Краш-тест - читать онлайн книгу. Автор: Анна Жилло cтр.№ 62

А ничего.

Мы лежали, обнявшись, Максим гладил меня по спине, а я проваливалась в сон, хотя это было страшно досадно. Потому что ближайшие ночи нам тоже предстояли не самые романтические.

- Фокин, я так не играю, - язык едва шевелился. – Я тут лежу рядом с тобой, совсем голая, а ты на меня не реагируешь.

- Нинка, я правда тебя хочу, - так же невнятно пробормотал он. - Но… спать – больше. Извини.

- Черт с тобой. Я тоже. Спать хочу больше. Обидно, понимаешь…

Кажется, я пыталась сказать что-то еще, но уснула на полуслове.

Кошмарнее всего получились как раз суббота и воскресенье. Поликлиника в Северной долине, самая большая, была и самой запущенной, а к понедельнику мы должны были кровь из носа привести ее в пристойный вид.

- Это, знаешь, какая-то аномальная зона, - жаловался Максим, оторвавшись на минуту от карт, чтобы дать глазам отдохнуть. – Она такой была, когда я туда пришел. Пока был заведующим, еще худо-бедно держалась, а как ушел сюда – снова покатилась под гору. Ты должна была заметить, что оттуда самое большое количество жалоб идет.

- Я думала, это из-за количества врачей и пациентов.

- Не только.

Собственно приписок и поправок мы делали не так уж и много, в основном врачи с этим справлялись сами в процессе. Но вот сверка статистики и записей – это была адова работа. Одни узи чего стоили! Мы сверяли файлы каждого врача со статистикой регистратуры, а при малейшем расхождении смотрели, все ли записи есть в картах пациентов. И кто из врачей общей практики или специалистов дал направление. И есть ли записи о приемах этих самых врачей. И… короче, до бесконечности. Только для того, чтобы выловить несколько блох. Которые, в противном случае, выловили бы проверяющие. А каждая такая блоха – по сути, украденные из бюджета деньги. Что, само собой, чревато.

Максим даже свои смены в академии перенес. В понедельник и во вторник мы уходили домой почти вовремя – когда заканчивали работу ревизоры. Полировать больше было нечего, а текучку решили отложить до окончательного завершения проверки. Проводили Аллу. После ужина падали на кровать и… тупо смотрели какой-нибудь фильм по телевизору.

- Максим, это вообще нормально? – спросила я в один из рекламных перерывов. – Мы с тобой вместе меньше месяца, а у нас секса уже двенадцать дней не было. Двенадцать, Карл! Ну ладно, пять из них я была ограниченно пригодна, потом мы впахивали по двадцать часов в сутки, но сейчас-то? У меня такое ощущение, что вагоны разгружали. Реально сил нет. Ни морально, ни физически.

- Вот это и называется импотенция бизнесменов, - фыркнул Максим. – Когда из-за постоянного нервного напряжения и не хочется, и не можется. Ничего, Нин, завтра вся эта шняга закончится, и тогда…

- Мы будем окончательно выпотрошенные, и нам окончательно все станет пофигу.

- Нет. Тогда мы напьемся и устроим оргию.

- Ну смотри, - я поцеловала его и улеглась рядом поуютнее. – Ловлю на слове.

31 января

Пожалуй, только через неделю после окончания проверки все более или менее вошло в накатанную колею. Первые дни мы не могли поверить, что уже не надо сидеть в офисе до утра – пока глаза не начнут вываливаться на клавиатуру. Что текучка вполне укладывается в рабочее время, а даже если и не вмещается, это спокойно можно доделать дома. Что ничего не висит над головой. Наверно, так себя чувствуют солдаты, когда заканчивается война. Больше не стреляют – и эта тишина пугает сильнее, чем канонада.

Обещанная Максимом оргия растянулась на два дня. Причем в первый мы только напились. Да так, что на работу в четверг приползли к обеду, но это никого не удивило. Скорее, удивило, что мы вообще пришли. Кстати, выпито как раз было немного, одна бутылка вина. «Норм, - сказал Максим. – После такого напряжения хватило бы и пивную пробку понюхать».

Зато вечером…

- Фокин, я уже забыла, как это делается, - заявила я, когда он меня раздевал.

- Ничего, сейчас вспомнишь. Это как на велосипеде – раз попробовала, уже не разучишься. Но мне тоже кажется, что тысяча лет прошла.

За эти дни я так по нему соскучилась, хотя он был рядом постоянно. Как же мне не хватало этого – полного погружения друг в друга. Слияния. Растворения. Не хватало его рук, губ. Слов, которые он шептал мне на ухо. Того особенного взгляда – глаза в глаза. Но поняла я это по-настоящему, только когда мы снова оказались вместе. Когда его губы жарко касались моего тела, и оно отзывалось, изнывая от жажды. Когда я раскрывалась ему навстречу, и он снова и снова входил в меня, заполняя собой до краев…

Мне не хотелось думать о том, что Максим сравнивает меня с Зоей, но сама я невольно сравнивала его с Германом. Наверно, это было неизбежно. Все теперь было по-другому. Совсем иначе.

С Германом мы как будто приручали друг друга – не только в сексе, во всем. Приспосабливались, приноравливались, привыкали. А еще это напоминало прокладку маршрута по опасной незнакомой местности. Здесь болото. Там обрыв. А там вообще минное поле. Как будто рисовали карту и отмечали на ней: сюда можно, а туда – нет. Песня была такая у «Агаты Кристи»: «Я на тебе как на войне». Вот это точно нам подходило. Постоянное высокое напряжение. Да, я его любила, никаких сомнений в этом у меня не было. Но эта любовь была слишком трудной, и она выгорела до тла. Наверно, Алла, как и Питер, сказала бы, что мы друг другу не подходим, и была бы права.

С Максимом мне все время хотелось улыбаться. Как дурочка из переулочка. С самого начала. Ну, может, не с самой первой встречи, но с больницы – точно. Даже когда было так плохо, что не хотелось просыпаться по утрам. Даже когда злилась на него и почти ненавидела. Все равно в глубине жило что-то необыкновенно ясное, теплое.

Мне запомнился один день, я тогда училась в шестом классе. Был конец февраля, до весны еще далеко, но солнце светило как-то по-особенному. После уроков я забрела в Таврический сад и гуляла, пока не начало смеркаться. Это было ощущение совершенно необъяснимого, беспричинного счастья. Бескрайнего, ничем не замутненного. Оно переполняло, казалось, еще немного – и я смогу взлететь, подняться над городом, обнять его руками, как крыльями. Наверно, именно тогда я впервые почувствовала присутствие Питера. Потом я рассказала о том дне бабушке. «Это ангел прошел рядом», - улыбнулась она.

К чему все это? Да к тому, что с Максимом я чувствовала что-то очень похожее. Ощущение яркого солнечного дня, наполненного счастьем и безграничной свободой. Если с Германом мы строили наши отношения, нашу жизнь так, как будто высекали статую из куска камня, с Максимом – словно лепили их из чего-то мягкого, податливого, послушного. Мне нравилось все: разговаривать с ним и молчать, подкалывать друг друга, обсуждать что-то серьезное. Работать вместе. Гулять, есть, спать, крепко обнявшись, чувствуя его тепло.

Секс? Это была особая статья. Постоянный эксперимент. Ничего запретного, никакого стеснения. Полное доверие и открытость. Мы были настолько на одной волне, на одной частоте, что такого я даже представить себе не могла.