Движущая сила - читать онлайн книгу. Автор: Дик Фрэнсис cтр.№ 4

Джерико Рич, владелец, не терял времени на банальности, а сразу перешел к делу.

— Что это там насчет мертвеца в твоем фургоне? — спросил он. Голос его, как и характер, был громким, агрессивным и нетерпеливым. По документам он звался Джерри Колин Рич. Джерико устраивало его больше уже хотя бы потому, что было звучнее.

Пока я рассказывал ему, что случилось, он стоял перед моими глазами такой, каким я его привык видеть на скачках, — коренастый седой задира, имеющий привычку потрясать в воздухе вытянутым пальцем.

— Слушай сюда, приятель, — орал он в данный момент в трубку, — когда ты на меня работаешь, ты никого по дороге не подбираешь, понял? Ты всегда мне так обещал, и так это и должно было быть. Везешь моих лошадей — не везешь больше никого. Так мы всегда с тобой договаривались, и мне не надо никаких нововведений.

Я прикинул, что, хотя после того, как он переведет всех своих лошадей в Ньюмаркет, мне вряд ли придется иметь с ним дело, настраивать старого хрыча против себя все равно глупо. Не пройдет и пары лет, как, кто знает, может, я и повезу всех его лошадей обратно.

— И еще, — заорал он. — Когда завтра повезешь моих кобылиц, пришли другой фургон. Лошади способны чуять смерть, сам знаешь, а я не хочу их расстраивать.

Я уверил его, что они будут отправлены другим фургоном, хотя я вполне мог бы ему сказать, что фургон будет вонять хлоркой, а не смертью, когда прибудет к нему завтра утром.

— И не посылай того же водителя.

Тут уж спорить смысла не было.

— Хорошо, — согласился я.

Он начал терять запал и повторяться. Я всегда старался с ним по возможности соглашаться, чтобы смягчить его гнев, особенно если он пошел по третьему или четвертому заходу. Я еще раз пообещал ему послать другой фургон и другого водителя, и, что-то неудовлетворенно бормоча, он наконец повесил трубку.

Когда-то давно ему принадлежали несколько лошадей для скачек с препятствиями, и я регулярно ездил на них. Так что у меня был богатый опыт обращения с припадками гнева Джерико без потери собственного самообладания.

Благодаря децибелам Джерико Фаруэй мог слышать разговор со всеми его повторами. К моему удивлению, он неожиданно высказался.

— Вы же не виноваты, что ваши водители кого-то подсадили.

— Возможно. — Я помолчал. — Как говорит мой брат, капитан идет на дно вместе с кораблем. Он вытаращил на меня глаза.

— Вы что, хотите сказать, что это ваша вина? Я считал, что сейчас не время для абстрактных рассуждений об ответственности. Мне просто хотелось, чтобы Кевин Кейт отдал концы в каком-либо чужом фургоне. Жаль, подумал я, что нефтецистерна направлялась в Саутгемптон.

По контрасту с Джерико Ричем голос Майкла Уотермида по телефону звучал мягко, нерешительно и очень интеллигентно. Начал он с вопроса, благополучно ли прибыли девять двухлеток, которых забрали из его конюшни утром, в Ньюмаркет.

Я был уверен, что он уже все знает, но еще раз повторил, что все в порядке.

Недовольство тем, что их у него забрали, было вполне понятным, но Майкл умел владеть собой. Этот высокий светловолосый человек лет пятидесяти, несмотря на свою внешнюю нерешительность, умело и эффективно руководил деятельностью шестидесяти конюшен, расположенных тремя квадратными группами и в большинстве случаев заполненных до отказа. Лошади его любили, а это всегда говорит в пользу человека. Если он оказывался поблизости, они всегда пытались уткнуться носом ему в шею, выглядывали из своих стойл, заслышав его шаги во дворе. Мне никогда не приходилось ездить на его лошадях, так как он тренировал лошадей только для гладких скачек, но, с тех пор как я занялся транспортировкой и узнал его получше, мы стали хорошими друзьями, по крайней мере в деловом отношении.

Сам третий сын барона, он когда-то тренировал лошадей какого-то «надцатого» королевского потомка, что и привело к нему склонного к снобизму Рича. После первого прилива благодарности с обеих сторон — осталось уже немного владельцев такого большого количества первоклассных лошадей, как Рич, — отношения между ними стали стремительно портиться, и они часто взывали ко мне на этом своем пути от эйфории к разочарованию.

— Он просто невозможен, — восклицал Майкл но поводу какого-либо необычного транспортного требования Рича. — С ним невозможно договориться.

— Моя лошадь проиграла скачки еще по пути в Шотландию, — жаловался Рич. — Зачем посылать их так далеко? И дорого, и устают они сильно. — В этих случаях он совершенно не принимал во внимание успешные путешествия Майкла с теми же животными во Францию.

Я старался сохранить полный нейтралитет и не вмешиваться во взаимоотношения между владельцев и тренером прежде всего из свойственного мне сильного чувства самосохранения. Это чувство корнями уходило в далекие годы моих первых скачек, когда одно неосторожное замечание достигло ушей критикуемого и едва не стоило мне места. Я приноровился издавать сочувственные звуки, по сути не позволяя себе никаких замечаний, даже в разговорах с друзьями.

Умение добиваться своего без нажима здорово облегчило мне жизнь и способствовало успеху моих деловых начинаний. Я лучше умел умиротворять, чем спорить, убеждать, чем приказывать. Надо сказать, я редко проигрывал.

— Правда, — осторожно спросил Майкл, — что твой фургон привез... мертвого человека?

— Боюсь, что так.

— И кто это?

Я еще раз рассказал про Кевина Кейта Огдена и добавил, что Джерико Рич уже истребовал на завтра другой фургон и другого водителя для своих кобыл.

— Уж этот Рич, — горько заметил Майкл. — Несмотря на то что он проделал большую дыру в моих конюшнях, я рад от него избавиться. Неотесанный грубиян.

— А дыру-то удастся заполнить?

— Да, конечно, со временем. У меня уже есть десяток на примете, которых я могу поставить хоть завтра. Потеря Джерико — тяжелый удар, но не катастрофа.

— Ну и прекрасно.

— Придешь на ленч в воскресенье? Моди велела тебя пригласить.

— С удовольствием.

— Пока. Мужчина способен утонуть в голубых глазах Моди Уотермид. А о ее воскресных ленчах ходили легенды. Фаруэй, все еще стоявший у окна, выказывал явные признаки нетерпения и постоянно поглядывал на часы, как будто от этого время шло быстрее.

— Виски? — снова предложил я.

— Не пью.

Просто не любит или когда-то слишком много пил, прикинул я в уме. Скорее всего, не одобряет в общем и целом.

Я оглядел свою просторную, до мелочей знакомую комнату и попытался увидеть ее его глазами. Серый ковер, на нем несколько половиков. Стены кремового цвета, фотографии со скачек, коллекция попугаев из китайского фарфора, когда-то принадлежавшая моей матери. Старинный письменный стол красного дерева, зеленое кожаное вращающееся кресло. Диваны, покрытые старым выцветшим ситцем, поднос с напитками на маленьком столике, диванные подушки кремового цвета, всюду настольные лампы, книжные полки и растение в горшке — только листья, никаких цветов. Обжитая комната, не слишком тщательно прибранная, вовсе не шедевр декоратора. Дом.