Философия: Кому она нужна? - читать онлайн книгу. Автор: Айн Рэнд cтр.№ 29

Представьте, что правительство издает указ, который конфискует все ваше имущество, отправляет ваших детей в концлагерь, вашу жену – на расстрел, вас – на принудительные работы и погружает вашу страну в ядерную войну; вы искренне пытаетесь понять почему, но все, что «выходит» из лидеров вашего государства, – это «сжатый пласт фактов, ощущений, настроений, идей и картинок».

Эти примеры не преувеличение; это именно то, что означают процитированные выше статьи в настоящей, экзистенциальной реальности, где ваше единственное средство защиты и выживания – это понятия, то есть язык.

Статья в журнале Look обладает большим недостатком, поскольку ограничивает рычания только до «уровня межличностного общения» (чего нельзя делать, так как человеческий разум не способен долго придерживаться двойной психоэпистемологии). А вот в The Journal of Philosophy статья оставляет метод «сжатого пласта», языка ненаблюдений, для умственной активности ученых.

«Наука без опыта» воодушевляет откат философии до первобытного, дофилософского, «пещерного» рационализма («как было сделано несколько веков назад», высказывается автор в поддержку языка ненаблюдений). Но то, что простительно и объяснимо в отношении младенца или дикаря, становится извращением, когда компьютер заменяет змеиный яд, тотемных животных и волшебные зелья. Это рационализм, которого стыдились бы Платон, Декарт и другие представители этой школы, но только не Кант. Это его детище, его триумф, так как он – самый плодовитый создатель учения, отождествляющего способы сознания с его содержанием. Здесь я отсылаю вас к утверждению Канта, что механизм сознания производит собственное (категориальное) содержание.

«Наука без опыта» – это статья, не имеющая никакого значения и причин ее обсуждать, кроме того шокирующего факта, что она была напечатана ведущим американским журналом по философии. Если такой взгляд на человека, разум, знание, науку и существование одобрен и пропагандируется философскими авторитетами нашего времени, можно ли обвинять хиппи и йиппи, являющихся продуктом этих взглядов? Можно ли обвинять обычную молодежь, выброшенную в мир с подобным умственным снаряжением? Нужны ли вам комитеты, комиссии и многомиллионные исследования, чтобы найти причину наркозависимости и студенческих бунтов?

Блестящий молодой профессор философии дал мне следующее объяснение этой статьи: «Они (академические философы) насладятся ею, потому что она хулигански нападает не только на философию, но и на их собственные любимые убеждения, например эмпиризм. Они будут в восторге. Они будут читать и публиковать все, что не предполагает и не защищает обширную, последовательную, целостную систему идей».

Долгое время академические философы были не способны ничего сделать, кроме как нападать и опровергать друг друга (что не трудно), будучи не в силах предложить никакой созидательной или позитивной теории. Каждая новая атака подтверждает их представление, что в их профессии нет ничего возможного и от них ничего нельзя требовать. Хулиганский стиль атаки убеждает их в том, что не нужно принимать это (или философию в целом) близко к сердцу. Они вытерпят все, что не заставляет их пересматривать природу собственных предпосылок, то есть не угрожает убеждению, что один комплект (необоснованных) предположений так же хорош, как и другой.

В книге «Для нового интеллектуала» я упоминала главную причину развала философии после эпохи Возрождения, – проблему, приведшую к окончательному краху философии. «Они [философы] не смогли найти решение проблемы “универсалий”, то есть определить природу и источник абстракций, определить отношение понятий к воспринимаемым данным и доказать верность научной индукции… [Они] не смогли отразить шаманские утверждения, что их понятия были такими же произвольными, как и прихоти шаманов, и что их научное знание несет не больше метафизической достоверности, чем шаманские откровения».

(Заметьте, что требования такого эпистемологического равенства и сейчас являются стратегией, политикой и целью иррационалистов. «Почему предпочтительнее интерпретировать теории на основе языка наблюдений, а не на основе языка интуитивно очевидных утверждений?..» – спрашивает автор статьи «Наука без опыта». В такой извращенной форме мистики признают первичность разума и раскрывают свой мотив, свою зависть и свой страх; защитник разума не просит, чтобы его знание обладало равенством с интуицией и откровениями мистиков.)

Понятия – результат мыслительного процесса, который интегрирует и упорядочивает данные, предоставляемые органами чувств человека (смотрите «Введение в объективистскую эпистемологию» ^[19]). Ощущения – единственное прямое познавательное взаимодействие человека с реальностью и, следовательно, единственный источник информации. Без чувственных данных не может быть понятий; без понятий не может быть языка; без языка не может быть ни знания, ни науки.

Ответ на вопрос об отношении понятий к воспринимаемым данным определяет оценку человеком познавательной результативности своего мышления; этот ответ устанавливает направление жизни индивида и судьбу наций, империй, науки, искусства, цивилизаций. Слишком немногие были готовы отдать свою жизнь, защищая правильный ответ, в то время как миллионы погибли из-за неправильных.

Во все времена большинство нападок на способность человека к концептуализации было нацелено на ее основу, то есть на его ощущения, в форме утверждения, что они «недостоверны». Только наглости XX в. хватило для заявления, что ощущения не нужны.

Если вы хотите по полной оценить губительную природу этого заявления, а также постичь происхождение понятий и их зависимость от воспринимаемых данных, я отошлю вас к известной пьесе. Кто-то подумает, что такую тему нельзя поставить на сцене, однако это было сделано – просто, доходчиво и печально; и это не художественная выдумка, а постановка исторических фактов. Это «Сотворившая чудо» (The Miracle Worker) режиссера Уильяма Гибсона, в которой рассказывается история о том, как Энн Салливан помогла Хелен Келлер понять природу языка.

Если вы видели превосходную игру Пэтти Дьюк в роли Хелен Келлер, на сцене или экране, то вы видели версию человека, представленную в статье «Наука без опыта», приближенную настолько, насколько это возможно. Хелен Келлер, лишенная основных видов чувственного контакта с реальностью, не была образцом для этой статьи, но близко подошла к идеалу: с детства слепая и глухая, то есть без зрения и слуха, у нее не было ничего, что могло бы ее направлять, кроме осязания (у нее также были обоняние и вкус, которые не имеют большой ценности в познавательном процессе).

Вспомните непередаваемый ужас ребенка, которого играла Пэтти Дьюк: создания, которое и не человек, и не животное, обладающего всей силой человеческого потенциала, но опущенного на уровень ниже животного; дикарки, грубого, жестокого существа, отчаянно борющегося за свою жизнь в непознаваемом мире, пытающегося как-то выжить в состоянии хронического ужаса и беспросветного изумления; человеческого разума (который впоследствии оказался блестящим), в тотальной темноте и тишине воюющего за возможность воспринимать, усваивать, понимать, но неспособного осознавать собственные цели, нужды и проблемы.