Второй рейх. Не надо воевать с Россией - читать онлайн книгу. Автор: Отто фон Бисмарк cтр.№ 34

Я часто обменивался мыслями со своим отцом относительно положения будущего императора, причем я очень скоро убедился, что мы придерживаемся весьма различных взглядов.

Мой отец был всегда того мнения, что он один должен командовать, а князья обязаны повиноваться. Я же считал, что князей надо рассматривать не как сборище вассалов, а скорее как своего рода коллег, чьи слова и пожелания следует спокойно выслушивать. Что же касается выполнения, то – это другое дело. Мне будет легко, обращаясь с этими господами как племяннику с дядей, приобрести их расположение мелкими любезностями и подкупить их вежливыми визитами. Позволив убедить себя в правильности моего образа мыслей и действий и дав прибрать себя к рукам, они тем охотнее будут мне повиноваться. А повиноваться придется! Однако лучше если это происходит по убеждению и доверию, чем по принуждению. В заключение выражаю надежду, что желанный сон вернулся к вашей светлости. Остаюсь всегда искренне преданный вам

Вильгельм, принц Прусский».

Бисмарк в своем кабинете

* * *

На оба послания принца я ответил следующим письмом:

«Фридрихсруэ, 6 января 1888 года.

Ваше королевское высочество великодушно простит мне, что я еще не ответил на ваши милостивые послания от 29 ноября и 21 декабря. Я так изнемог от болезни и бессонницы, что с трудом справляюсь с повседневной корреспонденцией, и всякое напряжение усиливает мою слабость. На письма вашего высочества я могу ответить лишь собственноручно, а моя рука уже не повинуется мне с прежней легкостью. Кроме того, чтобы дать удовлетворительный ответ именно на эти письма, мне пришлось бы написать историко-политический труд. Но по доброй поговорке: «лучшее – враг хорошего», – я предпочитаю ответить, насколько мне позволяют силы, чем в непочтительном молчании ожидать укрепления моих сил. Я надеюсь вскоре быть в Берлине и в личной беседе восполнить то, что мои силы не позволяют написать.

Приложение к письму от 29 ноября прошлого года честь имею всеподданнейше при сем возвратить и позволяю себе почтительнейше посоветовать вашему высочеству незамедлительно сжечь его. Если бы подобный проект преждевременно получил огласку, то произвел бы тяжелое впечатление не только на его величество императора, но и на его королевское высочество кронпринца; а в наши дни сохранение тайны всегда сомнительно. Даже единственный существующий экземпляр, который я тщательно хранил здесь под замком, может попасть в ненадлежащие руки; если же заготовить десятка два копий и депонировать их в семи миссиях, то умножится возможность неприятных случайностей и людской неосторожности.

Наконец, даже в том случае, если документы будут использованы в соответствии со своим назначением, то если бы стало известным, что они были составлены и заготовлены до смерти правящих особ, это не произвело бы хорошего впечатления. Я был сердечно обрадован тем, что в противоположность более резким воззрениям вашего светлейшего отца ваше высочество признаете политическое значение добровольного сотрудничества союзных князей в интересах империи. Не далее чем 17 лет тому назад мы подпали бы под власть парламента, если бы князья не стояли твердо на стороне империи, и притом добровольно, ибо они сами рады сохранить то, что им гарантирует империя; а в будущем, когда потускнеет ореол 1870 года, безопасность империи и ее монархических учреждений в еще большей мере будет зависеть от единодушия князей.

Князья – не подданные, а союзники императора, и если в отношении их не будет соблюден союзный договор, то и они не будут чувствовать себя обязанными к этому и по-прежнему будут – хотя и считают свои чувства национальными – при первом благоприятном случае искать опоры у России, Австрии и Франции, до тех пор, пока император сильнее князей. Так было в течение тысячи лет, так будет и впредь, если снова возбудить старое соперничество между династиями.

Оппозиция в парламенте также приобрела бы совершенно иную силу, если бы прекратилась существующая до сих пор сплоченность Союзного совета и Бавария и Саксония стали бы действовать заодно с Виндгорстом и Рихтером. Поэтому вполне правильна политика, которая побуждает ваше высочество обратиться прежде всего к «господам родственникам». Но я всеподданнейше советую дать при этом заверение, что новый император будет так же добросовестно уважать и охранять «договорные права союзных князей», как и его предшественники. Не рекомендуется особенно подчеркивать при этом «созидание» и «объединение» империи, как предстоящую работу, так как князья могут подразумевать под этим дальнейшую «централизацию» и умаление оставшихся им по конституции прав. Если же в Саксонии, Баварии и Вюртемберге возникнет недоумение, то обаяние национального единства и его могучее влияние рассеется и в новых провинциях Пруссии, а в особенности за границей. Против социал- и прочих демократов национальная идея сильнее, чем христианская, если, быть может, не в деревне, то в городах. Я очень сожалею об этом, но вижу вещи как они есть. Однако самую прочную основу монархии я ищу не в этих идеях, а в королевской власти, носитель которой готов не только в спокойные времена трудолюбиво работать над преуспеянием государства, но и в критические моменты исполнен решимости скорее пасть с мечом в руках на ступенях трона в борьбе за свои права, чем отступить. Такого государя не покинет ни один немецкий солдат, и верной остается старая поговорка 1848 года: «Против демократа – помощь только у солдата». Священники могут здесь много испортить и мало помочь; области, являющиеся наиболее сильным оплотом духовенства, бывают и наиболее революционными. В 1848 году в Померании с ее верующим населением все священники стояли за правительство, и тем не менее вся Восточная Померания голосовала за социалистов – за поденщиков, кабатчиков и скупщиков яиц.

Тем самым я перехожу к содержанию вашего милостивого письма от 21-го прошлого месяца. Лучше всего начать с его заключительной части, проникнутой сознанием того, что ваш предок – Фридрих Великий. Я прошу ваше высочество следовать его примеру не только как полководца, но и как государственного деятеля. Великому государю не было свойственно полагаться на такие элементы, как «внутренняя миссия». Конечно, времена теперь иные, но успехи, завоеванные речами и ферейнами, и сейчас не являются прочной опорой для монархических позиций. К ним применима поговорка: «как добыто, так и прожито». Красноречие противников, ядовитая критика, бестактность единомышленников, немецкая страсть к раздорам и отсутствие дисциплины – все это легко готовит печальный исход наилучшему и честнейшему делу. С такими предприятиями, как «внутренняя миссия», в особенности в случае ее расширения до предположенных размеров, по моему всеподданнейшему разумению, не следовало бы связывать имени вашего высочества, дабы оно не было затронуто возможной неудачей. Никак нельзя точно учесть возможность успеха, раз связи распространяются на все крупные города, и, таким образом, вбирают все элементы и направления, которые уже существуют в местных организациях или могут в них проникнуть. Наконец, в таких ферейнах решающее значение для реального результата имеют не деловые цели, а руководящие лица, которые и определяют характер и направление ферейнов. Это бывают ораторы и духовные лица, а зачастую также и дамы, одним словом, такие элементы, которые могут быть использованы для политической деятельности в государстве лишь с большой осторожностью. Я никоим образом не хотел бы, чтобы от поведения и такта этих элементов в какой-либо степени зависело мнение народа о своем будущем короле. Всякая ошибка, всякий неловкий шаг, излишнее рвение в деятельности ферейнов дадут республиканским газетам повод отожествлять ошибки ферейнов с их высоким покровителем.