– ... эти воры и бездельники проникнут в наш дом...
– Нэнси.
Женщина замигала глазами.
– Да, милорд.
– Я верю вам, – мягко произнес Стивен, – что приехали цыгане.
– Ох! – она снова замахала передником. – Я еще не сказала вам, милорд, что эти оборванцы...
– Они не приехали сюда красть детей и посуду, Нэнси.
– А для чего...
– Они приехали, моя дорогая Нэнси, – Стивен не спускал глаз с очаровательного личика Юлианы, – оно светилось пониманием, – чтобы присутствовать на моей свадьбе.
– Мой господин, – Кит Янгблад отступил назад, осматривая костюм Стивена, – простите меня за вопрос, но скажите, для чего все это?
Стивен осмотрел украшенные кружевом бархатные рукава. В разрезе манжет виднелась батистовая рубашка.
– Я решил, что мой праздничный костюм должен быть в порядке, так как наши гости очень серьезно относятся к этой церемонии. Ты считаешь, что я должен был надеть темно-красный камзол?
Отчаяние отразилось на лице Кита.
– Вы знаете, что я не имею в виду костюм, мой господин. Почему вы решили участвовать в этом цыганском обряде? Это же язычество.
«Я к невесте отношусь как к язычнице». Стивен решительно сжал губы: он ни за что не признается, что ему хотелось это сделать ради Юлианы, чтобы выражение муки исчезло из ее глаз. Он провел рукой по только что вымытым волосам.
– Иногда лучше всего пойти на компромисс, мой юный друг. Если бы я отказался, это наверняка отразилось бы на спокойствии жителей деревни. Лучше уж я приму участие в этом языческом ритуале, а потом цыгане, успокоившись, уедут.
У Кита запершило в горле.
– А баронесса, мой господин? Она уедет с ними?
– Увы, нет. – Ради собственного спокойствия Стивену, действительно, хотелось, чтобы Юлиана ушла из его жизни. Но еще не время. Король все еще наслаждается своей выдумкой. – Боюсь, что после этой plotchka цыгане будут считать, что она должна остаться здесь.
Кит вспыхнул, щеки и даже уши его стали красными. Стивен мог поклясться, что парень, с трудом сдерживая смех, склонился над сундуком и стал выбирать для него шляпу.
– Тебя устраивает мой ответ? – в голосе Стивена прозвучали суровые нотки.
– Э... мой господин, это не мое дело говорить о леди или ваших... э... обстоятельствах.
– Ты не был бы сыном своего отца, если бы не нашелся, что ответить.
Выбрав шляпу, Кит выпрямился и сказал, не скрывая усмешки:
– После того как Джилли одела ее в красивые платья и причесала, мой господин, я понял, что баронесса, действительно... – он остановился и поднял глаза к потолку, будто надеялся там найти нужное слово.
– Действительно, что? – Стивен, как всегда с удовольствием наблюдал за юношей. Джонатан Янгблад представления не имел, какой подарок он сделал Стивену, прислав Кита на воспитание.
– Трудно сказать. – Парень пощипывал редкие волоски на подбородке. – У нее такой вид... Она...
– Хорошенькая? – Стивен мог устоять перед хорошенькой женщиной. На это он способен.
– Нет, мой господин. Хорошенькая – это не то слово.
Стивен сжал зубы, затем предложил:
– Прекрасная.
Красота – это уже опаснее, но устоять можно.
– Я бы сказал, мой господин, что в ней есть что-то большее.
Стивен хотел сказать парню, что не его дело столь подробно обсуждать жену другого человека. Комок встал у Стивена в горле, и он не смог ничего сказать в ответ. Хотя Кит был уже почти мужчина, он еще не научился одному из самых распространенных искусств – обману.
– Она не просто прекрасна, мой господин, – продолжал Кит, сама бесхитростность. – Она... излучает свет. Она излучает свой, какой-то особенный свет. Это что-то магическое. – Довольный результатами своих размышлений, Кит подал Стивену шляпу с изящным фазаньим пером на полях.
Онемевшими руками Стивен взял шляпу. Кит был молод и простодушен, и он говорил правду. В Юлиане было что-то особенное. Если бы она была просто хорошенькой или даже красивой, он бы легко смог держать ее на расстоянии.
Да, действительно, она излучала какой-то волшебный свет. Никогда раньше ему не приходилось встречаться с такой опасностью. Когда Кит прикреплял парадный меч к его перевязи, Стивен чувствовал себя как воин, которого готовят к бою.
«В самом деле, так оно и есть», – мрачно подумал он.
Юлиана стояла в окружении цыган. Со свойственной им проворностью, цыгане расположились лагерем в восточной части парка. Там стояли повозки с животными, привязанными в тени деревьев. На опушке у реки Эйвон уже горел большой костер.
Из длинных кусков ткани соорудили шатер. Там находилась Юлиана с женщинами. До plotchka невесту никто не должен видеть.
– Не шевелись, – пробормотала Лейла, одна из старших среди женщин. – Вот еще одно украшение, – осторожными движениями она прикрепила тонкую золотую проволочку к одной из ноздрей Юлианы.
Юлиана подавила улыбку. Муж и так находил ее странной, но он даже не догадывался, что его ждет.
– А теперь ожерелье из монет, – сказала Мандива. Согласно старинной традиции женщина собрала по монете с каждого мужчины в таборе: невеста придет к своему суженому со знаком добрых пожеланий от каждого мужчины их племени.
Юлиана перебирала пальцами пенсы и фартинги. Среди монет был один золотой нобль
[16]
, возможно, от Ласло. Она почувствовала неловкость за то, что принимала деньги за свадьбу, которая на самом деле и не была свадьбой. Но она не могла опозорить Ласло.
– А Родион внес деньги? – спросила она.
Мандива отрицательно покачала головой.
– Еще нет. Но я оторву ему уши, если он не сделает этого.
– Дайте мне пройти, черт бы побрал ваши колдовские глаза, – раздалась английская речь снаружи. Деликатно отстранив цыганок, Юлиана откинула полог шатра: Джилли Игэн, словно лодка под парусом, прокладывала себе дорогу сквозь толпу мужчин и детей.
Малыши изумленно смотрели на великаншу.
– Джофранка! – закричал один ребенок, называя имя ведьмы из цыганских легенд.
Кто-то замахал на нее связкой чеснока – верный способ отпугнуть злого духа. Джилли схватила чеснок, понюхала его и вернула назад.
– Спасибо, я уже поела.
Один цыган замахнулся на нее костью летучей мыши, чтобы заколдовать.
– У-у! – закричала она.