Сокровище, которое дремлет в тебе - читать онлайн книгу. Автор: Лоран Гунель cтр.№ 47

Темные облака отнесло в сторону Божоле, на западе горизонт очистился, засияв золотисто-коньячными красками. Сквозь остатки облаков кое-где прорывалось солнце, круги света плыли по полям, окаймленным лесными полосами. Над полями парили хозяева вечернего неба, хищные птицы, их черные силуэты четко вырисовывались на фоне зелени.

Сидя на краешке скалы и болтая ногами в пустоте, Алиса подставляла лицо ветру, еще пахнущему грозой, и ощущала себя зрительницей захватывающего спектакля, сидящей в ложе первого яруса.

– Такое представление о Боге внутри нас побуждает человека соединить веру в себя с верой в жизнь, – сказала Алиса. – Может, это и есть истинная вера…

Жереми улыбнулся:

– Если бы дело было в Средние века, такое представление побудило бы церковные власти отправить тебя на костер, тебя сожгли бы как еретичку.

Алиса расхохоталась:

– Мысль о вере, способной творить реальность, напомнила мне библейскую историю о том, как Иисус ходил по воде «яко по суху». Когда я прочла ее в первый раз, то смеялась до упаду. Если увидеть в этом сверхъестественное событие, то сразу становится интересно. Я точно не помню текст, но…

– А лодка была уже на средине моря, и ее било волнами; потому что ветер был противный, – прочел Жереми наизусть. – В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю. И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак. И от страха вскричали.

Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь. Петр сказал Ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде. Он же сказал: иди. И выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу. Но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня.

Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился? И когда вошли они в лодку, ветер утих.

– Вот-вот, именно это место. Иисус не говорит, что эта чудесная сила дана внешней божественной субстанцией. Он показывает, что она получена в результате веры. Как только Петра одолевают сомнения, он эту силу теряет.

Две молнии, одна за другой, рассекли черные облака, бегущие к Божоле. Гроза сместилась к югу.

– В Евангелии от Фомы, – снова заговорила Алиса, – Иисус указывает другой путь к достижению этой силы: «Если же вы не познаете себя, тогда вы в бедности и вы – бедность». Иными словами, самопознание помогает освободиться от эго, в противном случае у тебя не будет никакой силы.

Алиса смотрела вдаль.

Раскинув крылья, без малейшего усилия, словно скользя между облаков, по ветру быстро планировал сокол.

– Это представление о внутренней божественности наводит на мысль, что есть некое измерение, в котором отсутствует время, – сказала Алиса. – Впрочем, некоторые физики уже способны доказать, что это измерение существует. Быть может, я живу вне времени, а моя инкарнация в этом теле вовсе не самая главная. И та частица звезд, часть всего сущего, что я собой представляю, находится в иной реальности, по ту сторону преходящего земного мира. Освобождаясь от своего эго, которое отделяет меня от других, я избавляюсь от дуализма, а отделавшись от дуализма, я отрешаюсь и от понятия времени. «Прежде нежели был Авраам, Я есмь», – говорил Иисус. То, что раньше я принимала за неправильный оборот речи, может быть, и есть самая глубокая и тревожащая фраза из всех.

Гроза удалялась на юг, небо понемногу очистилось, и ветер на вершине холма стих.

Алиса взглянула на Жереми:

– Когда я упомянула о Евангелии от Фомы, ты даже не спросил, откуда я о нем узнала.

Он ничего не ответил, но, ей показалось, по его бесстрастному лицу пробежала легкая тень улыбки.

– Ну, сознавайся, это ведь ты посылал ко мне глухонемую монашку!

Он с улыбкой вздохнул:

– Ты же взяла с меня обещание никогда не заводить речь о Боге. Я держу слово.

– Но тогда, значит, ты разделяешь эти воззрения на божественную природу человека?

Жереми на миг застыл, поморщился и медленно кивнул.

– Тогда я не понимаю, почему ты принадлежишь к Церкви, которая борется с этими воззрениями.

– Я не принадлежу к Церкви, Алиса. Я принадлежу Богу. Это эго заставляет людей считать себя католиками, буддистами или мусульманами. Оно стремится примкнуть к какому-либо лагерю, чтобы отличиться от других и обособиться. Цель настоящего духовного роста в том, чтобы преодолеть свою принадлежность, избавиться от отождествлений эго и соединиться с другими, с Вселенной, с Богом…

Идя по тропинке обратно к машине, Алиса размышляла о сверхъестественных способностях Иисуса. Прочитав книги Кэмпбелла, сравнившего сотни мифов народов мира, она начала видеть в ходе жизни Христа некую череду мифологических посланий. С той лишь разницей, что, в отличие от мифических персонажей, Иисус был человеком, который жил на самом деле. Она отказывалась принимать за чистую монету исцеление слепых и паралитиков, возвращение умерших к жизни и воскресение самого Христа. Ее рациональный ум не воспринимал рассказы о чудесах, и Алиса не могла избавиться от ощущения, что все эти истории были придуманы, чтобы подкрепить наставления Иисуса.

Когда мы читаем о том, что Иисус исцелял слепых, то почему бы не увидеть в этом наглядную иллюстрацию желания открыть нам глаза? Он приказывал паралитикам встать, взять свою постель и идти. Разве это не призыв взять жизнь в собственные руки? Когда Он пробуждал от смерти мертвых, разве Он тем самым не призывал нас очнуться и понять, что жить только материальными понятиями – все равно что не жить вовсе? А когда Он повествует о своей смерти и воскрешении, разве Он не призывает нас умереть, чтобы возродиться, иными словами – уничтожить эго, чтобы расцвела наша божественная природа?

Допустим, ученики рассказывали Его историю, расставляя по ней, как вехи, всяческие чудеса, чтобы укрепить Его учение. Но тогда тем более удивительно, что благочестивые люди могли так беззастенчиво врать, когда Библия бессчетное количество раз повторяет, что лгуны будут изгнаны от лица Господа…

Предположим, Иисус действительно совершал чудеса и все повороты Его судьбы с самого начала иллюстрировали Его послания и учение, но в таком случае Он не мог быть простым человеком.

«Я есмь путь и истина и жизнь», – сказал Он.

Чтобы уместиться в исповедальне, Жереми вытянул ноги поперек. В этот момент занавеску сдвинули в сторону.

– Отец мой, я хочу исповедаться… в злословии.

Он не выдержал и улыбнулся, услышав знакомый старушечий голос, явно педалирующий раскаяние…

– Поведайте мне, дочь моя, в чем вы себя упрекаете?

– Себя упрекаю…

И тут голос обрел уверенность:

– Скажем так, иногда я считаю необходимым привлечь внимание прихожан к неблаговидным поступкам других, хотя, может, надо оставить их в наивном неведении.