Замуж с осложнениями - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Жукова cтр.№ 39

– Ну, если он всё это устроил только чтобы тебе помочь, то, можно сказать, у него получилось. Не забудь поздравить на досуге.

Азамат усмехается и смотрит на меня счастливыми влюблёнными глазами. Это сразу воскрешает в моей памяти предположения насчёт брачной ночи. Надо уж сразу всё до конца разъяснить, чтобы и тут не осталось межкультурных недомолвок...

– Азамат. Что мы собираемся делать дальше?

– М-м... в каком масштабе? – улыбается он.

– Ну, покрупнее, чем состаримся и умрём, но помельче, чем пойдём завтракать.

– Хм. У меня ближайшие планы – это долететь до Гарнета и произвести ревизию экипажа.

– Нет, а... на личном фронте? – вижу полное непонимание. – Я хочу сказать, ведь есть вещи, которые положено или не положено делать женатым людям. И я сильно подозреваю, что они у нас разные...

– Лиза, делайте, что хотите, я не вправе вас ограничивать, – отмахивается от меня в священном ужасе. М-да, я чувствую, тут предстоит большая педагогическая работа...

– Ладно, тогда я пока предлагаю отвести одну из кают мне под кабинет, чтобы я могла там нормально разложить свои причиндалы и поддерживать стерильность. И лучше, чтобы это была одна из соседних кают с моей, чтобы недалеко бежать, если что.

Он вдумчиво кивает, делая заметки в уме. Потом вдруг смотрит на меня с сомнением:

– Лиза, а вы уверены, что по-прежнему хотите работать? То есть у вас ведь нет такой необходимости, я способен вас содержать...

– Ещё чего! – возмущаюсь я. Содержать он меня собрался! – Я замуж вышла, чтобы эту работу получить, а не наоборот! Даже не думай. Будешь платить, как в контракте стоит, и точка.

Он несколько секунд переваривает мою реакцию с неуверенной улыбкой.

– Ну хорошо, – наконец медленно произносит он. – Но вы позволите хотя бы иногда дарить вам подарки?

Теперь уже я поднимаю брови и пожимаю плечами:

– Ну конечно, если тебе хочется.

Он вздыхает с облегчением. Ой, чует моё сердце, что-то тут не так.

Мы с Азаматом ещё некоторое время говорим ни о чём – у нас это вообще хорошо получается, – а потом у меня начинает совершенно неприлично урчать в голодном животе.

– Вы можете снять хом, – говорит Азамат, вставая.

Очевидно, он имеет в виду эту тяжеленную блямбу на цепочке. Да уж, я очень надеюсь, что её не придётся таскать на себе всё время. Я, сдерживая неучтивую поспешность, снимаю с себя железяку и вешаю на спинку кровати. Она поблёскивает серебристенько. Азамат, впрочем, в своей остаётся, так что я чувствую себя немного неловко.

– Она очень тяжёлая, – говорю, извиняясь. – Зачем они такие огромные?

– Чтобы издалека было видно. Но их редко надевают. Вам, наверное, вообще не придётся. Это только для больших официальных собраний.

– Да? Это хорошо, а то как-то глупо получилось бы, если бы их нужно было носить всё время, а мне так тяжело...

Азамат смеётся и, стащив свой хом, наматывает его на руку. Мы двигаемся на выход.

– Ну что вы, зачем всё время? Они ведь платиновые, действительно тяжело.

Я вытаращиваюсь: это вот эта вот огромная хреновина – вся из платины?!

– Да они же должны стоить целое состояние!

– Везде, кроме Муданга, – довольно говорит Азамат, придерживая мне дверь. – У нас очень много платины в недрах планеты, – потом его гордость за родину несколько убывает: – Потому джингоши нас и завоевали. Всё изрыли...

Дальше следует, видимо, эпитет к джингошам по-муданжски, но, увы, я не разбираю. А хорошо бы выучить пару ласковых словечек от боевого командира. Мы некоторое время молча движемся в сторону столовой, потом Азамат снова заговаривает:

– Только, Лиза, я вас умоляю, не бейте больше никого по лицу. Среди своих это совершенно недопустимо.

Ох, как же это я не сообразила... Хорошенькое начало на новой работе! Надо будет хоть Алтонгирела обмазать, чтобы следов не осталось от моих хороших манер.

– Сейчас, погоди! – бросаю через плечо Азамату и бегом возвращаюсь в каюту за кремом от ушибов. Азамат честно дожидается меня, один в кухню не идёт. Я присоединяюсь к нему, триумфально помахивая тюбиком.

– Постараюсь исправить дело рук своих, – говорю. – Он, конечно, сволочь, но я понимаю, что была неправа.

– Я бы ещё понял, – задумчиво говорит Азамат, – если бы вы ему раньше, за ругательство влепили. А тут даже и повода-то не было.

– Ну да, конечно! – я вскипаю так быстро, что, видимо, мне только казалось, что я остыла. – Тебя поносить ему можно!

– Он не сказал про меня ничего ужасного, – пожимает плечами капитан. – То, что я урод, это факт. И обижаться на него бессмысленно.

Драматично закрываю глаза ладонью.

– Я по-другому воспитана, – говорю высокомерно. – Я считаю, что это оскорбление. И Алтонгирелу придётся в дальнейшем учитывать моё мнение.

Последнюю фразу я никакими угрозами не сдабриваю, но Азамат косится на меня с опаской. Видно, память о снотворном ещё очень жива.

В кухне Алтонгирел сидит ко входу спиной и только поэтому не удирает при моём появлении. Мрачно ссутулившись, прижимает к голове кусок льда. Сурово треснулся, видать. Или хочет подчеркнуть, какая я зараза, тоже вариант. Подкрадываюсь тихонечко с уже выдавленным на пальцы кремом и принимаюсь втирать, придерживая за темечко, чтобы не удрал. Он напряжённо замирает, но тут мне помогает Азамат:

– Не дёргайся, всё под контролем, – весело говорит он по-муданжски. Алтонгирел рычит что-то сквозь зубы в ответ, капитан смеётся и занимает своё место во главе стола.

У Алтонгирела за ухом только небольшая шишка. Ничего, сейчас быстро рассосётся. Заглядываю ему в лицо справа – ну конечно, щека вся красная. Ну так и у меня рука до сих пор гудит. Держу пари, этот румянец злит его гораздо больше, чем все болевые ощущения вместе взятые.

– Да не отворачивайся ты, – бормочу, стараясь не попасть ему кремом в глаз. – Сейчас всё пройдёт.

– Лучше бы извинилась, – ворчит пациент.

– Извиняюсь, – охотно соглашаюсь. – Я должна была сообразить не бить по лицу. В следующий раз получишь под дых.

На этом он окончательно от меня отшатывается, но я уже всё сделала и могу с чистой совестью идти мыть руки. Алтонгирел смотрит на меня оскорблённо, как будто это я от него отмываться иду. Кстати, может, так и подумал.

После гигиенической процедуры решительно усаживаюсь на место Эцагана. Его теперь всё равно из каюты не выпускают, а я имею право сидеть рядом с мужем, а не ютиться где-то у середины стола. Вообще, если уж они меня считают такой раскрасавицей, то могли бы и предложить пересесть поближе к капитану. Хотя я уже не первый раз замечаю, что с предложением сидячего места у них какой-то суровый напряг.