Этюд в черных тонах - читать онлайн книгу. Автор: Хосе Карлос Сомоса cтр.№ 13

Я фыркнула и рывком задернула шторы.

— Ну что ж, продолжайте наслаждаться вашей проклятой темнотой, не отвлекайтесь ни на что, чему цена больше, чем… чем ваша «игра на скрипке»!

— Раз уж вы о ней упомянули, именно этим я и собираюсь заняться, — тотчас же отозвался он. — Сегодня я не буду обедать, сообщите кухарке, а еще я очень прошу: предупредите, чтобы мне не мешали.

Я оставила мистера Икс с его нелепым маханием рук по воздуху и захлопнула дверь.

Тело забрали только после полудня. Беднягу уложили на носилки и прикрыли простыней, но я пропустила этот момент, потому что занималась кормлением лорда Альфреда С., который в силу возраста не мог питаться самостоятельно. Вообще-то, это была обязанность Сьюзи Тренч, однако из-за необычайных обстоятельств этого дня и учитывая, что ваша покорная слуга была в Кларендоне новенькой, я уступила Сьюзан место у окна на лестничной площадке. Когда лорд Альфред С. откушал, я собрала тарелки, не дожидаясь прихода служанки. В холле я попалась на глаза старшей сестре Брэддок, и она дала мне новые поручения, чтобы заместить моих глазеющих коллег. Так что я хлопотала без устали, когда открылась входная дверь и на пороге — неподвижная и страшная — возникла Гетти Уолтерс; ее бездонный взгляд вызвал в моей памяти давнюю картину: я когда-то видела, как рожает корова, — пишу об этом, чтобы вы могли себе представить, без намерения оскорбить.

— Я… его… видела… — прошептала застывшая Гетти.

Не потребовалось много времени, чтобы Группа-у-Окна трансформировалась в Группу-вокруг-Гетти. И уж точно денек выдался нескучный. От бедной служанки, казалось, остались только глаза, она была вся белая, под цвет чепца. Лицо ее так меня напугало, что я сама начала дрожать. Все это определенно выходило далеко за рамки скандального.

— Эл… ме… ра… — Новая порция всхлипов. — Эл… ме… ра!

Мы обступили служанку, мы переглядывались между собой, словно перебрасываясь нашими страхами. Единственным мужчиной среди нас — за исключением молоденького Джимми Пиггота, который в качестве юнца имел право ужасаться почти на равных с нами, — являлся мистер Уидон, а посему он с тяжким вздохом принял на себя ответственность за ситуацию. То есть за приведение Гетти в чувство. Однако было очевидно, что эта роль ему не подходит: Уидон, как мне рассказали, был холостяк, жизнь его составляли числа и дебеты-кредиты (ну и кое-какие подпольные спектакли, чему тут удивляться), его неуверенность в обращении с людьми прямо-таки бросалась в глаза.

— Расскажите нам, что вы видели, — талдычил он не грубо, но настойчиво, — не оставляйте нас в неведении. А потом поплачьте, если захотите. Ну полно, полно. Говорите.

Нам пришлось сразу же перехватить у Уидона инициативу — вот так мужчины храбрятся при наступлении родов, а в конце концов перекладывают всю заботу на наши женские плечи. Мало-помалу мы успокоили Гетти, поочередно прижимая ее к себе. Мы как будто пытались — да простится мне это ужасное сравнение — мягкими поступательными движениями опустошить вместилище жидкости определенного рода, извлечь из него все до последней капли.

— Я была там… когда его… понесли, — наконец выдавила из себя славная женщина. — Мне ничего не было видно, я не могла протиснуться сквозь толпу… Там были и дети, и попрошайки. Ничего мне было не видно… Так ужасно, когда ничего не видно… Я слышала, как стучит мое сердце, а потом я услышала, как один… один полицейский что-то сказал. — Гетти, как под гипнозом, копировала интонации полицейского: — «Это дело рук сумасшедшего! Не смотрите! Дети, не смотрите!..» Пришли люди с носилками, это была карета из морга, что на площади Кларенс… И потом кто-то сказал: «Ну давай, берем». И люди расступились, когда его… его… — Она показывала своими пухлыми руками.

— Когда его понесли, — помогла сестра Брэддок.

— Да… Понесли… и тогда я увидела… У него были… О господи!

Именно в этот момент служанка вновь разразилась слезами. Нам снова пришлось ее обнимать.

— Гетти…

— Ну полно, полно…

— У него… были… такие… уй-уй-уй-уй-уй… ууухххххууууу… — Дальше слушать было бесполезно. Неожиданно Гетти подбоченилась и улыбнулась из глубин своей боли. — Я и смеюсь и плачу, все вместе! В толк не возьму, что это со мной! Когда я вижу такое… я плачу и смеюсь.

В этот душераздирающий момент в дверь постучали. Все мы были до того напуганы, что, я уверена, вместе с чувством страха испытывали некое запретное наслаждение. Мы получаем такое наслаждение от определенных зрелищ — и потом нам не хочется его вспоминать, но мы его никогда и не забываем.

Мистер Уидон — вновь избранный женским обществом на ответственную роль — открыл дверь и впустил в дом новый ужас. Ужас ворвался стремительно, по-военному. Мы как зачарованные взирали на эту форму, на этот плащ, который колыхался в такт шагам. За первым полицейским в Кларендон вошли и другие блюстители закона. Сопровождаемые Уидоном, они прошагали в кабинет доктора Понсонби, а вскоре отряд, к которому теперь присоединился и доктор, вернулся к нам в холл. Понсонби попросил старшую медсестру немедленно собрать весь персонал. Поскольку «весь персонал» и так уже находился здесь (за исключением миссис Мюррей, любительницы послеобеденного сна), долго ждать не пришлось.

Кухарка, служанки, медсестры и садовники сплотились вокруг Понсонби, на лице которого отобразилась бурная смесь эмоций. Очевидно, ему нравилось снова оказаться в центре внимания, однако в то же время Понсонби воплощал в себе достоинство и озабоченность, нервозность и растерянность. Он оглядывал нас одного за другим, как будто в поисках идеального зрителя: доктору требовалось лицо, которое в конце концов даст ему один-единственный ответ на все его чувства. Понсонби улыбался как человек, мечтающий стать знаменитостью, но не одобряющий средства, которые для этого придется использовать.

— Леди и джентльмены Кларендон-Хауса, ввиду… ввиду преступления, имевшего место прошедшей ночью на пляже, о чем вы все знаете… или должны бы знать… я не говорю должны, но должны бы… эти представители власти меня… известили, что нам нанесет визит… инспектор из Скотленд-Ярда. — Представители власти представляли местную полицию. Понсонби кашлянул и продолжил: — Упомянутый инспектор намеревается допросить персонал нашего пансиона, в первую очередь тех, кто оставался здесь на ночь. Поэтому… принимая во внимание то уважение, которое мы испытываем к правосудию, прошу вас оказать инспектору содействие.

Фоном к этой долгой речи нарастал шепот наших комментариев. Мы вычеркивали себя или добавляли в воображаемый список для допроса — в зависимости от того, ночевали мы в Кларендоне или нет, и даже в первом случае находились такие, кто заверял, что ночью не покидал своей спальни, — ну и я в том числе — и призывал других в свидетели этого обстоятельства. Каковых, к несчастью, и быть не могло, потому что они тоже не покидали своих комнат. Понсонби и Уидон, весьма довольные, что ночевали по домам, пытались восстановить спокойствие. Кларендон бурлил, как котел. Сьюзи мне шепнула: