Российская белая эмиграция в Венгрии (1920 – 1940-е годы) - читать онлайн книгу. Автор: Ева Мария Варга, Александр Стыкалин cтр.№ 19

С точки зрения интересов безопасности страны я считаю крайне желательным, чтобы ко всем проживающим в Венгрии русским без исключения одинаковым образом относились с большим подозрением.

После долгих лет лишения и нужды большая часть эмиграции морально настолько опустилась, что за деньги они готовы на все.

Поэтому считаю крайне вредным, что наиболее интеллигентные элементы русской эмиграции пользуются особой поддержкой и вниманием верхних слоев венгерского общества: воспользуясь своими общественными связями, они могут развернуть шпионскую деятельность против Венгрии». В документе все эти предложения подчеркнуты карандашом, и на полях бумаги имеется пометка заместителя министра иностранных дел Калмана Кани: «совершенно верно».¹⁰⁴

В итоге старания фон Лампе в целях установления политического сотрудничества и размещения контингентов врангелевской армии в Венгрии не привели к серьезным результатам. Переговоры затягивались, вместо реализации крупномасштабного плана по размещению в стране тысячи военнослужащих русской армии, в Венгрии нашли приют лишь несколько сот солдат и офицеров. (Учитывая экономический кризис, жизненные условия в послевоенной Венгрии, языковые трудности, разницу в религии, в традициях, это число все-таки нельзя считать ничтожным.) Со временем и врангелевское командование потеряло интерес к стране. Этому способствовало то обстоятельство, что переброска армейских частей в Королевство СХС и Болгарию к 1922 г. в целом была завершена. Начальник штаба армии генерал Шатилов уже 16-го января 1922 г. из Сремских Карловцев уведомил фон Лампе, что из-за недостатка финансовых средств с 1 февраля было решено закрыть ряд военных агентур, «в том числе и вашей». Взамен Шатилов предложил фон Лампе занять должность штаб-офицера рядом с заместителем начальника штаба, генералом Кусонским¹⁰⁵. (Тем же днем, 16 января, датировано и письмо Кусонского А. фон Лампе из Константинополя. В нем он не только не упомянул о такой возможности, но передал сердечную благодарность Врангеля за старания фон Лампе, и призвал его «продолжать энергичную работу о приеме контингентов нашей армии, в крайнем случае добиться хотя бы получения виз на въезд в страну возможно большему количеству лиц по выбору и назначению Главнокомандующего»¹⁰⁶.) Ликвидация постоянного представительства Врангеля в Будапеште должна была происходить таким образом, – писал Шатилов Кусонскому, – чтобы венгерское правительство не могло истолковать ее как недружелюбный акт, с Венгрией и в дальнейшем надо было сохранять хорошие отношения¹⁰⁷. Фон Лампе в своих ответных письмах настойчиво приводил аргументы в пользу сохранения своего представительства. В них он повторил практически все свои прежние соображения и добавил, что у него имеются денежные ресурсы на дальнейшее содержание вверенного ему представительства¹⁰⁸. Его аргументы, по всей вероятности, подействовали, потому что закрытие миссии было отложено. С апреля 1922 г. фон Лампе был назначен военным представителем Врангеля в Германии с сохранением своей должности в Венгрии по совместительству. С этого времени он постепенно переместился в Берлин, а курирование венгерскими делами доверил своему заместителю, есаулу Владимиру Иловайскому, обо всем ему докладывавшему. В 1924 г. фон Лампе уже ограничился всего двумя-тремя поездками в Венгрию. С одной из них был связан любопытный эпизод, заслуживающий внимания.

В сентябре в Берлине представители венгерского и советского правительств подписали договор об установлении дипломатических отношений, который подлежал ратификации. В Венгрии, по понятным причинам, развернулась очень острая дискуссия по этому поводу, в которую мог внести свой вклад и представитель белой эмиграции генерал-майор фон Лампе. 2 октября 1924 г. в самый разгар политических прений он был принят адмиралом Хорти. В ходе сорокоминутной беседы они обсуждали практически лишь одну тему – заключенное в Берлине соглашение об урегулировании дипломатических отношений между Венгрией и Советским Союзом и ожидаемое в связи с этим прибытие официального советского представителя в Будапешт. Регент Хорти в очень резких выражениях отозвался о большевиках, по поводу подписанного соглашения заявил: «я этого не хочу, я никогда не подам руку коммунисту», и прибавил, что сегодня ему предстоит «большая борьба по этому вопросу». Из дневника приемов адмирала Хорти выясняется, что после принятия фон Лампе у него действительно появился премьер-министр граф Иштван Бетлен в сопровождении уже упомянутого Калмана Кани¹⁰⁹. Последний подписал от имени венгерского правительства соглашение с полпредом СССР в Германии Николаем Крестинским. Хотя мы, к сожалению, не знаем точно содержания их беседы, можно предположить, что главным предметом дискуссий был, безусловно, берлинский договор и вопрос об отношении Венгрии к СССР.

«Я совершенно определенно почувствовал, – писал фон Лампе в своей сводке, – что либо судьбе угодно было дать мне, белому представителю, возможность хоть и в очень небольшой степени повлиять на ликвидацию торжества коммунистов в центре Европы, либо сам адмирал Хорти, чтобы проверить свои личные выводы, назначил мне прием у себя именно в тот день, когда он должен был иметь 'большую борьбу' за свою идею, ни в коем случае не соглашаться на признание большевиков страной». Воспользовавшись случаем, фон Лампе стал подробно описывать «подрывную и преступную деятельность большевиков» в тех странах, где они только появляются, и чувствовал, что его слова падают на хорошо подготовленную почву. Когда он заговорил о тревоге в рядах эмигрантов по поводу предстоящего прибытия большевиков, Хорти его прервал и решительно заявил: «Они не придут». Со следующего дня Лампе уже констатировал усиление голоса противников договора в венгерской прессе и в парламенте. Отказ от ратификации договора со стороны венгерского правительства нельзя, конечно, приписать одному генералу фон Лампе, но он, несомненно, сделал свое дело, в решающий момент сыграв на антибольшевистских чувствах регента ¹¹⁰.

* * *

Несколько в отрыве от вопроса о переброске частей врангелевской армии речь шла и об обеспечении приюта русским семействам на имениях венгерских аристократов и помещиков. Об этом предложении венгров представитель Врангеля Дмитрий Потоцкий еще в Белграде информировал фон Лампе, но, к своему величайшему удивлению, в Будапеште тот никого не нашел, кто бы знал об этом проекте и о якобы существующем списке подлежащих переселению семей¹¹¹. Насколько можно установить, инициатива исходила от графа Пала Телеки (в 1920–1921 гг. он был премьер-министром Венгрии), который рассчитывал на солидарность венгерской элиты к своим русским товарищам по социальному положению. Об этом Телеки говорил в июне 1921 г., во время своей частной поездки в Париж, Михаилу Гирсу, руководителю Совещания Послов¹¹². Этот же вопрос обсуждался и в начале июля на встречах фон Лампе с Палом Телеки и с графом Иштваном Бетленом, сменившим Телеки во главе правительства после так называемого «первого королевского путча». Бетлен с сожалением отметил, что на его циркулярные письма по поводу расселения русских семейств не отвечают, до сих пор он получил всего один ответ, и тот был отказом. Венгры – по словам фон Лампе – «тароватые на обещания и тугие на выполнения». К июню месяцу удалось разместить лишь несколько семейств из обещанных 100 (эта цифра потом была снижена до 57). В это время в Константинополе составлялись списки подлежащих переселению в Венгрию семей. Ко второй половине июля в рамках этой акции – по данным фон Лампе – удалось разместить всего лишь одну семью, полковника Шмидта, во владении фамилии барона Рубидо-Зичи ¹¹³.