Как выжить в современной тюрьме. Книга вторая. Пять литров крови. По каплям - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Симонов cтр.№ 9

— Так я, это, через день таксовал. День таксую, день дома. На диване валяюсь.

— А бабы?

— Так за смену, бывало, одну-две трахнешь.

— Это как?

— А так, бывало, сами навязывались и даже деньги предлагали.

— Теперь понятно, почему тебя жена выгнала. Как же тебя на жену хватит, если по две бабы через день. Обалдеешь!

— И с женой все нормально было.

— Через день с новой бабой и без гондона? Так ты, Вован, натурально в группе риска состоял. Как у тебя еще шляпа не отвалилась? Удивительное дело.

У американцев в семи городах отключилось электричество. Десять миллионов человек оказались без кондиционеров, холодильников, лифтов в метро. Систему «Майкрософт» атаковал неизвестный вирус — все это предвестники и модели будущих техногенных катастроф. Чем выше развитие техники и ее централизация, тем больше вероятность необратимости подобных катастроф.

Стремительно наступает осень. Она все чаще и чаще засовывает свой нос во все щели. День заметно уменьшился. Дожди. Лужи. И в воздухе появилось нечто, что прямо говорило: надвигается осень. И от этого уже не отмахнуться. Факт.

Рефлексии, построенные на догадках в отсутствие информации, мучительны и в высшей степени бесцельны. Мало того, они саморазрушительны. Что ж, еще немного терпения — и начнется настоящий суд. Даже если в конце концов осудят, это уже начало движения к свободе. А сейчас время тянется, и ноет в голове, как зубная боль. Не время, а пытка временем. Если осудят, то к моменту выхода сыну уже будет лет четырнадцать. Все, все поменяется. Мама, наверное, уже не доживет. А смогу ли я устроиться куда-нибудь в пятьдесят лет — большой вопрос. Если осудят, все пойдет прахом.

Все идет по схеме. Телефон не отвечает, домашний телефон умирает, в голосе раздражение и нетерпение. Человек не может говорить. А время — вечер пятницы, суббота и воскресенье — очень загруженные дни, похоже, это начало конца.

Считается, что слово «вурдалак» придумал Пушкин.

Упыри могут принимать практически любой облик, чаще встречаются в образе летучей мыши или кота. Питаются энергией страха.

Вурдалак, как правило, сохраняет человеческую оболочку. Крайне редко превращается в волка. Упыри и вурдалаки водятся именно в тех районах, где в старину было замучено много людей.

Балашихинский и Ногинский районы. Здесь появляются коты-упыри. Владимирский тракт в двадцати верстах от него, имение Березовая Роща, принадлежавшее госпоже Сугробиной, там до сих пор бродит ее призрак.

Кузьминки принадлежали Вассе Строгановой. В 1774 году Строганова была произведена Екатериной II в статские дамы. Рассказывают, она встречается там и поныне.

Балашиха. В ее окрестностях, в особенности около селения Старая Купавна, часто находили умерших пожилых женщин, на груди которых сидели коты.

Подольский и Нарофоминский районы. Здесь встречаются волки-оборотни.

Коньково. Троицкое-Коньково Зиновьева, в народе этот призрак называется Наумиха.

Села Борисовка, Захарьино, Красная Пахра. В семидесятые годы двадцатого века здесь были отмечены многочисленные нападения волков на детей десяти-двенадцати лет.

Талдомский и Сергиево-Посадский районы, Серпуховской район. Здесь отмечено появление нетопырей.

По Ярославскому тракту из Москвы в Александровскую слободу (ныне город Александров) очень часто ездили опричники и бояре. Здесь же они творили скорую расправу. Эти места отмечены массовым появлением призраков.

В городе Серпухов лютовала Мараева. До сих пор там появляется ее призрак.

20 августа. Вчера в тюрьме случилось нечто, похожее на бунт. Все началось с того, что в отдалении раздался стук кружек по решкам окна. Уже через десять минут вся тюрьма долбила кружками по окнам, а еще через пятнадцать — уже ломились в тормоза. При этом никто ничего не знал, никто ничего толком объяснить не мог. Смотрящий за хатой начал звонить по телефону, выяснять, что произошло. И опять никто ничего не знал. Потом все мгновенно стихло.

Выяснилось, что в хату попытались зайти со шмоном. Хата их не пустила. Доблестные милиционеры пустили в камеру газ, в ответ зеки стали стучать кружками по решеткам. Тюрьма радостно поддержала протест. Долбили с крайним энтузиазмом, неважно почему. Тюрьма всех затрахала настолько, что каждый готов был помочь в любой буче. Говорят, потом Клим, смотрящий за централом, вошел в хату и самолично дал по морде спонтанным бунтарям. На том дело и кончилось.

Стрелял картечью доброты по кустам. Эффекта ноль, зато удовольствие получил от выстрелов.

Следователь: Так вы его ударили ногой, когда он лежал?

Подследственный: Нет. Лежачего не бил.

След.: Как же так? Вообще не били, что ли?

Подследственный: Бил, но я его бил, когда он был в воздухе.

Следователь: Это как — в воздухе?

Подследственный: Видите ли, дело в том, что он минут десять летал по воздуху перед падением на землю. Вот в этот момент я его действительно бил ногой.

Два милиционера сосредоточенно бьют ногами лежачего зека. Бедолага, скрючившись, лежит на правом боку и после каждого удара вскрикивает.

Удар.

— Ай!

Удар.

— Ой!

Минут через десять зек вдруг громко и убедительно кричит:

— Стойте!

Менты замирают. Зек быстро переворачивается на левый бок и деловито сообщает:

— Продолжайте.

И вновь: удар.

— Ай!

Удар.

— Ой!

Вы не зеки, вы военнопленные, вот только на каком фронте вас взяли в плен, непонятно.

К сорока годам моя «интересная» и насыщенная жизнь начала надоедать. О такой жизни и о таких событиях хорошо читать, сидя в кресле напротив зажженного камина или в саду. Неплохо и смотреть на подобные события через экран телевизора. Быть постоянным их участником очень утомительно.