Заземелье - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Волгина cтр.№ 29

Я не могла ни оценить старания Филиппа. Стол был сервирован в лучших традициях романтического ужина. В богатом, украшенном позолотой подсвечнике горели три свечи. Бутылка шампанского охлаждалась в ведерке со льдом. Бокалы и приборы блестели так, что даже слепили. Правда стул у него выдвинуть элегантно не получилось, потому что держал меня на руках. Пришлось действовать ногой, что получалось плохо. Тяжелый стул не поддавался, и Филипп тихонько ругался, вызывая у меня улыбку, которую я старательно прятала. Так приятно было его помучить, что я даже крепче обхватила его шею. И тут же пожалела, вдохнув его запах и почувствовав губами тепло его кожи.

Наконец, он меня водворил за стол, расстелил на коленях салфетку и сам опустился на соседний стул, восстанавливая дыхание. Пахло умопомрачительно — смесью мяса и овощей, у меня даже голова слегка кружилась в предвкушении какой-то вкуснятины. Но опять же, я старалась не подавать виду — сидела и скептически оглядывала стол.

— Пока ужин доходит, — Филипп кивнул на духовой шкаф, где красовалось что-то под золотистой корочкой, — предлагаю выпить по бокалу шампанского. Надеюсь, тебе оно не повредит.

Нет, конечно. Накроет только, как медным тазом, с голодухи-то, а так совершенно не повредит. Но бокал я выпить себе позволю, просто потому что уже сто лет не пила этот напиток, который считался у меня самым любимым. Да и интересно попробовать, отличается ли их шампанское от нашего.

Может немного сладковато, на мой вкус, сделала я вывод, пригубив прохладную пенящуюся жидкость. Перед этим, конечно, все было как положено — Филипп произнес тост за мое здоровье (лицемер чертов!), и мы с ним чокнулись, как старые добрые друзья. Здоровья он мне желает! Как только их земля носит таких? Хотя, что тут удивительного. Она, как все хозяева, падка на лесть и преклонение.

Когда Филипп достал из духовки стеклянную емкость, я едва не потеряла сознание от голода. Пришлось даже вцепиться в стул до боли в руках. Мне хотелось немедленно наброситься на то, что оказалось передо мной на тарелке, дымилось и источало самый прекрасный в мире аромат. Но я заставила себя чинно взять вилку, отковырнуть кусочек, подуть на него и даже понюхать, прежде чем отправить в рот. Восхитительно! Я чуть не сказала этого вслух, вовремя прикусив язык. Из чего это приготовлено? Чувствовалось, что в блюде есть баклажаны, букет каких-то трав, незнакомых мне, но безусловно подчеркивающих вкус. Я пыталась определить, есть ли тут мясо? Какие-то кусочки, по составу похожие, попадались, но что-то мне подсказывало, что это не мясо. Скорее всего, соя или спаржа, как достойный заменитель. Но общего впечатления отсутствие мяса не портило. Блюдо можно было отнести к шедеврам кулинарного искусства.

— Как оно называется? — спросила я, когда утолила первый голод и справилась со слюноотделением и головокружением.

— У нас его называют корак. А вообще это разновидность вашей мусаки.

Греческая мусака? Никогда бы не подумала. Это блюдо напоминало ее очень отдаленно, разве что количеством слоев ингредиентов.

— Вкусно, — решилась я на похвалу, стараясь, чтобы голос мой не звучал слишком восторженно.

— Я старался, — опять по-мальчишечьи улыбнулся Филипп.

Реакция моего сердца не заставила себя ждать. Оно болезненно сжалось, что я даже невольно скорчила гримасу. Ну почему он временами ведет себя так, словно является самым прекрасным мужчиной на свете? Почему не разрешит мне ненавидеть себя, как того заслуживает? Ведь это все тот же Филипп, который завтра снова планирует пустить меня в расход.

— Что случилось? Тебе плохо?

