Танцующие медведи. Опыт обретения свободы - читать онлайн книгу. Автор: Витольд Шабловский cтр.№ 29

По закону Каленникова может ввезти в Польшу две пачки сигарет и бутылку водки. Сигареты она продает по четыре злотых, водку – по десять. Так она заработает первые тридцать гривен (десять гривен – это четыре злотых).

Вторые тридцать гривен она заработает, когда привезет обратно на Украину немного колбасы и сыра из приграничного супермаркета.

И еще несколько гривен получит за то, что сядет в автомобиль, который везет стиральные машины или что-то из бытовой техники. Можно провезти только одну вещь на человека, поэтому водители, которые возят по нескольку штук, подсаживают к себе кого-нибудь по дороге. Сколько уже на Украине стиральных машин, ввезенных Каленниковой? Одному Богу известно.

С одной стороны, Каленникова слышала, что Евросоюз откроет границы. Это было бы хорошо. Ей бы не пришлось ждать больше часа в очереди – в мороз и в дождь, в праздник и в будни. Ей не пришлось бы проходить под бдительным оком таможенников и купленных за миллионы евроденег сканеров, которые должны проверить, не проносит ли она больше двух пачек и одной бутылки.

А с другой стороны, что, если цены на сигареты поползут вверх? В Польше ведь выросли, и причем резко.

– Тогда я могу прямо сейчас себе могилу копать, – говорит Валентина. И начинает плакать.

– Не плачьте, бабушка, – говорят ей молодые девушки. – Даже если мы в этот Евросоюз и войдем, вас на свете уже не будет. Нам, молодым, волноваться придется.

Они правы, так что Валентина Каленникова поправляет узелок на платочке и бежит искать следующего клиента, желающего приобрести пачку сигарет Paramount.

IV. История

Болгарские цыгане говорят, что самки легче поддаются дрессировке, они менее агрессивны и не нападают на людей. Однако польские цыгане считали, что обучать самок – дело недостойное. По их мнению, самки должны рожать детенышей, чтобы медведчикам всегда хватало медведей. Конец бетонных грибов

1

Сначала бункер обкладывают старыми покрышками, а затем поджигают. Или бросают внутрь мешок с удобрениями с высоким содержанием калия. Получается примитивная бомба, и бункер взрывается.

– После того, как бетон лопнул, мы долбим по нему молотами, чтобы добраться до стали, – объясняет Джони, строитель из города Берат в Центральной Албании. – Ее бывает до двух тонн. Килограмм у скупщиков стоит пятнадцать евроцентов. Выходит, на одном бункере можно заработать триста евро! Правда, иногда приходится по пять дней голову ломать, как заставить бетон лопнуть. А большую часть денег все равно забирает себе мой босс. Я получаю по двадцать-тридцать евро с каждого бункера.

Однако Джони не жалуется. Уже несколько лет Албания переживает настоящий строительный бум, в результате которого взлетели цены на сталь. Его не остановил даже кризис в Италии и Греции, где трудятся сотни тысяч албанских эмигрантов. Правда, эксперты предостерегают, что строительный бум искусственно раздувает итальянская мафия: она строит в Албании никому не нужные небоскребы (в некоторых пустуют больше половины квартир) и таким образом отмывает грязные деньги.

– У нас кризис не ощущается, – говорит Джони. – Премьер хвастается, что кроме Албании из всей Европы только в Польше нет экономического спада.

Джони тоже несколько лет работал в Греции, в Пирее, но ему надоело играть в жмурки с местной пограничной службой, которая регулярно охотится на албанцев-нелегалов.

– Здоровье уже не то, – говорит он. – Здесь я заработаю меньше, но и потрачу меньше. То на то и выходит.

Днем Джони строит новый район, а по вечерам подрабатывает на бункерах. На эти деньги он отремонтировал квартиру и отправил детей в хорошие школы.

Албанский пейзаж от Шкодера на границе с Черногорией до Конисполя на границе с Грецией пестрит сотнями тысяч бункеров.

– При коммунистах я в таких бункерах проходил военную подготовку, – вспоминает Джони. – Мы учились камуфлировать их в случае нападения. Это часть моей жизни, но мне их не жаль. Они – символ плохих времен и должны исчезнуть.

2

Бункер Гергя снизу доверху выкрашен зеленой краской, а на фасаде в глаза бросается надпись Bunker Bar. И хотя пляж в Шенгине, на котором стоит бункер, далеко не самый красивый в Албании, Гергь не унывает: “Может, у нас песка маловато. Зато у нас есть наши бетонные грибы, шампиньоны Дядюшки Ходжи. Посмотреть на них приезжают люди со всего мира!”

Гергь приглашает нас войти, разрешает выглянуть через окно-бойницу, выходящее в сторону Италии. Показывает припрятанную металлическую палку:

– Раньше я держал ее для пьяных клиентов, которые не всегда желают платить. А сейчас я держу ее для тех, кто приходит ломать бункеры. Я этим баром заправляю уже двенадцать лет и никому не позволю его даже пальцем тронуть.

Что правда, то правда: албанские бункеры – уникальное явление мирового масштаба. В стране площадью чуть больше Люблинского воеводства, в которой живет всего три миллиона человек, коммунисты построили примерно семьсот пятьдесят тысяч бункеров.

– При коммунистах все, что связано с бункерами, было засекречено. А потом пришла демократия, документы потеряли, и до сих пор никто не может точно их сосчитать, – говорит политолог Ина Ижара, которая, как и многие молодые албанцы, живет между Албанией и Италией. – Когда несколько лет назад мы вступали в НАТО, руководство альянса потребовало карту расположения бункеров. Наступило некоторое замешательство, потому что карт-то никаких нет. Кто-то когда-то брякнул, что их семьсот пятьдесят тысяч, вот теперь все эту цифру и повторяют.

Бункеры стоят в городах, во дворах, рядом с жилыми домами, на кладбищах и детских площадках. Они стоят на горных вершинах и торчат из моря. Крестьянам во время пахоты приходится огибать их стороной. Если проехать на поезде из Тираны в Дуррес, можно насчитать несколько десятков.

Эльтон Чауши, гид из Тираны, придумал туристический маршрут по самым интересным бункерам. “Несколько штук, к примеру, стоят в городе Аполлония среди руин, оставшихся от древних греков, – рассказывает он. – Туристы их обожают”.

Зачем их строили? Энвер Ходжа, безраздельно правивший Албанией с 1944 года до самой своей смерти в 1985 году, боялся нападения.

– Он был параноиком, – говорит Ина Ижара. – Считал, что на Албанию все хотят напасть. После войны он дружил с Югославией. Потом поссорился с маршалом Тито и на несколько лет переметнулся на сторону СССР. Этот альянс ему разонравился, когда там начали пересматривать итоги сталинизма. Ходжа столковался с Китаем и – везде же одни враги – принялся вооружать страну и строить бункеры.

Бункеры идеально вписывались в картину мира албанцев, привыкших жить в страхе: на протяжении столетий албанские земли захватывали древние греки, римляне, болгары, венецианцы, турки, итальянцы, австрийцы, немцы, сербы и, наконец, современные греки.

Ина Ижара: