Общая психопатология - читать онлайн книгу. Автор: Карл Теодор Ясперс cтр.№ 170

Как мифы, так и содержательные элементы снов и психотических переживаний могут истолковываться бесчисленным количеством разнообразных способов. Новые возможности заявляют о себе всякий раз, как только мы обретаем относительную уверенность в правильности нашего истолкования. Бесконечность любых символических интерпретаций хорошо осознавалась в древности; в науке о мифах эта бесконечность стала основным предметом обсуждения начиная с XVII века, когда Бейль (Bayle) впервые указал на ее фундаментальное значение. Бесконечность возможных интерпретаций была впоследствии отмечена также в связи с истолкованием сновидений и недавними психоаналитическими исследованиями. Это обстоятельство следует признать глубоко закономерным, поскольку оно отвечает самому существу психологического понимания. Понимание и его объект пребывают в постоянном движении. Даже при истолковании событий собственной жизни, в ситуации, когда фактическая сторона сама по себе остается неизменной, смысл фактов для нас меняется или переходит на иные, более глубинные уровни, с точки зрения которых наше прежнее понимание может сохранять свою значимость разве что как нечто предварительное, частичное и поверхностное. То же относится к пониманию мифов, сновидений и содержания бреда. Поэтому, определяя гносеологическую цель, которой мы стремимся достичь через психологическое понимание, мы не должны ориентироваться ни на естественные науки с установленными в их рамках критериями, ни на формально-логические построения. В сфере психологического понимания действуют другие критерии истины – живая наглядность, связность, глубина, богатство структуры. Понимание пребывает в сфере возможного, неизменно выдвигает себя как нечто предварительное и, в разреженной атмосфере того, что мы познаем через понимание, всегда остается одним из многих гипотетических предположений. Правда, оно структурирует объективные значащие факты – в той мере, в какой последние действительно поддаются фиксации в качестве фактов; вместе с тем сообщаемый этими фактами смысл так и остается открытым для беспредельного разнообразия возможных интерпретаций. С другой стороны, по мере накопления эмпирически доступного материала понимание становится все более и более отчетливым и однозначным. Многообразие возможных истолкований само по себе не означает произвольности и неопределенности; оно может означать свободное, гибкое движение в пределах возможного – движение, ведущее ко все большей и большей отчетливости видения.

На практике понимающая психология характеризуется своеобразной двойственностью. Часто она оставляет впечатление деятельности, направленной на разоблачение обманов и, следовательно, отчасти злонамеренной; с другой стороны, в своих позитивных утверждениях, проливающих свет на существенные аспекты бытия, она выступает как источник доброго, целебного воздействия на человека. Оба аспекта принадлежат понимающей психологии на равных правах. В практической жизни, как кажется, на первый план чаще выходит «злонамеренный» аспект: находясь в скептическом или неприязненном расположении духа, мы постоянно принимаем свое видение вещей за нечто вроде изобличающего «видения насквозь». Предполагается, что истина, выявляемая в итоге такого способа понимания, – это изобличение всеобщей лживости. Неотъемлемые от психической жизни оппозиции в рамках такой «злонамеренной» психологии нужны лишь для того, чтобы обратить кажущийся истинным смысл действий, слов или желаний человека в его прямую противоположность. Символическая интерпретация служит обнаружению в любом влечении такого смысла, источник которого кроется в бессознательной, вытесненной низменности человека. Психология «пребывания в мире» сужает пределы человеческого в каждом отдельном индивиде и редуцирует их до масштабов той конкретной среды, в которой проходит его жизнь; согласно этой психологии, человек не может знать выхода из своей среды. Психология инстинктов «разоблачает» все высшие импульсы как проявления скрытых в них элементарных начал. Человек, стремящийся понять себя, оказывается в безнадежной ситуации: его «Я», отраженное, так сказать, в сотнях зеркал, в конечном счете начинает казаться мнимостью, чем-то несуществующим. С другой стороны, понимание, в котором вместо «разоблачения» выдвигается озарение, выступает в качестве позитивной фундаментальной установки. Такое понимание предполагает сочувствующий взгляд на человека; оно стремится к наглядности, к углублению видения, к живому наблюдению за развитием субстанции бытия. «Разоблачающая» психология – это редуцирующая психология; все обнаруживаемые ею факты могут быть сведены к модусу «не более чем…». С другой стороны, «озаряющая» психология способствует позитивному осознанию видимого. «Разоблачающая» психология – это то чистилище, через которое человек не может не пройти, проверяя и испытывая себя, очищаясь и преображаясь. Что касается «озаряющей» психологии, то ее можно сравнить с зеркалом, благодаря которому делается возможным позитивное осознание человеком самого себя, равно как и сочувствующее видение «другого».

Замечания о психоанализе. Фрейдовский психоанализ – это в первую очередь беспорядочная мешанина психологических теорий (см. об этом ниже, главку «б» § 2 главы 11). Далее, это философское или религиозное движение, играющее важнейшую роль в жизни многих людей (см. главку «е» § 3 части VI). Наконец, это разновидность понимающей психологии, и сейчас мы поговорим именно об этом ее аспекте.

1. С точки зрения интеллектуальной и духовной истории психоанализ – это популярная психология. То, что Кьеркегору и Ницше удалось осуществить на высшем духовном уровне, в психоанализе было повторно, и к тому же в искаженной форме, осуществлено на значительно более низком уровне, соответствующем умственному убожеству среднего современного человека и цивилизации большого города в целом. В сравнении с истинной психологией психоанализ – это массовый феномен; соответственно, он охотно позволяет массовой литературе сделать его своим достоянием. Автором практически всех фундаментальных психоаналитических идей и наблюдений является сам Фрейд, между тем как заслуги его последователей, составляющих основную часть движения, весьма скромны.

Утверждать, будто именно Фрейд «первым решительно ввел в медицину категорию понимания в связи с психическими отклонениями… и тем самым противопоставил свою теорию психологии и психиатрии, для которых “душа” так и осталась чуждым понятием», – это значит говорить неправду. Во-первых, понимание такого рода существовало и прежде – пусть даже к 1900 году оно ушло в тень. Во-вторых, воспользовавшись опытом психологического понимания, фрейдовский психоанализ развил его в ложном направлении, тем самым заблокировав возможности воздействия на психопатологию со стороны таких выдающихся людей, как Кьеркегор и Ницше. В итоге психоанализ несет значительную долю ответственности за общее снижение духовного уровня современной психопатологии.

О психоанализе говорят как о потрясающем явлении истины в наш лживый, лицемерный век. Это верно лишь отчасти и к тому же вновь в применении к относительно низкому уровню. Психоанализ стал средством разоблачения буржуазного мира, утратившего религиозную веру и живущего согласно условностям общественного устройства, которое окончательно отказалось от религии и морали и выдвинуло «пол» на роль своего «тайного божества». Но само это разоблачение, будучи неразрывно связано с сексуальностью как неким предполагаемым абсолютом, не менее фальшиво, чем та действительность, против которой оно направлено.