— Голова закружилась, — соврала я. — Уже прошло…

И все-таки мне хотелось запомнить его навсегда. Я тайком любовалась его лицом, каждой черточкой. Впитывала в себя его красоту и только сейчас позволяла себе думать, что окажись мы в других условиях, и мое чувство, возможно, имело бы шанс на взаимность. Да, это была иллюзия, рожденная парами алкоголя, но в тот момент мне так хотелось в нее верить. Глаза жгло от невыплаканных слез, но я старательно улыбалась и глотала шампанское, чтобы хоть чуть-чуть притупить дикую душевную боль.

Ужин подходил к концу. Я знала, что через считанные минуты все закончится, и растягивала их, как могла. Просить второй раз добавку не рискнула, иначе Филипп догадается о моем притворстве и усилит бдительность. Настала пора говорить «спасибо» и вставать из-за стола. Что я и сделала, собрав всю свою волю в кулак.

Филипп тут же оказался рядом со мной. Наверное, испугался, что я могу потерять сознание, теперь уже от обжорства. Не смогла удержаться и заглянула в его глаза, которые тут же начали темнеть. Он стоял так близко, что я чувствовала тепло, исходящее от него. Ну протяни руку, дурочка, дотронься до него в последний раз. Ведь в лесу тебя ждет почти верная смерть. Именно этого я опасалась больше всего, а не того, что он меня поймает.

Я подняла руку и кончиками пальцев коснулась его щеки. Он тут же перехватил ее и прижал ладонью к своим губам. По телу моему побежали мурашки, а ноги тут же подогнулись в коленях, так что Филиппу пришлось подхватить меня. Наши губы, казалось, сами потянулись друг к другу и слились в жарком поцелуе. Я отдавалась ему вся, пытаясь нацеловаться на всю мою недолгую оставшуюся жизнь. Руки Филиппа блуждали по моему телу, и вот уже халат валяется у ног, а губы его целуют мою грудь сквозь тонкую ткань сорочки.

Он подхватил меня на руки и перенес в гостиную, опустил на пушистый ковер возле ярко пылающего камина. Ткань сорочки поползла вверх. Его руки прошлись по моему телу, интимно лаская его и снимая сорочку. И вот я уже лежу перед ним совершенно нагая, сгорающая от страсти, которую так желаю и ненавижу одновременно. Филипп снова склонился надо мной и прикоснулся к груди, накрывая сосок губами и заставляя меня стонать и выгибаться ему навстречу. Рука его гладила мой живот, спускаясь все ниже, пока не добралась до внутренней поверхности бедра. Он легко согнул одну мою ногу в колене, да я и не сопротивлялась. Все мои желания были сосредоточенны на одном, чтобы он поскорее коснулся заветного бугорка. Но Филипп сделал это лишь мимолетно и тут же вернулся к животу и к груди.

— Ты уже такая влажная, — выдохнул он мне в губы, накрывая их своими. — Я безумно хочу тебя, — прервал он поцелуй, возвращая руку к самому сокровенному, погружая пальцы в мою плоть, принимаясь терзать ее в сладостной пытке.

— Так возьми меня! — взмолилась я. Пусть это случится сейчас. Не хочу умирать, так и не познав, как это быть с мужчиной.

— Не могу, — простонал он. — Но я сделаю тебе хорошо.

И он принялся осыпать поцелуями мою шею, грудь… спускаясь все ниже. Только тут до меня дошел смысл его слов. Снова, в силу каких-то неизвестных мне обстоятельств, он не доведет начатое до конца. Продираясь сквозь всепоглощающую страсть, эта мысль достигла моего сознания. Я так не хочу! Мне надо или все, или ничего!

Я резко оттолкнула Филиппа, так что он упал на спину. И плевать, что он может догадаться о моем притворстве, поймет, что я гораздо бодрее, чем прикидывалась. В данный момент меня интересовало только то, как сделать так, чтобы он больше не смел ко мне прикасаться.