Популярна и влюблена - читать онлайн книгу. Автор: Ребекка Серл cтр.№ 32

– Иди сюда, – говорит он. У него такой взгляд, словно он хочет сказать что-то. Я задерживаю дыхание. Но он ничего не говорит. Он целует меня.

Его губы опускаются на мои, у меня перехватывает дыхание, а потом в груди становится тесно. Руки скользят вверх по его рукам, я хочу обнять его за плечи. Он прижимает меня к себе, и между нами не остается свободного пространства. Он целует меня так настойчиво. Поцелуй одновременно и нежный, и мягкий, и сильный, и сладкий. Это все, чего я хотела. Я чувствую, что мы совсем вымокли, чувствую дождь на наших лицах, но мне плевать. Вот мы и добрались…

Райнер должен остаться на площадке, чтобы закончить съемку, а я бегу обратно в отель, мокрая насквозь. Я дрожу от холода, но чувствую необыкновенный подъем. Будто я в начале чего-то важного. И я не могу ничего с собой поделать – радостное волнение берет верх над страхом. Я хочу этого. Хочу быть с ним. С ним я чувствую себя уютно, уверенно и защищенно. В безопасности в этой новой жизни. Понимаю, что проблема не в моих чувствах к Райнеру. Я знаю, что чувствую к Райнеру. Проблема в том, что я чувствую к Джордану.

Он каким-то образом пробрался ко мне в голову. Я знаю, что из-за того, что сейчас произошло между мной и Райнером, нам с Джорданом будет сложнее сойтись. Не похоже, чтобы он хоть как-то этого желал. Он даже не пытался поговорить со мной. Все ограничивается колкими взглядами и резкими приветствиями. Это невероятно глупо. Нужно просто следовать примеру Райнера. Нужно обходиться с Джорданом так же, как он обходится со мной. Но в нем что-то есть. Я как будто одновременно хочу оказаться от него как можно дальше и сблизиться с ним, чтобы выяснить, кто он такой. Что делает его таким? Семья? Его история с Бритни? Интересно, она знает секреты Джордана? Интересно, что он говорит тем, кто ему важен.

Я не могу заснуть. Я думаю о Райнере, от которого меня отделяет лишь коридор.

Наконец в 4:30 утра я отрываю себя от кровати и натягиваю купальник, чтобы сделать утренний заплыв. Нужно освежить голову. К тому же с последнего раза, когда я забиралась в воду утром рабочего дня, прошло уже много времени. Всю неделю нас рано звали на съемку.

Надеваю шлепанцы и вешаю полотенце на плечо. Когда я спускаюсь к пляжу, еще темно. Я вижу силуэты серферов на воде, их серебристые тела освещены предрассветным сиянием. Они похожи на летучих рыб, о которых я читала в книге про озера, лежавшей дома в гостиной на журнальном столике. Я никогда не видела их вживую, но знаю, что, когда их крохотные тела вылетают из воды, они выглядят как серебристые дуги, отблески лунного света, отражения падающих звезд.

Я оставляю свое полотенце на камне и скидываю обувь. Песок под босыми ступнями такой прохладный, будто из морозильника, и на секунду я сомневаюсь, что смогу зайти в воду. Но я отгоняю эту мысль, делаю глубокий вдох и бросаюсь головой вперед в океан.

Резкий удар, когда я проникаю в ледяную толщу – и я начинаю грести. Длинными плавными движениями. Не поднимаю головы, пока не делаю десять гребков. Когда я всплываю, отплевываясь и хватая ртом воздух, от берега меня отделяет уже несколько ярдов. Поворачиваюсь на спину и позволяю течению отнести меня чуть дальше. Небо меняется – синий превращается в серый, серый сменяется бледным оттенком лилового. Скоро появится солнце, словно одинокий танцор на сцене, и начнет вращаться, посылая лучи налево, направо, вперед…

Все еще очень рано, и я плыву дальше, туда, где на своих досках собираются серферы в ожидании волн. Сейчас я думаю, что Уайатт убил бы меня, если бы знал, что я здесь, и почему-то это заставляет меня плыть быстрее и дальше. Мимо серферов и, вздымающихся над водой скал. Теперь я так далеко, что, когда я смотрю назад, дома кажутся кусочками сахара: маленькие и белые, они готовы раствориться в водяной толще.

