Космическая одиссея разведчика. Записки сотрудника госбезопасности - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Максимов cтр.№ 87

После заседания правительственного трибунала по «делу московского агента» министр юстиции (он же генеральный прокурор) вынужден был подать в отставку, закончилась карьера, как писали канадские журналисты, и «шести блестящих сотрудников» спецслужбы, включая двух генералов.

Активная работа канадцев против граждан советской колонии в Канаде оказалась дезорганизованной на длительное время. А в штаб-квартире канадской контрразведки и в курирующих ее органах сотрудники обвиняли друг друга в утечке сведений о вербовке и считали, что «по вине болтунов возникла ситуация, в результате которой провалился «московский агента» и все дело «Золотая жила»…». Более двадцати лет, до конца 90-х годов, в канадской спецслужбе были уверены, что «их» агент Аквариус «был разоблачен и замучен в подвалах Лубянки.». Но.

Тем не менее, фигурант операции «Турнир» — «Золотая жила» (их Аквариус или наш Тургай, он же — Дзюба и Стадник), на самом деле — Анатолий Максимов — ветеран флота, военной контрразведки и разведки. Он, сейчас капитан 1 ранга в отставке, получил высокую профессиональную награду Почетный сотрудник госбезопасности именно за участие в операции «Турнир». И по сей день в возрасте за восемьдесят лет активно служит Отечеству в рядах Ассоциации ветеранов внешней разведки… («100 великих операций спецслужб», 2015).

Пройдя восьмидесятилетие вспоминается не столь давний очередной просмотр личного архива. Вернее, шел поиск первой биографии, написанной при вступлении в комсомол в сорок девятом году.

А получилось так, что передо мной оказался целый десяток моих биографий, как считается, кратко сформулированных за десятилетия учебы, службы, преподавательской работы и занятостью написанием книг. И вот что поразительно: чем больше прожил, тем короче биографическая справка, помещающаяся все на том же одном листочке.

Время укрупняло события и их описание укладывалось в строчки и отдельные слова. Сегодня и десяти слов достаточно, чтобы обозначить значимые события в жизни — это школа, аэроклуб, училище, флот, контрразведка, разведка, в ней — НТР, Служба активных мероприятий, Краснознаменный институт-Академия. И еще — многолетнее прикрытие во Внешторге…

В одной из книг-воспоминаний «чернорабочего разведки» есть строки, говорящие о времени учебы в Школе военной контрразведки и моменте беседы с кадровиком о переходе на службу в разведку:

«О внешней разведке КГБ в школе нам кое-что рассказывали, но в основном историко-описательного характера и немного о контактах ее с военной контрразведкой.

Видимо, больше и не следовало нам знать. И вот, такое предложение.

Я понимал: разведка — это, как в авиации, высший пилотаж. Я не ошибся в выборе. Но и в разведке был свой «высший пилотаж» — активные мероприятия, которыми мне пришлось заниматься не один год…».

Что предшествовало моему появлению в Ясенево в стенах прославленной внешней разведки, где на третьем этаже размещалась когорта сотрудников того самого «высшего пилотажа»?

… С волнением через пять, десять и более лет проезжал я по Горьковскому шоссе в Балашихе мимо ворот, ведущих на территорию нашей спецшколы разведки. В эти редкие моменты одно воспоминание теснило другое, но всегда они были теплыми и сопровождались легкой грустью от того, что далекое время, наполненное открытием неизведанного, никогда уже не повторится. Мог ли я думать, что жизнь приведет меня снова в стены родной «альма-матер»?

Это случилось через много лет после окончания двухгодичного факультета в то время Школы 101 ВРШ), а до того известной как ШОН, РАШ, ВРШ. Через двадцать лет работы в органах госбезопасности (со стажем более чем в двадцать пять лет военной службы) оказался я в стенах нашего уникального учебного заведения, узко известного в тот момент как Краснознаменный институт.

За время работы в разведке пришлось неоднократно выезжать в долгосрочные и короткие командировки сроком на недели, месяцы, по полугоду и на несколько лет: в Японию, Канаду и США, Англию и ФРГ, Бельгию и Швейцарию, Ирак и другие страны, разнообразие которых определялось работой по линии НТР и операцией контрразведывательного характера.

Приглашение перейти в Институт поступило в разгар активной работы по линии НТР на территории Союза с позиции Минвнешторга. И было оно для меня весьма неожиданным. Однако в то время уже завершалась многолетняя контрразведывательная операция, по окончании которой оперативной необходимостью стало бы прекращение личного контакта с иностранцами. Приглашение исходило от руководителя факультета научно-технической разведки, моего начальника по работе в НТР, легендарного разведчика Анатолия Антоновича Яцкова, будущего Героя России.

Герой Российской Федерации

ЯЦКОВ Анатолий Антонович

1913–1993

Известный разведчик, сотрудник внешней разведки с 1939 года.

В годы войны работал в «легальной» резидентуре в Нью-Йорке по добыванию сведений о создании американской атомной бомбы, об авиации и электронике (1941–1944).

На руководящих должностях в центральном аппарате по линии НТР, командировки во Францию и ГДР (1946–1969).

Организатор и начальник спецфакультета НТР в Краснознаменном институте (1969–1985). Звание Героя РФ присвоено в 1996 году (посмертно).

Формально приказ о моем назначении появился только в июне семьдесят восьмого года, через девять месяцев с того момента, когда в сентябре я прошел «смотрины» со стороны руководства кафедры разведки и Института. Задержка произошла по «вине»… Юрия Владимировича Андропова, который должен был дать «добро» на мою работу в Институте после моего «тесного сотрудничества» со спецслужбой Запада в качестве «их московского агента».

Десятилетие для меня авторитетным консультантом, а лучше сказать, Учителем был профессор кафедры Владимир Борисович Барковский из плеяды разведчиков времен войны, одного из «авторов» проникновения в атомные секреты Англии и США и моего наставника в годы работы в штаб-квартире НТР на площади Дзержинского. И вот в начале восьмидесятых годов, выпустив моих первых слушателей, я принял новое учебное отделение.

Через пять лет последовало приглашение на работу в Службу активных мероприятий и профессиональная солидарность и чуткость Анатолия Антоновича и начальника Института Ивана Ивановича Зайцева проявилась в полной мере — они в разгар учебной страды смогли отпустить меня на оперативную работу в Центр. И активная работа в этом уникальном подразделении Главка обогатила меня новыми профессиональными навыками, которые пригодились после возвращения «альма-матер» через четыре года.

Предложение я получил в декабре восемьдесят первого года от моего куратора по контрразведывательной операции «Турнир» Александра Васильевича. Тогда эта строго секретная операция проводилась в рамках нескольких подразделений Главка — внешней контрразведки, американского отдела и Службы активных мероприятий. Александр Васильевич к тому времени из внешней контрразведки перебрался в Службу. Видимо, мой опыт проникновения в спецслужбу противника под личиной «предателя Родины» послужил основанием для приглашения на работу в эту прославленную Службу, начало которой было заложено еще в 1923 году подразделением ОГПУ «Дезинфбюро».