Че Гевара - читать онлайн книгу. Автор: Николай Платошкин cтр.№ 121

Одновременно министр обороны СССР Малиновский получил донесение от командующего ГСВК Плиева об усилившейся активности американской стратегической авиации в районе Карибского бассейна. Оба сообщения доставили в кабинет Хрущева в Кремль в 12 часов дня в субботу, 27 октября.

В этот день едва не началась третья мировая война.

В Москве было 5 часов вечера, когда на Кубе разбушевался тропический шторм. В одно из подразделений ПВО пришло сообщение, что на подлете к Гуантанамо замечен американский самолет-разведчик У-2 ^[181]. Начальник штаба зенитного ракетного дивизиона С-75 капитан Антонец позвонил в штаб Плиеву за инструкциями, но того на месте не оказалось. Заместитель командующего ГСВК по боевой подготовке генерал-майор Гарбуз приказал капитану ждать появления Плиева. Через несколько минут Антонец вновь позвонил в штаб — никто не взял трубку. Когда У-2 был уже над Кубой, Гарбуз сам прибежал в штаб и, не дождавшись Плиева, отдал приказ уничтожить самолет. По другим сведениям, приказ об уничтожении самолета-разведчика мог быть отдан заместителем Плиева по ПВО генерал-лейтенантом авиации Гречко или командиром 27-й дивизии ПВО полковником Воронковым.

Пуск был осуществлен в 10.22 по местному времени. Самолет-шпион У-2 был сбит, его пилот майор Рудольф Андерсон погиб.

В этот же день кубинские силы ПВО обстреляли два самолета фоторазведки ВМС США RF-8A «Крусейдер» в районе города Сан-Кристобаль. Один нарушитель был подбит, но смог покинуть воздушное пространство Кубы.

Военные советники Кеннеди пытались убедить президента до наступления понедельника отдать приказ о вторжении на Кубу, «пока еще не поздно». Тем более что ранее Кеннеди говорил, что любая атака по американским самолетам даст ему повод для атаки против Кубы. Но все же хозяин Белого дома колебался — он уже не отвергал категорически такое развитие ситуации, однако не оставлял надежды на мирное разрешение.

И все же американцы сдались.

В ночь с 27 на 28 октября по заданию президента Роберт Кеннеди вновь встретился с советским послом в США Добрыниным в здании Министерства юстиции. По воспоминаниям Добрынина, «…в кабинете Кеннеди был беспорядок, на диване валялся скомканный плед: хозяин кабинета тут же урывками спал». Роберт Кеннеди поделился с Добрыниным опасениями президента о том, что «ситуация вот-вот выйдет из-под контроля и грозит породить цепную реакцию». Роберт Кеннеди заявил, что его брат готов дать гарантии ненападения и скорейшего снятия блокады с Кубы. Добрынин спросил Кеннеди о ракетах в Турции. «Если в этом единственное препятствие к достижению упомянутого выше урегулирования, то президент не видит непреодолимых трудностей в решении вопроса», — ответил Кеннеди.

На следующее утро в Москву пришло сообщение от президента США, в котором были указаны американские условия разрешения кризиса:

«1. Вы согласитесь вывести свои системы вооружения с Кубы под соответствующим наблюдением представителей ООН, а также предпринять, с соблюдением соответствующих мер безопасности, шаги по остановке поставок таких же систем вооружения на Кубу.

2. Мы же, со своей стороны, согласимся — при условии создания с помощью ООН системы адекватных мер, обеспечивающих выполнение данных обязательств, — а) быстро отменить введенные в настоящий момент блокадные мероприятия и б) дать гарантии ненападения на Кубу.

Я уверен, что и остальные государства Западного полушария будут готовы поступить подобным образом».

В полдень 28 октября Хрущев собрал президиум ЦК КПСС у себя на даче в Ново-Огареве. На собрании еще шло обсуждение письма из Вашингтона, когда в зал вошел секретарь и попросил помощника Хрущева Олега Трояновского к телефону: звонил Добрынин из Вашингтона. Он передал Трояновскому суть беседы с Робертом Кеннеди и выразил опасения, что президент США испытывает сильное давление со стороны военных. Добрынин передал дословно слова брата президента США: «Мы должны получить ответ из Кремля сегодня же, в воскресенье. Осталось очень мало времени для разрешения проблемы».

Трояновский вернулся в зал и зачитал собравшимся членам президиума то, что успел записать в своем блокноте, пока слушал доклад Добрынина. Хрущев сразу же пригласил стенографистку и начал диктовать согласие. Он также продиктовал два конфиденциальных письма лично Кеннеди. В одном он подтвердил факт того, что послание Роберта Кеннеди добралось до Москвы. Во втором — что он расценивает это послание как согласие на условие СССР по выводу советских ракет с Кубы — убрать ракеты из Турции.

Опасаясь всяких «неожиданностей» и срыва переговоров, Хрущев запретил Плиеву использовать зенитное оружие против американских самолетов. Он также приказал вернуть на аэродромы все советские самолеты, патрулирующие Карибское море. Для пущей уверенности первое письмо было решено транслировать по радио, чтобы оно как можно скорее дошло до Вашингтона. За час до начала трансляции послания Хрущева (16.00 по московскому времени) Малиновский направил Плиеву приказ начать демонтаж стартовых площадок Р-12.

Американцы в ответ временно прекратили воздушную разведку над Кубой.

Хотя американцы и дали гарантии ненападения на Кубу (а в получении таких гарантий и был весь смысл размещения на острове советских ядерных ракет), Фидель был справедливо возмущен тем, что Хрущев договорился с Кеннеди за его спиной. Че приказал прекратить связь с расположенной рядом с его командным пунктом советской ракетной базой и отправился в Гавану для консультаций с Фиделем. Посол ЧССР в Гаване сообщал в Прагу 1 ноября: «…Гевара… был подавлен и не верил в то, что [советско-кубинский] оборонительный договор не выполнен»²⁹⁶.

1 ноября 1962 года Фидель в выступлении по телевидению отверг любые инспекции кубинской территории органами ООН. На следующий день на телеэкранах появился уже Кеннеди, подтвердивший факт начала демонтажа советских ракетных установок на Кубе.

В тот же день на Кубу прибыл Микоян (на аэродроме его встречал Че), который должен был хотя бы как-то поправить обострившиеся советско-кубинские отношения ^[182]. Фидель и Че прямо сказали ему, что Хрущев предал Кубу ради стратегических интересов Советского Союза, то есть вывода американских ракет из Турции.

В ходе сложных переговоров 3, 4 и 5 ноября Микояну удалось убедить Фиделя, что никакой «капитуляции» Кубы и СССР перед лицом американского нажима не было. Наоборот, сами американцы были вынуждены дать формальное обязательство не нападать на Кубу. В противном же случае Куба была бы уничтожена в ходе ядерной войны между СССР и США. Фидель в конце концов выразил благодарность Советскому Союзу и подтвердил нерушимость советско-кубинской дружбы.