Леди, которая любила лошадей - читать онлайн книгу. Автор: Карина Демина cтр.№ 29

Открыть глаза получилось не сразу.

— Видите, живой, — радостно воскликнул некромант, наклоняясь над Демьяном. Лицо его худое, будто вырубленное наспех, еще казалось слегка… иным, не принадлежащим к миру здешнему. Но оно, это лицо, озаряла пресчастливейшая улыбка.

— Полагаю, не вашими стараниями. Отойдите.

Ладислав послушно подвинулся, а на лоб Демьяну легла узкая ладонь, показавшаяся до крайности холодной.

— Вы его начисто высушили… — сказала княжна, но руку убрала. Глянула, как показалось, с сочувствием, и спросила: — Пить хотите?

Пить Демьян хотел.

И еще есть.

И даже не знал, чего больше.

— Вещерский, не стой столбом, помоги человеку, раз уж взялся над ним эксперименты ставить.

— Это был не эксперимент, а исключительно служебная надобность! — Вещерский помог сесть.

— Это ты ему рассказывай. Он подчиненный, он поверит. А я жена, мне правду говорить надобно…

Василиса, до того молчавшая, но глядевшая с таким укором, что появилось трусливое желание немедля вернуться в обморок, подала воды. А та оказалась холодной, просто-таки ледяной, и от холода этого свело зубы, но Демьян продолжил пить, потому как ничего вкуснее, чем эта вот вода, ему не доводилось пробовать.

И даже то, что на него смотрели, не мешало.

— Видишь, дорогая, живой, — сказала княжна Василисе, которая так и не произнесла ни слова, только стояла, глядела и… и ей было жаль.

Его.

Демьяна никто-то никогда не жалел, разве что матушка и та в глубоком детстве, когда принимать жалость было совсем не стыдно.

А теперь вот…

— Это просто небольшое истощение… — некромант заговорил и тотчас смолк, и даже отступил, ибо и Василиса, и княжна нахмурились, и в этот самый момент сходство их сделалось просто-таки невероятным. — Пройдет… хороший ужин, отдых и пройдет… а что лицо слегка поменялось, так просто мертвомир, он такой, он иную силу начисто выпивает. Из заклятий тоже. Рано или поздно, оно и так случилось бы, но вот… рано. Да…

Ладислав окончательно растерялся и замолчал.

Лицо?

Демьян коснулся щек, хотя понимал, что без зеркала ничего-то не поймет, да и внешность — последнее, о чем стоило бы волноваться. Но все равно волновался.

— Лицо — это ладно, — задумчиво произнесла княжна. — С этим он мне больше нравится… знакомое что-то. Вась?

Василиса покачала головой и… покраснела?

А Демьян понял, что находится вовсе не на конюшнях.

— Где я…

— Мы решили, что дом наш всяко ближе, чем город, — сказал Вещерский. — И удобнее, нежели конюшни. Там грязно, пыльно и вообще… мухи.

Мухи действительно имелись.

Черные.

Плясали перед глазами, но это от слабости, которая была хорошо известна Демьяну. Пройдет сама за день-другой.

— Вы… видели?

— Видели, видели, — отозвался некромант, отбирая у Демьяна кружку. — Все видели… еще бы понять, что именно.

— Сенька, — дышать становилось легче, и слабость отступала. Нет, она не денется никуда, будет мучить пару-тройку дней, а то и поболе, но к Демьяну хотя бы способность говорить вернулась, что уже хорошо. — Там был Сенька. И этот…

— Ижгин, — подсказал Вещерский.

— Он самый.

— Господи, дай мне сил, — княжна подняла очи к потолку. — Еле выкарабкался, а туда же, о деле… идем, дорогая, пусть себе посплетничают.

— Это не сплетни!

— Конечно, милый, — Марья улыбнулась этак, преснисходительно. — Но пока вы будете заниматься не-сплетнями мы, пожалуй, озаботимся ужином.

В животе заурчало.

Ужин… пожалуй, ныне у Демьяна не найдется такой силы воли, чтобы от ужина отказаться.

Василиса выместила раздражение на чесноке. Положивши зубчик на доску, она с неким непонятным самой наслаждением прижала его широким лезвием ножа.

Чеснок хрустнул.

И резкий запах его смешался с прочими ароматами.

— Все ведь живы оказались, — примиряюще сказала Марья, которая на кухне смотрелась… смотрелась неуместно, пожалуй, если бы на эту кухню перенесли бы рояль, он и то больше вписался бы в обстановку, нежели сестрица в идеальном своем костюме того бледно-розового колера, который шел лишь ей.

— Оказались, — согласилась Василиса и раздавила второй зубчик.

И третий.

Живы.

И возможно, что нет ни одной причины для беспокойства… конечно, нет. Она ведь не жена, чтобы беспокоиться. Она человек посторонний.

И надо держаться соответствующе. А вместо этого руки сами собой к скалке тянутся, желая выразить единственно доступным Василисе способом всю глубину ее возмущения. Василиса фыркнула.

И снова фыркнула.

Тряхнула головой. И прикусила губу, заставляя себя успокоиться. Злость — плохой помощник, а раз уж она взялась готовить, отославши кухарку, которая вовсе даже против не была, то надобно готовить.

Отправив чеснок в сковородку, в лужу раскаленного масла, она вздохнула.

— Это все… пустяки.

— Как скажешь, — охотно согласилась Марья. И поинтересовалась. — А уши у тебя почему красные?

— Не красные!

— Красные. Ты просто не видишь.

— Какая разница… — Василиса перевернула чеснок. Не хватало заговориться и сжечь его, тогда все придется начинать сначала, поскольку нет вкуса гаже, чем вкус пережаренного чеснока. — Я все равно проклята. И скорее всего такой останусь.

— Не скажи, — Марья пересела поближе, хотя явно соседство с чугунной сковородой, раскалившейся мало ли что не до красна, ей было неприятно. — Если это и проклятье, то весьма странное, я так тебе скажу… взять хотя бы тетушку. Она ведь прожила с мужем своим почти два десятка лет. А до того, оказывается, тоже едва замуж не вышла, но…

— Жених умер?

— Инфлюэнца, — кивнула Марья. — После еще к ней дважды сватались.

— И как? — Василиса вытащила чеснок и принюхалась. Масло пахло правильно, тяжелый резковатый аромат бадьяна мешался с тонкими травяными нотами, а чеснок лишь подчеркивал гармоничность этой смеси. Еще пару веточек розмарина, но позже.

Сперва мясо.

Свиные отбивные на косточке, пожалуй, были простоваты и великоваты, чтобы подавать их на званом вечере, но вот как-то подумалось, что сегодня вечер обыкновенный, да и нужна не столько изысканность, сколько сытность. Мясо легло на сковородку с характерным шипением.

— Никак. Первый спустя месяц после помолвки упился до смерти. Второй решил, что жизнь дороже денег.