Перед Виктором стояла нелегкая задача: после десантирования в тыл противника организовать связь окруженцев с Большой землей, а затем в качестве проводника обеспечить их выход к линии фронта. За два с небольшим месяца ему пришлось совершить несколько таких ходок. Последняя закончилась трагически. При приземлении он повредил позвоночник, а когда пришел в сознание, то оказался в руках фашистов поисковой группы Тайной полевой полиции. Рация с парашютом не оставляли ему выбора, и тогда Виктор решил завязать с гитлеровцами игру. Его связи в армейской разведке заинтересовали начальника ГФП-501 майора Гофмайера.
После долгих и изнурительных допросов Гофмайер, прежде чем дать Виктору, теперь уже своему агенту Попову, важное задание, решил «замарать» его на партизанах. Он снабдил Виктора фиктивными документами, рацией и в составе поисковой группы направил в район действий партизан с задачей внедриться в их ряды и вести разведку.
В псковских лесах Виктор вышел на контакт с партизанами и в беседе с командиром отряда рассказал, что выполняет разведывательное задание командования Северо-Западного фронта. Первым же самолетом его переправили на Большую землю. И здесь он оказался перед сложным выбором. Рассказать или промолчать о том, что произошло с ним во время последней заброски? Как поступают с подозрительными окруженцами, а тем более с теми, кто пошел на сотрудничество с гитлеровцами (пусть даже вынужденное), ему было хорошо известно. В те месяцы трибуналы не скупились на смертные приговоры. И тогда он решил обратиться к военным контрразведчикам.
В Особом отделе Северо-Западного фронта ему сразу на слово не поверили и взяли в оперативную проверку. Ее результаты, прошлый послужной список и открывшиеся перед военными контрразведчиками возможности по проникновению в гитлеровскую спецслужбу привели их к решению: через Северова-Попова завязать с ней оперативную игру. Несмотря на опасность снова оказаться перед угрозой расстрела (Гофмайер практиковал подобную проверку возвратившихся из советского тыла агентов), Виктор согласился отправиться к гитлеровцам с новым заданием.
Само по себе оно было на грани разумного риска. При встрече с Гофмайером Виктору надлежало сообщить:
«В первый же день в районе Старой Руссыя был пойман партизанами и на самолете доставлен в г. Валдай Северо-Западного фронта. Там выдал себя за своего друга Ефимова Виктора, который пропал без вести под Ленинградом. Однажды, узнав о том, что немцы набирают в отряд для борьбы с партизанами, я поступил в отряд с целью при первой же возможности бежать к красным. Из-за ранения (повреждение позвоночника) меня взяли радистом.
В одну из карательных поездок, когда группа была обстреляна (что так и было. — Лету, я воспользовался паникой и бежал к партизанам с рацией. Сняв с меня допрос и проверив показания через свою партизанскую агентуру, решили забросить меня обратно с заданием — убить или похитить Гофмайера и пообещали награду — звание Героя Советского Союза».
По завершении подготовки, 9 апреля 1942 года, Виктор был сброшен на парашюте в районе между Старой Руссой и станцией Дно. Гофмайера с его штабом он нашел в деревне Скугры и «порадовал» заданием особистов — предстоящей его ликвидацией. Майор на этот раз не высказал особого энтузиазма по поводу благополучного возвращения агента, и полтора месяца Виктор находился не у дел. Растить у себя под боком будущего советского героя Гофмайер, вероятно, не рискнул и убрал его от греха подальше. В июне вместе с другим Виктором — Белинским, который, видимо, должен был за ним приглядывать, их отправили в Ригу, в разведшколу «Абверштеллеостланд».
В Риге Виктор не задержался. В числе других наиболее подготовленных и опытных агентов его направили в диверсионную школу, располагавшуюся в местечке Вяцати, а в июле перевели в Балдоне. Там он в течение нескольких месяцев проходил интенсивную подготовкув составе специальной группы к «глубинной разведывательно-диверсионной деятельности на территории республики Коми». В высшем руководстве абверарассчитывали на то, что группа Попова сможет стать ядром повстанческого движения, вокруг которого должны были объединиться находившиеся в ссылке выходцы из республик Прибалтики.
Комплектование и работу с группой вел кадровый разведчик Николай Дуайт-Юрьев. Виктор, воспользовавшись тем, что его мать была родом из Ленинграда, сумел сблизиться с ним и установить приятельские отношения. В дальнейшем с его помощью он познакомился с другими преподавателями-инструкторами и через них собрал данные на руководителей и ряд курсантов разведшколы.
В сентябре 1942 года группу в полном составе возвратили в Ригу, в распределительный пункт «Абверштеллеостланд». В течение трех месяцев она находилась в готовности для заброски в советский тыл. Преподаватели в обучении курсантов особенно не усердствовали, и Виктор, воспользовавшись этим, принялся исподволь готовить почву для вербовки Дуайта. Под предлогом изучения «Майн Кампфа» Гитлера просил его перевести основные положения книги. В ходе их обсуждения неназойливо сеял у него сомнения в непогрешимости идей национал-социализма.
Это, а также недовольство Дуайта топорными методами работы германской разведки и тем, что его, арийца-полукровку, немцы держат за черную кость, привели к тому, что в декабре 1942 года он сам предложил Виктору установить контакт с советской разведкой. К такому решению пройдошливого и прагматичного Дуайта подтолкнуло, видимо, докатившееся до тихой Риги эхо грядущей катастрофы вермахта под Сталинградом. Виктор, опасаясь провокации, не сразу принял это предложение, держал паузу и, чтобы отрезать ему пути назад, предложил сначала собрать компрометирующий материал на личный состав «Абверштеллеостланд», а потом уже искать канал связи с советской разведкой. Дуайт согласился, но довести эту работу до конца им не удалось.
В январе 1943 года группу Попова передали из абвера в Главное управление имперской безопасности, в подразделение «Цеппелин-Норд». На базе его учебного центра в Гатчине Виктор с Дуайтом готовились к выполнению специального задания в Ленинграде и одновременно занимались сбором разведывательных данных. У них накопился значительный объем информации. Однако восстановить канал связи с Особым отделом Северо-Западного фронта, в том числе и через местное подполье, Виктору так и не удалось.
Заброска в тыл Красной армии также откладывалась. Ни начальник центра гауптштурмфюрер СС Мартин Курмис, ни преподаватели, ни тем более курсанты не могли знать ее причины. Все решалось на самом верху, а там северное направление стало второстепенным. Вермахт готовился нанести сокрушительный удар на центральном участке фронта, под Курском и Орлом. 15 апреля 1943 года Гитлер подписал директиву № 6. И мощный бронированный кулак, состоявший из новейших тяжелых танков Т-6 «Тигр» и Т-5 «Пантера», штурмовых орудий «Фердинанд», начал сосредоточиваться на Курской дуге.
Оставаться и дальше без связи с Центром, имея на руках материалы на десятки агентов, которые шпионили и совершали диверсии в тылу советских войск, Виктор уже не мог и решил использовать свой последний козырь. В беседе с Дуайтом он вскользь упомянул о своем высокопоставленном родственнике Леонове в Наркомате путей сообщений. Тот с ходу предложил ему обратиться к гауптштурмфюрер СС Курмису. Виктор отказался, так как опасался, что такой опытный разведчик, каким являлся Курмис, мог заподозрить подвох. Действительно, после четырех месяцев молчания, подобное заявление выглядело бы странным, если не сказать больше — подозрительным. После недолгого спора Дуайт согласился с тем, что информацию доводить до Курмиса лучше через него.