Как только мы съехались, всё почти сразу изменилось.
Уже спустя неделю Картер начал расспрашивать меня о том, где я работаю, хотя до сих пор даже не интересовался, какой именно университет я окончила. Он неожиданно захотел узнать о моих родственниках и познакомиться с моими друзьями, чему я была категорически против, из-за чего между нами начали возникать первые ссоры. Сначала тихие, они с каждым днём набирали обороты и почти всегда заканчивались жёстким сексом, который – что важно – всегда происходил исключительно с согласия двух сторон. Картер прекрасно понимал, что попытайся он взять меня силой – и нашим ненормальным отношениям придёт сокрушительный конец, поэтому не переступал эту опасную черту, за которой меня уже не было для него.
В момент, когда наши скандалы начали достигать пика, отчего наши соседи снизу уже однажды едва не вызвали на нас полицию, Картер, придя домой поздним вечером после очередной баскетбольной тренировки, неожиданно решил объяснить мне внезапно возникшие с его стороны расспросы относительно моей личной жизни вне его постели. Он вдруг встал передо мной на одно колено и раскрыл в своих руках миниатюрную коробочку, обшитую зелёным бархатом. В коробочке блестело кольцо из белого золота.
Я была откровенно удивлена подобному шагу своего бойфренда, но моё удивление, не смотря на всю свою мощь, не смогло достичь апогея и затмить мой разум. В ответ на поставленный передо мной вопрос я не сказала “да”, зная, что не хочу замуж, тем более за Картера, но и не сказала “нет”, осознавая, что мой отказ мгновенно приведёт парня в бешенство, после чего мы неизбежно разругаемся вдрызг. Вместо однозначного ответа я произнесла односложное: “Мне нужно подумать”, – что заставило Картера крепко сжать зубы, но сдержать своё раздражение, в надежде со временем услышать от меня положительный ответ. Впрочем, долго ждать он не смог.
Первый раз он сделал мне больно уже спустя сутки после предложенных им мне своих руки и сердца, настойчиво вцепившись руками в мои плечи, тем самым пытаясь выпытать у меня, в чём именно заключается причина моего раздумья, ведь мы уже один год и целый месяц как спим вместе. На третий день, так и не получив ни моего окончательного отказа, ни моего окончательного соглашения – на что он всерьёз рассчитывал больше, чем на отказ! – он впервые меня ударил. Изо всех сил толкнул в плечо, заставив меня впечататься в кухонный шкаф…
Так началась наша беспощадная игра.
Следующий месяц превратился для меня в глобальный тотализатор – каждый вечер я ставила именно на свою победу. Мы реально, без притворства и поддавков дрались! И вот ещё одно доказательство того, что со мной что-то не так – от наших драк мне становилось легче.
Картер не бил меня по лицу, считая его слишком красивым для повреждений, зато остальное моё тело по всему периметру было усыпано фиолетовыми пятнами и ссадинами. За какие-то четыре недели на мне буквально живого места не осталось – приходилось повязывать на шею шарф, носить блузки с длинными рукавами, прятать ноги в джинсах и, конечно же, не снимать перчатки без пальцев даже в офисе – в них я прятала свои геройские ссадины на костяшках кулаков.
О, как я избивала Картера!.. В отличие от противника, я не жалела его лица, не жалела своих сил, не жалела ни секунды проходящих между нами боёв. Я могла бы его сломать голыми руками, если бы он не избивал меня с ещё большей силой, чем я его. Однажды я повалила его на спину в гостиной у дивана и, сев на него сверху, изо всех сил начала бить кулаками по его голому прессу, рёбрам и, в конце, трижды врезала ему по лицу, после чего он всё-таки сумел сбросить меня с себя. Когда этот бой был закончен и Картер застрял в ванной, обрабатывая кровоподтёк на своей левой скуле и сплёвывая кровь из разбитой губы, я заперлась в туалете и впервые за долгое время написала Пени. Впрочем, тогда я ей так и не сказала, каким образом обстояли у меня дела. Не хотела признаваться ей в том, что состою в закрытом бойцовском клубе.
За последующую неделю сплошных поражений – не смотря на все мои усилия, я так ни разу и не выиграла у решительно настроенного Картера – я начала выдыхаться. В субботу мы подрались в последний раз, за час перед тем, как Картер ушёл на очередную тренировку. В этой драке он импульсивно швырнул меня о дверной косяк кухни, и я, хотя и не слишком сильно, как мне показалось, врезалась о него лицом, и в итоге разбила себе нос. Картер впервые испугался последствий своих действий. Он вбежал на кухню, вытащил из морозильника лёд и хотел помочь мне остановить кровь, которой было не так много, чтобы переживать о том, что мой нос мог действительно серьёзно пострадать. Холодно отстранив от себя Картера, я отправилась в ванную комнату и заперлась в ней. Спустя несколько минут услышав, как хлопнула входная дверь, я разделась до гола, решив принять горячий душ.
У нас в ванной, на стене возле дряхлой стиральной машины зачем-то висело зеркало в полный рост. Увидев в нём существо тёмно-фиолетового цвета, я замерла. На моём теле практически не осталось ни единого сантиметра, на котором не было бы огромных синяков, многие из которых имели внушительные кровоподтеки.
Впервые за долгие месяцы хорошенько разглядев себя в зеркало, я вдруг поняла, как же сильно моё тело болит из-за ежедневно переносимых им побоев. Из носа всё ещё струилась кровь, стекала по подбородку и раскрашивала мою посиневшую ключицу в алый, а я всё стояла и смотрела на своё тело, словно пыталась понять, как много оно способно выдержать. Наконец встретившись взглядом со своим отражением в зеркале, я вдруг совершенно неожиданно, уверенно кивнула головой и приступила к действиям.
У меня в запасе было немногим больше двух часов и этого было более чем достаточно, и тем не менее я не хотела медлить. Так и не приняв душ, я наскоро вымыла лицо, благо, кровь из носа быстро прекратилась, и, одевшись, за полчаса собрала в чемодан все свои вещи, вплоть до последней булавки. В тот момент что-то мне смутно подсказывало, что наши отношения с Картером, давно уже не зиждящиеся на сексе, а только на рукоприкладстве, нельзя воспринимать, как нормальные. С меня было достаточно. Ежедневно избивая Картера я выплеснула всё, что хотела выплеснуть в тот промежуток своей жизни, но теперь я становилась мишенью, вечно избиваемой и не имеющей шанса хотя бы на один точный удар. Картер просто стал месить меня, окончательно прекратив контролировать свои по-мужски мощные удары, которые могли нанести мне действительно сильный вред, не поднимай я в тренажёрном зале по десять килограмм одной рукой ежедневно.
Я давно хотела перебраться поближе к Амелии, которую новоиспеченная фурия Генри хотела упечь в дом престарелых, и поближе к дочкам Миши, вынужденным терпеть пьяные выходки своей матери. Не в силах защитить себя, я по-глупости считала, будто могу попытаться встать на их защиту. Однако это была далеко не та причина, по которой я променяла Лондон на провинциальный городок. Я не хотела, чтобы Картер Бишоп меня нашёл. А в том, что он будет меня искать, я не сомневалась. Однажды, выведя меня из строя ударом в живот, он сказал, что когда-нибудь мне больше не понадобится ощущать физическую боль, чтобы чувствовать себя живой – тогда мы и закончим наш бой. До тех же пор он будет бить меня столько, сколько мне это понадобится.