— Мне очень хотелось посмотреть, вы научились причесываться так, как я вам в прошлый раз показала? — возвращаясь к кровати, заговорила она. — Ой, нет, не научились, — продолжала она, взглянув на миссис Сноу. — Ну, ничего. Я даже рада. Ведь и теперь вы, наверное, позволите, чтобы я сама вас причесала. Но я вас причешу немного позже. А сейчас посмотрите, что я вам тут принесла.
Женщина беспокойно заворочалась в постели.
— Не думаю, что от моего взгляда еда станет вкуснее, — ехидно проговорила она, но на корзину все же взглянула. — Ну, что там у тебя?
— А чего бы вам самой больше всего хотелось? — спросила Поллианна. — Ну, отвечайте же, миссис Сноу!
Миссис Сноу растерялась. Уже много лет подряд все ее желания сводились к мечтам о чем-то другом, нежели то, что ей принесли. И вот теперь, встав перед свободным выбором, она просто не знала, что и сказать. А она не сомневалась, что Поллианна не успокоится, пока не добьется ответа.
— Ну… — замялась она. — Может быть, бараньего бульо…
— У меня он есть! — с гордостью перебила ее Поллианна.
— Ах, нет, это именно то, чего мне как раз сегодня совсем не хочется, — вдруг заявила больная. Теперь, когда было, от чего отказываться, она, наконец, обрела прежнюю уверенность в себе и отчетливо поняла, чего бы желал ее несчастный больной желудок. — Мне хочется цыпленка, — твердо сказала она.
— Но у меня и цыпленок есть! — весело воскликнула Поллианна.
Миссис Сноу повернула голову и ошеломленно уставилась на нее.
— И то… и… другое? — медленно проговорила она.
— И третье. Я еще и студень с собой взяла! — торжественно провозгласила девочка. — Я решила, что вы должны хоть раз получить на обед то, что вам действительно хочется. Вот мы и придумали вместе с Нэнси. Конечно, каждого блюда получилось по чуть-чуть. Но зато все они уместились у меня в корзине. Я так рада, что вам захотелось цыпленка! — сказала она, извлекая три небольших миски с едой. — Понимаете, когда я уже шла к вам, я вдруг испугалась, что у меня ничего не выйдет. Ну, представляете, как было бы жалко, если бы вам вдруг захотелось рубца, или тушеного лука, или еще чего-то, чего у меня с собой нет. Но, слава Богу, все обошлось. И это чудесно, потому что ведь мы с Нэнси очень старались!
Ответа не последовало. Больная чувствовала себя совершенно растерянной, и никак не могла собраться с мыслями.
— Я оставлю вам все, — продолжала щебетать Поллианна, устраивая на столе все три миски. — Вдруг завтра вам захочется бараньего бульона, а послезавтра — студня. А, кстати, как вы сегодня себя чувствуете, миссис Сноу? — вежливо осведомилась она.
— Спасибо, плохо, — с облегчением пробормотала миссис Сноу, ибо вопрос о здоровье вернул ее в привычно вялое и, одновременно, раздраженное состояние духа. — Мне так и не удалось поспать сегодня утром. Эта соседская девчонка, Нелли Хиггинс, принялась заниматься музыкой, и ее упражнения чуть не свели меня с ума. Она пробренчала на рояле без остановки все утро. Просто не знаю, как мне теперь жить. Поллианна с сочувствием кивнула головой.
— Да, да, это ужасно. С миссис Уайт однажды тоже было такое. Миссис Уайт, чтобы вы знали, из той Женской помощи, которая мне помогала. У нее тогда как раз случился приступ радикулита, она лежала и даже повернуться не могла. Она потом говорила, что ей было бы гораздо легче, если бы она смогла переворачиваться с боку на бок. А вы можете, миссис Сноу?
— Что «могу»?
— Ну, поворачиваться, двигаться, менять положение в кровати, когда музыка совсем уж надоедает вам?
Миссис Сноу удивленно посмотрела на Поллианну.
— Ну, конечно. Я могу двигаться по всей кровати, — несколько раздраженно проговорила она.
— Ну, значит, вы уже этому можете радоваться, правда ведь? А вот миссис Уайт совсем не могла двигаться. Потому что, когда радикулит, сделать это просто невозможно. Миссис Уайт говорила, что ей просто до смерти хотелось повернуться. И еще она потом говорила, что, наверное, совсем бы рехнулась, если бы не уши сестры ее мужа.
— Уши сестры ее мужа? Думаешь ли ты, что говоришь, дитя мое?
— Да, миссис Сноу. Я просто вам не все рассказала. Я только сейчас вспомнила, вы ведь совсем не знаете Уайтов. Но, понимаете, мисс Уайт, сестра мужа миссис Уайт, совершенно глухая. Она как раз приехала погостить к ним, и тут у миссис Уайт случился этот приступ радикулита, и мисс Уайт осталась, чтобы ухаживать за ней и подменить ее на кухне. Но она была совершенно глухая и не понимала, что ей говорят. Вот с тех пор миссис Уайт, когда слышала, как у соседей играют на рояле, даже радовалась, потому что она, по крайней мере, слышала, и ей было легче, чем мисс Уайт. Понимаете, миссис Сноу, это она так играла в мою игру.
— В игру?
— Ой! — захлопала в ладоши Поллианна. — Я чуть не забыла. Миссис Сноу, я ведь придумала, чему вы можете радоваться.
— Радоваться? Что ты хочешь этим сказать?
— Ну, я же вам в прошлый раз обещала, что подумаю. Неужели вы забыли? Вы попросили меня подумать, чему можно радоваться, если лежишь целыми днями в постели?
— Ах, вот ты о чем, — с пренебрежением. ответила миссис Сноу. — Ну, это-то я прекрасно помню. Только я пошутила. Неужели ты всерьез думала над такой ерундой?
— Конечно, всерьез, — с победоносным видом заявила Поллианна. — И я придумала. Это было очень трудно. Но, чем труднее, тем интересней играть. Честно сказать, сначала мне вообще ничего в голову не приходило, но потом все-таки пришло…
— Ну, и что же пришло тебе в голову? — саркастически — ласковым тоном осведомилась миссис Сноу.
Поллианна набрала в легкие побольше воздуха и выпалила на едином дыхании:
— Я придумала, что вы должны быть рады, что другим людям не так плохо, как— вам. Ведь они не больны и не лежат целыми днями в кровати.
В глазах миссис Сноу вспыхнула злоба.
— Ну и ну! — воскликнула она, и в голосе ее не послышалось благодарности.
— А теперь я расскажу вам, что это за игра, — спокойно продолжала Поллианна. — Вам будет очень здорово в нее играть. Потому что, чем труднее приходится, тем в этой игре интереснее. А труднее, чем вам, наверное еще никому не было. А началась эта игра… — и она принялась рассказывать о миссионерских пожертвованиях, костылях и о кукле, которая ей так и не досталась.
Едва она успела справиться с этой историей, как в дверях показалась Милли.
— Ваша тетя велит вам идти домой, мисс Поллианна, — безо всякого выражения проговорила она. — Она звонила по телефону Харлоусам из дома напротив. Вам ведено передать, чтобы вы поторопились. Ваша тетя говорит, что вам надо до вечера еще успеть позаниматься на рояле.
Поллианна с явной неохотой поднялась со стула.
— Ладно, потороплюсь, — мрачно ответила она и вдруг засмеялась. — Видите, миссис Сноу, я, по крайней мере, могу радоваться, что у меня есть ноги, и я могу поторопиться домой.