Краш-тест - читать онлайн книгу. Автор: Анна Жилло cтр.№ 26

- Был в начале двухтысячных такой сайт. На нем играли в простенькую логическую игру «Быки и коровы». И там же можно было завести адрес электронной почты. Потом этот сайт вместе с доменом купила mail.ru. Чтобы «Газпром» писал корпоративное письмо с сиротки собаки-мейл? Только полный идиот может на это купиться.

Еще не договорив до точки, я сообразила, насколько жестко облажалась. Прикусила язык, но было поздно. Максим зажмурился и покачал головой. Макаров побагровел и вышел. Повисла тяжелая тишина.

Максим выразительно постучал по лбу.

- Иди, голубка моя, - сказал он с тяжелым вздохом. – Работай.

Через несколько минут на корпоративную почту свалился конвертик. From: Maxim Fokin. Тело письма было пустым, а на приложенной картинке то ли пес, то ли волк прибивал длинный язык к столу. Огромными гвоздями. Огромным молотком.

- Можешь распечатать и повесить на стену, - крикнул Максим.

Да-да, фейспалм и эпик фейл, в курсе.

Несколько дней я ждала возмездия, но все было тихо. Обратка прилетела, когда мне уже казалось, что гроза прошла стороной. Ну да, месть – это блюдо, которое подают холодным.

Утром мы с Кристиной пили кофе, и тут зазвонил местный телефон, которым почти никогда не пользовались. Удивленно выпятив губу, Крис взяла трубку.

- Иди, камикадзе, - сказала она, выслушав собеседника. – Макаров тебя хочет. Какие цветы предпочитаешь на могилу?

У меня мгновенно замерзли ноги и руки. И в желудке стало крайне неуютно. И Максима, как назло, еще не было. Я поднялась на третий этаж, вошла в тесный предбанник. Секретарша Макарова Катя посмотрела на меня как на покойницу.

- Добрый день, Андрей Сергеевич, - сказала я, зайдя в кабинет.

- Присаживайтесь, - брезгливо предложил он.

Далее последовал длинный цветистый монолог о моей самоуверенности, безграмотности и профнепригодности. Все, что я сделала за две недели, было объявлено вопиющим образцом некомпетентности.

С отзывами о своей работе из серии «все это говно» мне сталкиваться приходилось, и не раз. Только исходили они всегда от заказчиков, которые не хотели платить. В интернете подобное не редкость. В ответ я просто закидывала координаты недобросовестных работодателей в копирайтерские черные списки. Но одно дело интернет, а другое офис, где хотелось бы большей конкретики.

- А можно узнать, что именно не так? – спокойно поинтересовалась я, впившись ногтями в ладони.

Последовала вторая серия, в еще более ярких выражениях. И ни одного конкретного примера. Зато добавились обвинения в низком культурном уровне, нарушении трудовой дисциплины и субординации.

- Я могу идти? – спросила я, когда Макаров выдохся и замолчал.

- Идите, - он махнул рукой. – Я поставлю перед руководством вопрос о вашем несоответствии занимаемой должности. Жаль, что вас приняли на работу без испытательного срока.

Я прошла по коридору до лестницы, спустилась на один марш и поняла, что до туалета просто не дойду. Села на широкий подоконник между этажами и дала волю слезам. Очевидно было, что дело вовсе не в моей некомпетентности, а в том глупом ляпе, который я допустила. И в том, что я подчиненная Максима. Но все равно от обиды хотелось выть волком. Надо было сначала успокоиться и только потом идти к себе в отдел.

Кто-то поднимался снизу, и я отвернулась к окну. Не хватало еще демонстрировать свою зареванную физиономию. Чья-то рука легла на плечо.

- Ну, солнце мое, перестань!

Я вздрогнула, повернулась. Глаза Максима были так близко, и меня словно теплой водой окатило, с головы до ног.

- Я пришел, Крис говорит: Макаров позвал Нинку, хочет сожрать ее печень. Я побежал тебя спасать, но не успел.

- Сожрал, - всхлипнула я. – Сказал, что я унылое говно и все делаю не так.

- А я вчера говорил Сафонову, что ты просто молодец. И он тоже тобой очень доволен. Ты же понимаешь, в чем дело, да? Если бы ты тогда сказала ему тет-а-тет, что то письмо лажа и что он идиот, он бы проглотил. Затаил бы злость, где-то, может, подкусил бы, но не так. А при мне – это хуже, чем на площадь выйти с мегафоном. Или в газете напечатать. Это он еще долго терпел. Нина, даже если бы ты что-то накосячила, это не его епархия. Он не должен был прыгать через мою голову. Вызвать меня, высказать претензии в твой адрес, но не тебе. Ты моя подчиненная. Поэтому быстро успокойся. Иди умойся и верни глаза на место, - он стер потек туши у меня под глазом. – И приходи. И никого не бойся, поняла? Я тебя всегда прикрою.

Он улыбнулся своей чумовой улыбкой, от которой мне традиционно сносило крышу, и пошел вниз. А я уткнулась лбом в холодное стекло, пытаясь выровнять дыхание. Надышала, написала по запотевшему пальцем: Макс. И стерла. А потом слезла с подоконника, спустилась на наш этаж и дошла до туалета. Глаза рисовать было, разумеется, нечем, поэтому просто убрала туалетной бумагой черные разводы. И еще долго смотрела в зеркало на свое отражение. А когда вошла в отдел, Максим подмигнул мне через стекло.

День, такой ужасный с утра, определенно, шел на поправку.

- Бобровская, ты чего лыбишься? – поинтересовалась Юля. – Тебе Макаров шоколадку дал?

- Нет. Сказал, что попросит Сафонова меня уволить.

- А, ну тогда точно можно посмеяться, - фыркнула она.

- Нин, ты можешь задержаться? – спросил Максим, когда вечером я уже собиралась уходить. – У нас квоты не закрыты, надо закончить.

Можно подумать, меня кто-то ждал! А даже если бы и ждал? Остаться на час-полтора с ним вдвоем? Я бы отказалась?

Мы сидели рядышком за моим столом, раскидывали по поликлиникам уже полученные квоты, писали запросы на недостающие. В следующем месяце все это мне предстояло делать самостоятельно.

- Максим, - простонала я, когда мы наконец все доделали, - почему это нельзя спихнуть обратно на какого-нибудь администратора?

- Можно, - кивнул он, надевая куртку. – Но не нужно. Потому что уже через месяц пойдет вал халявных МРТ для мамы, подруги, соседки. Я все понимаю, все мы болеем, у всех есть родственники. Но ты, по крайней мере, борзеть не будешь.

- Ты уверен? – хмыкнула я.

- Абсолютно. Я сегодня на метро. Прогуляемся? Или на маршрутку?

- Прогуляемся.

Мы прошли по Шпалерной, свернули на Чернышевского. Давно стемнело, опустился туман. Оранжевые фонари на бульваре были окутаны матовым ореолом. Загадочно, таинственно. Питер словно смотрел на нас – из-за деревьев, из-за домов.

- Расскажи что-нибудь, - попросил Максим. – Как будто это экскурсия.

Мы шли, и я рассказывала ему о домах по обе стороны бульвара. Что в них было раньше и что сейчас. И снова было так же легко, свободно – как в тот день, когда мы сидели в кафе. А потом мы зашли в пекарню и взяли большую пиццу на двоих. Отламывали по кусочку, болтали обо всем, что приходило в голову. И даже пакет с хлебом, стоящий сбоку, нисколько меня не раздражал.