Авраам Линкольн - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Олейников cтр.№ 108

Позиции стали обрастать укреплениями и окопами на десятки миль в ширину и глубину. Лобовая атака стала бы повторением мясорубки Колд-Харбора, и Грант приступил к обстоятельной осаде. Кончался июнь, и никто не мог сказать, сколько эта осада продлится. Всё лето? До выборов? До Рождества?

Не было решительного перелома и на западе: Шерман медленно двигался к Атланте, но не мог разбить противостоящую ему армию осторожного Джонстона. А вспомогательный удар в плодородной долине Шенандоа вообще вылился в военную тревогу, достигшую Вашингтона и приведшую под неприятельские выстрелы самого Линкольна. В начале июля пятнадцатитысячный корпус конфедератов под командованием Джубала Эрли смял северян в долине и знакомым путём, под прикрытием Голубого хребта, двинулся в обход Вашингтона с запада, а потом вдруг повернул на восток и устремился прямо на столицу.

Грант был далеко, но отправил морем на помощь лучшие части. Началась гонка — кто успеет к столице раньше. Конечно, это уже не был беззащитный город весны 1861 года. Теперь Вашингтон был самым укреплённым городом Соединённых Штатов, подступы к которому в несколько рядов прикрывали форты с тяжёлой артиллерией. Эрли не надеялся захватить столицу, но не попробовать не мог. Каждый, даже временный, успех конфедератов носил политический характер, ибо добавлял очков сторонникам немедленного мира.

В один и тот же день, 11 июля, передовые части южан предприняли обстрел форта Стивенс, находящегося в пяти милях от Белого дома, а резервы от Гранта начали прибывать в столицу. Линкольн не мог не отправиться в форт Стивенс, а оказавшись там, не подняться на парапет, чтобы посмотреть на перестрелку с неприятелем. Это была не бравада, а стремление предотвратить панику в городе: если президент на передовой, значит, ничего опасного. Но опасность была — лично для Линкольна. Стрелки противника в момент его прибытия находились всего в 150 ярдах от стен, а длинная фигура в гражданском плаще и цилиндре была довольно заметной мишенью. Линкольна дважды просили уйти — он отказывался, высматривая что-то в подзорную трубу. Но вскоре стоявший рядом офицер вскрикнул от боли — пуля попала ему в ногу; тогда какой-то пехотный капитан, потеряв выдержку, крикнул президенту: «Пригнись, дурень! Ведь башку снесут!» Только тогда Верховный главнокомандующий проследовал обратно к экипажу, к изволновавшейся Мэри, и отправился в порт, чтобы приветствовать выгружающиеся подкрепления. Но на следующий день Линкольн снова отправился к форту — и снова его пришлось уговаривать выйти из-под обстрела . А потом корпус Эрли ушёл, чтобы не попасть в окружение. Главная цель набега, не столько военная, сколько политическая, была достигнута: отсутствие очевидных побед и растущие потери, давшие повод прозвать Гранта «мясником», играли на руку противникам Линкольна по избирательной кампании.

Впечатлительный Хорас Грили был настолько измучен затянувшейся войной, что по собственной инициативе выступил посредником в организации мирных переговоров с Конфедерацией. В начале июля он переслал президенту письмо, извещавшее о прибытии в Канаду двух эмиссаров Джефферсона Дэвиса, готовых вести переговоры о прекращении войны («наша истекающая кровью, разорванная, умирающая страна жаждет мира!»). Линкольн не хотел инициировать переговоры по той причине, что это означало бы признание мятежников воюющей стороной со всеми юридическими правами. Но общая усталость от войны была такова, что прямой отказ от ведения переговоров сильно подорвал бы авторитет президента: в такой тяжёлый момент он не хочет остановить братоубийство! Влиятельная газета Грили не преминула бы разнести такую новость по всей стране. Весьма вероятно, что вся комбинация Юга с появлением переговорщиков на это и была рассчитана — лишний груз на чашу весов противников Линкольна в канун выборов .

Но президент нашёл выход: поручил самому Грили стать переговорщиком от Севера и в письме с этим предложением объявил, что хочет мира, но на ясных условиях:

Грили замялся, понимая, что если переговорщики — самозванцы, никого не представляют или не имеют полномочий, то в лужу сядет он. А Линкольн усилил нажим в следующем послании, удивляясь, почему Грили не везёт эмиссаров, прибытие которых обещал почти неделю назад:

Грили попытался отписаться, но Линкольн настаивал:

В Нью-Йорк был отправлен Джон Хэй; он явился на встречу с Грили сразу с поезда, рано утром, с необходимыми пропусками и письмом президента. Грили пришлось ехать на границу с Канадой, к Ниагарскому водопаду. Хэй вооружил его серьёзной бумагой на официальном бланке, подписанной Линкольном:

И только в Ниагаре дипломат-любитель Грили с ужасом осознал, что навыдумывал официальную мирную делегацию с Юга. На встрече с теми, кого он выставил Линкольну в качестве уполномоченных переговорщиков, выяснилось, что они не имеют никаких полномочий из Ричмонда; реальной же их задачей были финансирование оппозиции и проведение спецопераций на территории США . Сконфуженный Грили на ближайшем поезде помчался обратно в Нью-Йорк .

В завершение истории Линкольн решил предать огласке результат визита в Ричмонд неофициальной миссии жаждущих мира северян. Джефферсон Дэвис дал на их предложения ясный ответ: «Война должна продолжаться до тех пор, пока не падёт в бою последний из наших рядов или пока вы не признаете наше право на самоуправление. Мы не сражаемся за рабовладение. Мы сражаемся за Независимость — и мы получим её или погибнем» . Стало понятно, что при невозможности договориться в главном желание мира не значит ничего.

Но пока военное решение вопроса не сдвигалось с места, а страсти внутри страны накалялись. Инфляция летом 1864 года достигла рекордной отметки: в июне после Колд-Харбора золотой доллар стоил почти три «гринбакса» . Чейз, хотя и снялся с президентской гонки, продолжал критиковать президента в кругу радикальных республиканцев и при этом всё более болезненно относился к его попыткам вмешиваться в дела финансового департамента. Когда Линкольн, следуя своим политическим расчётам, не утвердил одно из важных назначений Чейза, это стало основанием для очередного, четвёртого прошения Чейза об отставке. В предыдущих случаях Линкольн отставку не утверждал и отношения президента и министра на какое-то время нормализовывались. В этот раз ответ на прошение Чейза стал для него потрясением: