Охранники концентрационных лагерей. Норвежские охранники «Сербских лагерей» в Северной Норвегии в 1942-1943 гг. Социологическое исследование - читать онлайн книгу. Автор: Нильс Кристи cтр.№ 30

В 6 говорит следующее: «В начале обучения у нас были уроки по идеологии».

Это обучение продолжалось и во время пребывания в лагере. Так, например, А 1 говорит следующее:

«Нам постоянно твердили, что правила охраны гласят то-то и то-то, и вбивали в голову, что неисполнение наказывается так-то и так-то. Постоянно ходили слухи о том, что они наказывают не только самого человека, но и его семью».

А 7 говорит следующее:

«Мы были в большинстве молодыми парнями – мало где бывали, мало что видели и не имели жизненного опыта. У нас не было предпосылок, чтобы понять все последствия происходящего, и поэтому мы стали легкой добычей для немцев. Они показывали нам фотографии сербов, совершавших преступления, и говорили о том, что германцы так не поступают. И как ни странно, если вам твердят что-то несколько раз в неделю, то это действует. И мы совсем не представляли себе, что такое находиться в заключении».

Согласно показаниям одного норвежца, один немец как-то сказал ему следующее: «Вы бы только знали, что это за люди. Сплошные уголовники, у каждого на совести несколько убийств».

В 21 объясняет, почему некоторые охранники вели себя так жестоко:

«Это все было из-за немцев. Наши охранники хотели дружить с немцами. Чем хуже они себя вели по отношению к сербам, тем лучше к ним относились немцы. Если ты причинял вред сербам, то мог рассчитывать на медаль от немцев. А если какой-нибудь серб тебе почему-то не нравился, ты мог его просто-напросто застрелить и еще потом получить награду от немцев».

Нет оснований полагать, что это последнее высказывание преувеличено. Совершенно ясно, что немцы относились к сербам на основании своей идеологии. Немцы показывали норвежцам пример в отношении к заключенным, и этот пример, возможно, сыграл немаловажную роль в обучении.

ЗАДАЧИ:

Задачи норвежцев – с точки зрения немцев – были определены их подготовкой и правилами охраны, которые постоянно ужесточались. Заключенных надо было заставлять тяжко трудиться и выжимать из них последние соки. При попытке к бегству следовало стрелять на поражение и без предупреждения. Мы не знаем ни одного случая, когда убийство заключенного привело бы к порицанию или наказанию со стороны немцев. Напротив, нам известен целый ряд случаев, когда охранников за убийство хвалили и награждали.

Имеются, однако, основания полагать, что для второй партии охранников немцы сформулировали эту задачу менее ясно, чем для первой. Вторая партия служила в течение временного периода с конца 1942 до начала 1943 г. Видимо, немцы в этот период уже не были так уверены в исходе войны.

УСЛОВИЯ ЖИЗНИ НОРВЕЖЦЕВ В ЛАГЕРЕ

У исследователей возникло впечатление, что материальные условия жизни в лагере у второй партии охранников были несколько лучше, чем у первой. Условия жизни заключенных были также соответственно несколько лучше. Вообще нельзя говорить о том, что условия жизни норвежцев были ужасными – ни для какой из партий, – однако, для многих они оказались хуже, чем ожидалось. Санитарные условия были на примитивном уровне, бараки были плохие и переполнены. Особенно плохие условия были во временном лагере Бьёрнефьелль осенью 1942 г. Но даже там норвежцы жили в бараках, в то время как у сербов и того не было – они жили практически без крыши над головой высоко в горах за колючей проволокой. Что касается еды, то она была хорошей, и можно было всегда попросить добавки. Здесь действовал закон о полярном снабжении для норвежцев, работающих за полярным кругом. Доступ к таким специфическим товарам, как алкоголь и табак был различен в зависимости от лагеря. Одежда была, по всей видимости, неважной. Многие охранники утверждали, что заключенные были одеты лучше, чем они.

Данное впечатление относительно материальных условий жизни норвежцев в лагере сложилось у нас еще до начала интервьюирования, а впоследствии постоянно укреплялось с появлением новых материалов. Мы включили эту тему в интервью вовсе не для получения фактических сведений. Мы предполагали, что точки зрения по этому вопросу, возможно, будут разными у членов обеих групп – экстремальной и контрастной.

В отношении жилья и еды ответы на вопросы можно представить следующим образом:

Соотношение высказываний о плохих и хороших условиях:

Данных немного, но общая тенденция ясна. Члены экстремальной группы более склонны жаловаться на условия жизни и менее склонны хвалить их, в то время как члены контрастной группы из первой партии менее всего склонны жаловаться и больше всего склонны хвалить эти условия. Вторая партия контрастной группы находится в промежуточном положении. Такое же соотношение складывается в отношении еды.

Самое естественное объяснение различий между двумя группами в первой партии заключается в том, что члены контрастной группы в большей степени, чем члены экстремальной группы, идентифицировали себя с сербами.

Таким образом, у них сложились иные критерии оценки материальных условий жизни. Вряд ли можно объяснить данное различие тем, что члены экстремальной группы «привыкли к более хорошим условиям», иными словами, принадлежали к более обеспеченному социально-экономическому слою общества.

Естественно предположить, что данное различие в референтной группе тесно связано с тем, как различные категории охранников помогали сербам.

Нет необходимости подчеркивать умозрительный характер данных размышлений. Однако независимо от обоснованности наших рассуждений, в результате сложившейся ситуации члены экстремальной группы из первой партии субъективно более сильно ощущали страдания от плохих материальных условий, чем члены контрастной группы той же партии.

Членов обеих групп систематически спрашивали об условиях их работы, в особенности, о длительности рабочего времени. Однако результаты опроса вряд ли поддаются количественному изображению. Приведем некоторые примеры высказываний, которые позволяют получить некоторое впечатление по данному вопросу.

Так, А 5 отвечает следующее на вопрос о свободном времени: «Если они приходили посреди ночи, нам было все равно. У нас была такая тяжелая работа, что мы не просыпались. Слишком сильно уставали».

А 6 отвечает на этот же вопрос следующее:

«Свободного времени было мало – один день в месяц. Вставали мы около шести часов. В семь часов было построение с принесением присяги, а заключенные приходили с половины восьмого до восьми. У заключенных был обеденный перерыв, когда они могли развести костер и сварить кофе, мы же должны были нести вахту все время, примерно до половины четвертого. Потом каждый вечер мы по два часа дежурили на вышке, а ночью у нас было четыре часа свободного времени. Так что мы могли выспаться только в единственный свободный день в месяце. И так мы трудились до самого отъезда».