Дженнифер Морг - читать онлайн книгу. Автор: Чарлз Стросс cтр.№ 56

Энглтон продолжает бормотать на унылом юридическом языке еще примерно пару веков. Он и в лучшие времена зануден, но теперь это просто кошмар; план уже пошел под откос, и хуже всего то, что я даже не могу на него заорать. Постгипнотический приказ Энглтона заставляет меня запоминать дословно этот проклятый договор, который мы даже не собираемся в действительности заключать, но дерьмо уже понеслось по трубам, а Рамона попалась. Я бы скрежетал зубами, если б мог. Полагаю, что тайная стратегия Энглтона – сливать через меня дезинформацию Черной комнате посредством Рамоны, разумеется, – уже пошла прахом, потому что я сомневаюсь, что Биллингтон всерьез настроен проводить этот аукцион. Иначе вряд ли бы он так парился и шел на риск уголовного расследования, чтобы только продвинуть косметический продукт. И не стал бы похищать представителей потенциального покупателя. Эта сова настолько не налезает на глобус, что я в растерянности. Меня терзает горькое подозрение, что весь план Энглтона пошел коту под хвост еще прежде, чем я сел в самолет в Париже: у него даже ставка неправдоподобно низкая, учитывая, что́ стоит на кону.

Наконец инструктаж меня отпускает, и я счастливо погружаюсь в глубь озера сонного беспамятства. И в нем покачиваюсь из стороны в сторону, как паланкин на спине слона. Миг спустя я понимаю, что у меня раскалывается голова, а во рту будто устроили выгребную яму какие-то грызуны. И я не сплю. О нет, только не это. Я дергаюсь и пытаюсь понять, где нахожусь. Я лежу на спине, что само по себе плохо, дышу ртом и…

– Он очнулся.

– Хорошо. Говард, хватит притворяться.

На этот раз мой стон уже слышен всем. Вместо глаз у меня соленые помидорчики, и открыть их получается только неимоверным усилием воли. Мозг завершает перезагрузку, и в него поступают новые факты. Я лежу на спине, одетый, на чем-то вроде кушетки или дивана. Голос я опознал – это Макмюррей. Комната хорошо освещена, и я замечаю, что лежанка укрыта тонкой вышитой тканью, а изогнутые стены покрыты панелями из старого красного дерева: в общем, на местный полицейский участок не похоже.

– Секундочку, – бормочу я.

– Садись.

В его голосе нет нетерпения, только полная уверенность в себе.

Я напрягаю мышцы – слишком тяжелые и непослушные со сна, – сбрасываю ноги на пол и одновременно сажусь. Волна головокружения чуть не укладывает меня обратно, но я беру себя в руки и протираю глаза. Спрашиваю неуверенно:

– Где я?

«И где Рамона? Все еще в ловушке?»

Макмюррей присаживается напротив: скамья, на которой я лежу, змеей обвивает трапециевидную комнату с наклоненными наружу стенами и дверью в единственной прямоугольной стене. Здесь довольно уютно, только у двери маячит горилла в черном форменном комбинезоне, берете и зеркальных темных очках (что совершенно несуразно, потому что уже хорошо за полночь). Окна маленькие и овальные, с симпатичными, но вполне рабочими на вид металлическими крышками, а в основание скамьи встроены ящики. Гудит не только у меня в голове – звук идет из-под пола. И все это может значить только одно.

– Добро пожаловать на «Мабузе», – говорит Макмюррей. Затем сконфуженно пожимает плечами: – Прости за то, как тебе выдали посадочный талон: Иоанна не самая тактичная личность, а я поручил ей пригласить тебя так, чтобы ты не отказался. Это бы совершенно разрушило сюжет.

Я потираю виски и издаю тихий стон.

– А обязательно было… нет, не отвечай, давай угадаю: это традиция, старинный устав или что-то в этом роде. – Продолжаю потирать виски. – А стакан воды можно? И в туалет? – Меня терзает не только барбитуратное похмелье: коктейли тоже решили отомстить. – Если ты меня поведешь к большой шишке, мне нужно сперва освежиться.

«Пожалуйста, пусть он скажет да», – молю я любого из капризных богов, какой только ни услышит меня сегодня; одного похмелья хватит, не нужно меня еще и бить.

Секунду я думаю, что зашел слишком далеко, но Макмюррей дает знак громиле, и тот поворачивается, чтобы открыть дверь, а затем выходит в узкий коридор.

– Соседняя дверь. У тебя пять минут.

Макмюррей смотрит, как я неуверенно поднимаюсь на ноги. Он кивает – вполне дружелюбно – и жестом указывает на другую дверь рядом с комнатой отдыха (или что это за каюта, куда меня положили отоспаться?). Открываю дверь и обнаруживаю за ней своего рода ванную, размером едва ли больше туалета в самолете, но тоже очень красиво обставленную. Я успеваю помочиться и выпить примерно полпинты воды из заботливо оставленного пластикового стаканчика, а потом примерно минуту сижу на унитазе и пытаюсь не сблевать.

«Рамона, прием?»

Если она что-то и отвечает, я ее не слышу. Итак, что мы имеем? Мой телефон пропал вместе с заклятьями на цепочке, часами и плечевой кобурой. Галстук-бабочка болтается на воротнике. Тесные туфли с меня благоразумно решили не снимать. Я приподнимаю бровь, глядя на парня в зеркале, а он мрачнеет и пожимает плечами: ничем, мол, не могу помочь. Поэтому я умываюсь, пытаюсь пятерней привести волосы в порядок и возвращаюсь назад.

Снаружи меня ждет горилла-охранник. Макмюррей стоит у закрытой двери в комнату отдыха. Охранник жестом зовет меня за собой, а затем поворачивается и идет прочь по коридору, я покорно плетусь следом. Макмюррей замыкает шествие. Коридор то и дело разделяют герметичные переборки, а значит, и надоедливые перемычки, через которые приходится переступать. К тому же остро не хватает иллюминаторов, чтобы понять, где мы: декораторы явно поработали на славу, но этот корабль строили не как роскошную яхту, а его новый владелец, очевидно, поставил боевую живучесть судна выше эстетики. Мы минуем несколько дверей, поднимаемся по очень крутой лесенке, и я понимаю, что мы вошли на Территорию Хозяина: металлический пол уступает место тиковому паркету и коврам ручной работы, и вот здесь коридоры расширили, чтобы проходили толстые котики. Или наоборот – соорудили покои хозяина там, где раньше хранили крылатые ракеты и боезапас для носового стомиллиметрового орудия.

Вертикальные пусковые установки ракет «Калибр-НК» немаленькие, и хозяйский холл метра на три длиннее всего моего дома. Вместо обоев стены затянули чем-то вроде золотой парчи, которую, к счастью, по большей части скрывают девяностосантиметровые дисплеи «Sony» в бесценных антикварных картинных рамах. Сейчас они все выключены или показывают скринсейвер с логотипом корпорации «TLA». Мебель такая же безвкусная. Я вижу диван, который явно успел сбежать из Версаля за минуту до того, как туда ворвалась революционная полиция моды, книжный шкаф, заставленный самоучителями бизнесмена («Справочник обвиняемого по процедурам Международного уголовного суда», «Социопатия за двенадцать простых шагов», «Секреты глобализации для быстрого вывода активов»), и старинный сервант, избыточный, как барокко. Я невольно начинаю искать глазами дешевую репродукцию картины, на которой собаки играют в покер, или ту, где клоун с грустными глазами… в общем, что угодно, чтобы хоть на миг отвлечься от трагического столкновения больших денег и чрезвычайно плохого вкуса.