную зарплату.

Но все же главное внимание Че всегда уделял моральному стимулированию, как средству воспитания нового человека. На Кубе применялись в широких масштабах две основные формы моральных стимулов — социалистическое соревнование и добровольный труд. Во многом здесь Че руководствовался опытом СССР и Китая, хотя творчески применял этот опыт к кубинской действительности.