Военная контрразведка: Тайная война - читать онлайн книгу. Автор: Николай Лузан cтр.№ 13

17 мая группа была переброшена через линию фронта. Погребинский передал в эфир первую радиограмму об успешной легализации. Все последующие его сообщения шли уже под диктовку военных контрразведчиков. Здесь сказалась предварительная работа Петра с агентами абвера. На первом же допросе они сознались в связях с германской разведкой и предложили свои услуги.

Операция «зюд» набирала обороты. О важной роли в ней Петра Прядко-Гальченко было доложено начальнику Управления особых отделов НКВД СССР комиссару государственной безопасности 3 ранга Виктору Абакумову.

В спецсообщении по делу «ЗЮД» говорилось:

«Врасположение Особого отдела НКВД 6-й армии вернулся из тыла противника агент «Гальченко».

«Гальченко» по заданию 00 НКВД 6-й в январе с. г. посылался в тыл противника по внедрению в немецкие разведорганы.

Выполнив это задание, «Гальченко» в начале февраля с. г. возвратился из тыла противника, будучи завербованным немецкой разведкой в гор. Славянске.

Вторично, с соответствующими дезинформационными материалами, «Гальченко» был послан в тыл противника 14 апреля с. г., оттуда возвратился 17 мая с. г.

Вернувшись из тыла противника, «Гальченко» привел с сбой двух немецких шпионов — Чумаченко и Погребинского, которые нами перевербованы. Он также принес ряд данных о разведоргане 17-й немецкой армии, разрабатываемом нами по агентурному делу «ЗЮД», о положении на оккупированной противником территории, о предателях и изменниках Родины, сведения о расположении воинских частей и т. п…»

Операция «ЗЮД» вышла на качественно иной уровень. Контрразведчики получили возможность вести игру с гитлеровской спецслужбой на двух полях: через Петра — в абвер-группе-102, а с помощью перевербованных Чумаченко и По-гребинского — на своей территории. Но трагическое развитие обстановки на фронте помешало их замыслу. Два мощнейших контрудара вермахта в районе Белгорода и Харькова обрушили советский фронт. 6-я армия и ее особый отдел оказались в окружении. Капитан Рязанцев и его подчиненные отстреливались до последнего патрона, но в плен не сдались.

Петр, потеряв связь с особистами и ничего не зная о судьбе Погребинского и Чумаченко, принял рискованное для себя решение: продолжать выполнение задания Рязанцева. Он покинул отступавшие части Красной армии и двинулся на запад, навстречу к немцам. Там его ждала ставшая уже дежурной проверка в группе. И на этот раз он не вызвал подозрений. Более того, Гопф-Гоейр ставил его в пример другим. В частности, он заявлял: «Ваш случай нужно рассказывать всем агентам, и это для них будет поучительно. Если бы все такие были, как Вы, это было бы очень хорошо. Пока отдыхайте. Я скажу, чтобы Вам дали много денег, папирос и водки».

Долго отдыхать Петру не пришлось. Он был зачислен в кадровый состав абвергруппы-102 и назначен на исключительно важный участок работы, связанный с подготовкой документов прикрытия на агентуру, направляемую на советскую территорию. О такой удаче вряд ли могли мечтать Рязанцев и Макеев. Их разведчик получил доступ в святая святых в любой разведке ине преминул воспользоваться этим. В памяти Петра и тайнике накапливались установочные данные на агентов, их анкеты и фотографии.

Время шло, но на связь с ним никто не выходил. Рязанцев и Макеев погибли, а те из работников Особого отдела, которые выжили и имели отношение к операции «ЗЮД», полагали, что зафронтовой агент Гальченко тоже давно погиб. Петр этого не знал и продолжал собирать разведывательный материал; он надеялся, что связник рано или поздно даст о себе знать. Надежде не суждено было сбыться.

Наступило жаркое лето 42-го года. Оно обернулось катастрофой для советских войск. В знойных донских степях войска, оставшись без надежного воздушного прикрытия, становились легкой добычей фашистской авиации. На земле бронетанковые и моторизованные части вермахта перемалывали, как в мельничных жерновах, остатки истрепанных в непрерывных боях 51-й и 64-й армий.

Фронт стремительно откатывался на восток. Вслед за ним продвигались разведывательно-диверсионные подразделения абвера.

Новым местом дислокации абвергруппы-102 стал Ростов-на-Дону. Там на улице Первая Баррикадная до 10 августа находился ее штаб, в котором работал Петр. Так и не дождавшись связника, он решил действовать самостоятельно и старался как мог затруднять деятельность разведывательно-диверсионных групп, посылавшихся в тыл Красной армии. Петр вносил в документы прикрытия агентов такие искажения, которые потом позволили бы советским контрразведчикам облегчить их поиск. Продолжалось это недолго, на неточности в документах обратил внимание Самутин.

Реакция Гопф-Гоейра последовала незамедлительно. Разведчика арестовали, и началось расследование. От расстрела Петра спасло то, что в одном из образцов, с которого он копировал документы, действительно имелась ошибка. Прошлые заслуги и та интенсивность, с которой работал гитлеровский конвейер шпионов, когда «тайной канцелярии» приходилось пачками штамповать липовые документы для липовых красноармейцев, послужили для него оправданием. Петра выпустили из-под ареста, и ему пришлось на время затаиться.

В тот, пожалуй, самый трудный для Петра период жизни, когда он остался один на один с противником, а с фронта приходили вести одна хуже другой, судьба словно в награду за терпение необыкновенно щедро одарила его. В разрушенном войной и оккупированном фашистами Ростове разведчик встретил ее, свою самую большую Любовь — Веру Пивоварчук. Свидетельством тому являются пятьдесят с лишним лет их совместной жизни и выцветший от времени лист бумаги, дошедший до наших дней из дела зафронтового агента Гальченко.

Группа готовилась к переезду на новое место, в Краснодар. Петр, накопивший большой объем разведданных, решил рискнуть и подготовил пакет, в который вложил списки заброшенной и готовившейся к заброске в советский тыл гитлеровской агентуры, образцы некоторых документов прикрытия, фотографии и рапорт на имя капитана Рязанцева. Перед отъездом он оставил их Вере и попросил при освобождении города частями Красной армии передать представителю Особого отдела.

Своего адресата пакет ждал шесть месяцев. 14 февраля 1943 года части Южного фронта освободили Ростов. Вера достала из тайника документы, оставленные Петром, и принесла в Особый отдел. Подобных случаев в практике его начальника еще не было. Зафронтовой агент Гальченко не только выжил, но и наперекор всему продолжал действовать.

В тот же день сухим лаконичным языком шифровки он доложил в Управление особых отделов НКВД СССР комиссару государственной безопасности 3 ранга Виктору Абакумову о результатах его работы. Она почти слово в слово повторяет рапорт Петра:

«В Ростове-на-Дону группа пробыла до 10 августа 1942 г. За это время было заброшено до 12 агентов, из которых возвратилась лишь половина. В этот раз им были выданы очень плохие документы…

В Ростове-на-Дону начальством группы-102 оставлен агент для внутренней работы (фамилию — см. приметы стр. 11)…