Я заплываю еще немного дальше. Здесь так спокойно, вокруг мирный простор – совсем не похоже на то, что меня ждет на острове.

Еще одна особенность Гавайев: здесь нет спасателей. Я помню, нам сказали об этом во время инструктажа на острове. Когда рассказывали о цепи вулканов. Здесь нет спасателей, потому что течение очень сильное, и ты плаваешь на свой страх и риск.

Много туристов погибает в воде. И не из-за акул, хотя я по глупости предположила это во время инструктажа, а из-за течения. Их уносит так далеко в море, что они не могут вернуться, а потом приходит волна, и они тонут. Я подумала, что это нелепо. Нужно знать пределы своих возможностей. Я подумала, что справлюсь с водой. Я хороший пловец. И всегда им была.

Поэтому то, что происходит дальше, – абсурд.

Я знаю, что когда появляются волны, нужно опускаться под них. Если пришла большая волна, ты ныряешь к ее подошве, потому что, если ты не сможешь справиться с ней на поверхности, ее мощь собьет тебя и утащит вниз. Но уже поздно. Я не вижу ее, пока она не возвышается уже прямо надо мной. У меня нет времени нырнуть. Я застываю, будто парализованная, и за долю секунды решение уже принято за меня.

Волна обрушивается на меня, давя со всех сторон, и в конце концов я чувствую, что меня прибивает ко дну. Но здесь слишком глубоко для того, чтобы удариться об океанское ложе, и меня толкает все дальше и дальше вниз. Я знаю, что все, что меня там ждет, – еще больше воды. Больше этой душащей тьмы.

Она на самом деле душит меня. Мои легкие будто горят, и я не могу удержаться – представляю, что мой рот разинут в немом крике. Воображаемый водный поток затапливает легкие, заполняет трахею настолько, что она лопается, как те шарики с водой, которые мы с Кассандрой когда-то бросали летом из окон на бетонную дорогу: десять очков, если попадаешь в кого-то. Три очка, если прохожего просто обрызгает водой.

Мои мысли начинают расплываться. Я представляю Кассандру, родителей, братьев, Джейка в моей гостиной, представляю, как мы трое откалываем разные шутки… А еще – «Пустяки и безделушки». Я представляю оранжево-красный закат, такой яркий, что он похож на фейерверки в центре Портленда на Четвертое июля.

Я вижу пляж, и студию звукозаписи, и сердитого Уайатта. Только вот изображение неправильное, зернистое и слишком светлое, как фотография, которая выцвела на солнце. Картинка гаснет, а затем я вижу что-то другое. Кого-то другого. Того, кого представляла задолго до этих видений. Он здесь. Настоящий. Живой, в отличие от меня. Я знаю, что умираю, как знала бы, что нужно принять душ или что мне устроят выговор, если не вынесу мусор. Это практическое знание, и я даже не пытаюсь сопротивляться. Я просто закрываю глаза и прошу, чтобы все случилось быстро. Чтобы я перестала думать. Потому что когда я думаю о нем, я не хочу уходить.

Я слышу, как он зовет меня, сначала тихо, потом громче. Я удивлена, потому что думала, что мои органы чувств будут понемногу слабеть. Я думала, что, чем ближе я буду к смерти, тем тише будет вокруг. Но это не так. Все наполнено шумом. Звуками моего имени, всплесками воды и кое-чем еще. Так я убеждаюсь, что уже ушла: его лицо, так близко, что я чувствую его дыхание.

– Пэйдж. – Он произносит мое имя строго, и на секунду я вспоминаю своего учителя математики в восьмом классе, мистера Стилера. Не знаю, почему я думаю о нем сейчас, в момент смерти, но именно так и есть.