Краш-тест - читать онлайн книгу. Автор: Анна Жилло cтр.№ 17

Кусок действительности куда-то выпал. Непонятно как я очутилась на балконе – задрав голову к небу, подставив лицо струям дождя. Слезы смешивались с ними, и мне так хотелось, чтобы ливень смыл все. Боль, обиду, воспоминания. Чтобы не осталось ничего…

15 августа

Первые дни я словно впала в какое-то оцепенение. Все делала машинально. Вставала утром, чистила зубы, одевалась, завтракала. Делала гимнастику для руки. Ходила в поликлинику на электрофорез. Возвращалась, садилась за работу. Мыслей в голове практически не было – кроме необходимых по ходу дела. Иногда я как будто смотрела на себя со стороны и удивлялась: а правда ли это я?

Заехала моя близкая приятельница Оля, и я ей все рассказала – без тени эмоций, как будто о посторонних людях.

- Наконец-то, - пожала плечами Оля. – Давно пора было. Главное – не вздумай снова с ним мириться. Хватит уже.

Заехала мама. Ей я ничего рассказывать не собиралась, но она и сама поняла. По отсутствию вещей Германа, а главное – по отсутствию самого Германа.

- Опять… И не надоело же вам? – она закатила глаза к потолку и тут же заметила на люстре паутину. Как?! На высоте три с лишним метра!

Оставалось только порадоваться, что мы никому так и не сказали об очередном заявлении в загс. Выглядело все, как будто специально ругаемся, чтобы не расписываться.

Где-то через неделю пошла обратная реакция. Как водится, хватило мелочи.

Я меняла постельное белье и нашла в щели между двумя матрасами пуговицу от рубашки Германа. Я так торопилась их расстегнуть, что одна не выдержала.

Это было в конце мая. Ночь – еще не белая, но уже с той особой мистикой короткого питерского лета. Одуряющий запах молодых листьев на бульваре, сочащийся сквозь открытую дверь балкона. Терпкое кьянти в высоких бокалах. Разговор, который становится все более волнующим, то и дело прерываясь взглядами, в которых тонешь. Прикосновения, как будто случайные, но жадные, бесстыдные, недвусмысленные: ты хочешь? – да, конечно, сейчас, быстрее. Соединение, слияние, и кажется, что ближе быть уже невозможно, но хочется еще большего…

Несколько дней меня разрывало на куски. Я выплакала годовую норму осадков и поминутно вспомнила большую часть нашей с Германом жизни, с той самой встречи на вечеринке. Не только секс, хотя таких воспоминаний хватало, и от них хотелось выть на луну. Еще - все самое светлое и теплое, а такого набралось немало. И я была в одном шаге от того, чтобы набрать его номер.

А потом кончилось и это, как будто удалось перетерпеть ломку. Осталась вялая, липкая тоска, похожая на белую плесень, растущую на хлебе. Иногда она разрасталась до таких размеров, что я заводила Жорика и ехала куда глаза глядят. За город, на озера, на залив. Злостно нарушая скоростной режим. Это хоть и слабо, но помогало.

Работа тоже отвлекала, правда, ее было не так уж и много. Райтинг похож на эскалатор, едущий вниз. Если ты не бежишь изо всех сил вверх, моментально скатываешься. Стоит отказать заказчику, пусть даже по уважительной причине, и очень вероятно, что второй раз он к тебе не обратится. И это было нешуточной проблемой.

Как бы я ни пыжилась, в профессиональном плане Герман стоял на порядок выше и зарабатывал намного больше. В одиночку содержать квартиру в центре и большую прожорливую машину я могла, разве что усадив себя на диету из солнечного света и воды из-под крана.

Накануне третьей по счету несостоявшейся свадьбы я открыла на одном из хедхантерских сайтов свое резюме и обновила дату, чтобы поднять его в свежие предложения. Составлено оно было еще в феврале, когда мы с Германом расплевались в очередной раз. Ничего дельного я тогда не нашла, а потом мы помирились, и поиск работы стал не особо актуален. Зато сейчас следовало подумать об этом всерьез. Рекламными текстами, редкими переводами и еще более редкими энциклопедиями много не заработаешь.

Сам день регистрации я провела, глуша ноги. Бродила по городу с утра до позднего вечера. Может быть, и ночь прихватила бы, но на утро была назначена черновая обкатка новой экскурсии по Кирочной и Фурштатской. Той самой, наброски для которой я делала, когда позвонил Максим.

После объявления в группе ВКонтакте и в Фейсбуке на нее неожиданно записалось человек двадцать, хотя обычно набиралось едва ли больше десятка. Я подумала, что, если так пойдет дальше, придется устанавливать ограничения по численности. Вести за собой такую толпу было не слишком удобно. Приходилось напрягать голос, чтобы все слышали меня сквозь уличный шум. Когда мы останавливались, мешали прохожим. К тому же вполне могли заинтересовать собой правоохранительные органы или бдительных граждан: что тут еще за несанкционированное сборище? Экскурсия? А покажите-ка вашу лицензию – или что там нужно?

В теории, можно было, конечно, оформить свою деятельность официально, но тогда удовольствие превратилось бы в работу, а мне этого ну никак не хотелось. Да и перспектива общения с налоговой инспекцией пугала до идиотизма. При таком раскладе оставалось только нелегальничать.

Собрав группу у метро, я повела ее к Фурштатской. Круг был запланирован небольшой. Сначала до Литейного, потом в обратном направлении по Кирочной до Таврического сада и обратно на Фурштатскую по Потемкинской. Хотя Кирочная тянулась еще далеко, аж до Новгородской, но там ничего особо интересного уже не было. Во всяком случае, такого, чем можно заинтересовать неспециалистов.

Фурштатская, в отличие от Кирочной, была хороша еще и тем, что бульвар посередине позволял идти, никому особо не мешая, останавливаться и рассматривать сразу обе стороны улицы.

- Слева дом не особо примечательный, разве что генеральное консульство США в нем обитало почти полвека. А вот напротив, - притормозив в очередной раз, я показала на свой дом, - это уже интереснее. В начале девятнадцатого века на его месте был другой, двухэтажный. Первый этаж каменный, второй – деревянный. Принадлежал он известной светской даме Глафире Алымовой, фрейлине Екатерины II и дальней родственнице Пушкина. В первом браке она была Ржевской – да-да, именно Ржевской.

- А муж ее случайно был не поручик? – ну разумеется, этот вопрос не могли не задать.

- К сожалению, нет. Всего лишь сенатор и тайный советник. Поэт, масон и всякое такое. Если б вы знали, какие интриги творились при дворе с участием этой парочки, вот где романы писать и сериалы снимать! Второй раз Глафира вышла замуж вдовой, когда ей было уже под пятьдесят. За шаромыгу - нищего француза на двадцать лет моложе. Скандал!

- За бомжа, что ли? – фыркнул ботанического вида паренек в очках.

- Шаромыжниками после войны 1812 года звали французских солдат и офицеров, у которых не было денег, чтобы вернуться домой. Они устраивались гувернерами, учителями музыки, танцев. Либо шли в содержанцы к состоятельным дамам. Cher ami – милый друг. А также жулик и любитель халявы. Ладно, про Алымову я вам подробно рассказывать не буду, а то мы тут до вечера застрянем. Что интересно, дом звали именно домом Алымовой, а не Ржевской или Маскле. Одно время в нем жил Пушкин с женой, но недолго. В квартирке из четырнадцати комнат. А потом в той же самой квартире – правда, меньшего размера, ее уже поделили то ли на две, то ли на три, - поселился мой четырежды прадед князь Андрей Иванович Бобровский.