— Лаура…
Она открыла глаза, на губах заиграла мечтательная улыбка.
— Это вы, мой господин?
Девушка села и повернула голову в сторону заходящего солнца.
Сандро бегло бросил взгляд на закат… и застыл от восторга, не в силах оторваться от необычного зрелища: наливающееся малиновыми отблесками солнце медлительно погружалось в пышно взбитую розовую пену облаков.
— О, кажется, я проспала весь день!
Лаура потянулась.
Сандро полагал, что сейчас она встанет, однако девушка не торопилась вставать, и он почувствовал легкий укол нетерпения.
— Пожалуйста, не вставайте! — решил он воззвать к воспитанности гостьи, проявившей невежливость.
— А я и не думала вставать!
— Вот как? Что ж, тогда, пожалуй, сяду и я.
Нехотя Сандро опустился на траву. «Выглядит, наверное, смешно и нелепо! — думал он. — Я, как какой-то самовлюбленный патриций, словно позирую для портрета на буколистическом фоне, впав в старческую сентиментальность! Надо быстрее заговорить, пока Лаура не заметила, что творится со мной».
— Неудивительно, что вы целый день проспали! Столько дней провести взаперти в мастерской! — заметил Сандро.
— Вы правы: должно быть, поэтому я и проспала целый день.
Красавица одним движением откинула волосы на спину, предоставив собеседнику возможность полюбоваться нежным изгибом шеи, затем взяла кувшин, стоящий рядом, и сделала несколько глубоких глотков.
Сандро зачарованно наблюдал за каждым движением девушки, глядя, как бьется голубая жилка на тонкой шее.
Напившись, Лаура по-крестьянски вытерла рот рукавом.
— Сидр, — пояснила она. — Из бочек вашего погреба. Не желаете ли?
Сандро кивнул и, взяв кувшин из рук девушки, приложился к нему, с восторгом думая о том, что несколько мгновений назад край кувшина касался ее губ. Прохладный сладкий сидр хорошо утолял жажду.
Он поставил кувшин на траву и поднял глаза на Лауру.
— Что вы думаете о моих картинах? — спросила девушка.
Сандро осторожно кашлянул.
— Я не знаток искусства.
— Я и не жду от вас мнения знатока, просто мне было бы любопытно знать, что вы думаете и чувствуете, когда смотрите на мои картины.
— Все они… полны тревоги.
Между бровями девушки пролегла морщинка.
— Мне тоже так кажется.
— Тогда зачем же вы их написали?
— Ах, мой господин, изображать лесных нимф и вазы с фруктами мне не хотелось.
— В ваших картинах отсутствуют мелкие детали, обычно тщательно выписанные известными мастерами.
— Знаю…
Художница, словно обидевшись, слегка оттопырила нижнюю губу и поднесла к ней палец.
— Я сама это поняла, когда писала картины. Но мне хотелось передать… не знаю… впечатления, чувства… Тщательно выписанные детали могли бы рассеять внимание зрителя.
— Тогда вы преуспели.
— Разве? — она склонила голову набок. — И какие же чувства посетили вас, когда вы увидели мои картины? Что вы ощутили?
Сандро захотелось ослабить ворот рубашки.
— Юность… страсть… насилие…
Лаура заложила за ухо упавшую на лицо прядь волос.
— Возможно, эти картины не дадут мне поступить в Академию!
— Или же, наоборот, вас признают великим мастером.
В глазах девушки полыхал восторг:
— Вы это серьезно?
— Да.
— Так, значит, картины вам все-таки понравились?
— Я ведь уже не раз говорил вам, — голос Стража Ночи звучал слегка настороженно, — что никогда не лгу.
Лаура помолчала, опустив голову и бросив на него взгляд исподлобья, затем с грустью в голосе произнесла:
— Мне очень жаль, что вы рассердились… из-за быка.
Сандро захлестнула прежняя обида.
— Правда? — с иронией спросил он.
Лаура вскинула голову:
— Я тоже не лгу.
Как же ей не нравилась эта холодность в его взгляде!
Девушке искренне было жаль, что господину Кавалли не понравился изображенный ею бык, хотя она подозревала, и не без основания, что бык приглянулся ему, но не понравилась надпись, сделанная под картиной.
— Мне не хотелось огорчать вас, однако я ни в чем не раскаиваюсь. Эта работа нравится мне особенно.
Несколько мгновений у Сандро был такой вид, будто он вот-вот влепит ей пощечину, но Лаура ни на миг не допускала такой возможности. Этот человек в состоянии разбить ей сердце, но он никогда не поднимет на женщину руку.
— Позвольте мне объяснить…
Молчание Сандро и его осуждающий взгляд — все это было невыносимо!
— Ну, пожалуйста, не смотрите на меня так! — взмолилась Лаура. — Я все сейчас объясню.
— Не знаю, тут нечего объяснять! — проворчал Кавалли. — Картина говорит сама за себя. Вы меня видите… старым быком!
Лаура провела рукой по траве. Ее пленила красота пейзажа. Как можно жить среди всего этого сказочного великолепия и при этом быть таким… таким, как Сандро Кавалли!
— Да, картина говорит, но что именно она говорит, вы не поняли, простите.
— О? Тогда я горю желанием узнать, что же она говорит, по вашему мнению?
Лаура внимательно посмотрела на жестокое и суровое лицо Стража Ночи. Он прикрыл ладонью глаза в ожидании ответа.
— В картине я выразила свои чувства к вам, хотя вы, разумеется, не бык.
— В таком случае я от ваших чувств в восторге! Вам удалось представить меня бесполезной старой скотиной!
— Неужели вы увидели это? — ужаснулась художница.
Сандро не ответил, и его молчание воодушевило Лауру.
— А силу, благородство, красоту… не заметили?
Кавалли откашлялся.
— Ну ладно, — примирительно сказал он, — я не прав.
Ведь на самом деле он восхищался изображенным Лаурой быком до того, как прочитал подпись!
— Видимо, что-то не так понял, — добавил Сандро. — Хорошо! Верю, у вас были самые благие намерения. Просто не каждый день видишь себя в облике животного, согласитесь!
Немедленно воспользовавшись столь необдуманно предоставленным ей поводом, Лаура поспешила предложить:
— Я бы хотела написать ваш портрет.
Она вскочила, подбежала и присела возле Стража Ночи на корточках.
— Как? Еще один портрет? — деланно удивился Сандро. Художница улыбнулась: