Зовите меня Джо - читать онлайн книгу. Автор: Пол Андерсон cтр.№ 4

О том, сколько было в родном доме любви и счастья, но какая там при этом царила строгость и даже чопорность в присутствии гостей, о музыке, которой была наполнена ее жизнь, – прежде всего о Моцарте… О замечательной школе, где она училась и где учителя и одноклассники открывали ей как бы новую вселенную, об Академии, где ей поначалу пришлось так трудно, что и представить было невозможно, и о том, как она радовалась, когда все стало получаться… О полетах в космос, на другие планеты… о том, как она стояла в снегах Титана, а над ее головой проплывал Сатурн, очаровавший ее своей красотой, и о том, что она всегда-всегда мечтала вернуться к доброму миру, его людям, его радостям и святостям… Да, да, конечно, тут хватало проблем, тут было много жестокости, но ведь все эти проблемы можно было бы со временем решить с помощью разума и доброй воли, и было так радостно верить в это – это была некая новая религия, призванная улучшить мир, довести его до совершенства – конечной цели… Ну а пока это было не так, она должна была стараться делать все для того, чтобы человечество двигалось по пути добра.

Но при этом она вовсе не синий чулок, пусть он так не думает. Порой ей кажется, что она, наоборот, ведет слишком свободный образ жизни. Но зла при этом никому не делает, как ей кажется. Она живет большими надеждами и высокими целями.

Реймонт налил Линдгрен последнюю чашечку кофе. Официант не торопился нести счет. Похоже, деньги его мало интересовали.

За время ужина пара как-то незаметно перешла на «ты».

– Надеюсь, – сказал Реймонт, – несмотря на некоторые досадные мелочи, ты все-таки сочтешь день удачным?

Ингрид в упор посмотрела на него ясными синими глазами. Голос ее немного дрожал.

– Сочту, – сказала она решительно. – И сделаю все для этого. И позвонила я тебе не просто так. Помнишь, во время тренировок я убедила тебя приехать сюда перед отлетом?

Реймонт закурил сигару. В космосе курить будет нельзя, чтобы не перегружать системы очистки воздуха. Сегодня еще можно было себе позволить эту роскошь.

Ингрид наклонилась и накрыла руку Реймонта своей.

– Я думала о будущем, – сказала она. – Двадцать пять мужчин и двадцать пять женщин. Пять лет в металлической скорлупе. И еще пять, если мы сразу вернемся. Это большой кусок жизни, как ни крути.

Реймонт кивнул.

– А ведь мы наверняка задержимся для проведения исследований, – продолжала она. – Если третья планета окажется пригодной для жизни, мы вообще останемся там навсегда, станем там жить, обзаведемся детьми. Хочешь не хочешь, а придется создавать семьи.

Негромко – может быть, для того, чтобы не прозвучало грубо, Реймонт спросил:

– Так ты думаешь, из нас с тобой получится парочка?

– Да, – твердо, решительно заявила Линдгрен. – Может быть, я веду себя нескромно… но, видишь ли, в первые недели полета я буду жутко занята и у меня не будет времени на всякие там нюансы и ритуалы ухаживания. Может запросто выйти, что мне ничего такого не захочется. А думать о будущем и готовиться к нему нужно. Что я и делаю.

Реймонт поднес к губам руку Ингрид.

– Это большая честь для меня, Ингрид. Но… мы такие разные.

– Наверное, потому меня так тянет к тебе. – Она коснулась кончиками пальцев его губ, погладила щеку. – Я хочу узнать тебя поближе, Карл… Ты настоящий мужчина. Таких, как ты, я никогда не встречала.

Наконец появился официант. Реймонт расплатился. Только сейчас Ингрид впервые заметила, что он немного волнуется. Рука его, когда он гасил сигару, едва заметно дрожала.

Не поднимая глаз, Реймонт сообщил:

– Я остановился в гостинице на Тиска Бринкен. Там не слишком шикарно, предупреждаю.

– Мне все равно, – шепнула Ингрид. – Думаю, я этого не замечу.

С борта одного из челноков, доставлявших членов команды на «Леонору Кристин», открывался вид на корабль, похожий на серебристый клинок, острие которого было нацелено на звезды.

Внешние бортовые конструкции не портили, а как бы, наоборот, украшали причудливым орнаментом стройный конический силуэт корабля – люки и шлюзы, системы сенсорных датчиков, камеры для двух катеров, предназначенных для высадки десантов, паутина батарей системы Буссарда, которые сейчас, правда, были убраны. Основание конуса было довольно-таки массивным – там располагался реактор, помимо всего прочего, но его объемность скрадывалась общей длиной «Леоноры Кристин».

Нос корабля венчала конструкция, напоминавшая каркас плетеной корзины. По окружности располагались восемь ажурных цилиндров, вытянутых в направлении кормы – трубы акселераторов, направлявших поток энергии назад при движении корабля с межпланетной скоростью. В «корзине» находились система управления и источник энергии.

Внизу было подобие рукояти клинка, цветом темнее, чем серебристое «лезвие» корпуса, и заканчивающееся затейливой «головкой» – двигателем Буссарда. Корпус экранирован от радиации.

Такова была «Леонора Кристин», седьмой, самый новый корабль в серии. Внешняя простота его силуэта диктовалась миссией, для которой предназначался корабль. Обшивка его была чувствительной, как человеческая кожа, а его внутренние конструкции отличались такой же сложностью и тонкостью, как внутренние органы человеческого организма. Со времени, когда впервые была предложена идея создания таких кораблей, то есть с середины двадцатого столетия, до того момента, когда мечта воплотилась в реальность, были потрачены миллионы человеко-часов умственного и физического труда, и некоторые из тех, кто работал над созданием кораблей, были величайшими гениями. И хотя в то время, когда началась сборка «Леоноры Кристин», уже был накоплен большой опыт и существовали необходимые инструменты, хотя технический прогресс в целом достиг настоящего расцвета (ему наконец перестали мешать войны сами по себе и даже их угроза), все равно нашлись такие, кто выражал бурное недовольство проектом из-за его стоимости: столько денег, и все это ради того, чтобы отправить пятьдесят человек к одной-единственной, да к тому же совсем близкой – рукой подать – звезде?

Все правильно. Таковы размеры Вселенной.

Корабль летел вокруг Земли, и Вселенная была везде – позади него, впереди и вокруг. Далеко-далеко, дальше Солнца и планет, царила прозрачная чернота – тьма, сравнить которую было не с чем. Назвать пространство совсем черным было нельзя – отраженный свет есть везде. И все же… это была та вечная ночь, от зрелища которой оберегают нас наши милосердные небеса. Ткань ночи была усеяна звездами – они горели ровным, немерцающим светом, холодным, пронизывающим. Те звезды, что хорошо видны и с поверхности Земли, тут представали во всем блеске: серебристо-синяя Вега, золотая Капелла, янтарная Бетельгейзе. Тому, кто видел это впервые, было трудно объединить звезды в знакомые созвездия – их было слишком много. Ночь, полная солнц.

Млечный Путь опоясывал небеса серебристо-ледяной лентой Магеллановы Облака, с Земли туманные, мерцающие, отсюда выглядели густыми и ярко светились. Туманность Андромеды отчетливо горела на расстоянии больше миллиона световых лет… и казалось, что душа тонет в бездонных глубинах Вселенной, и хотелось перевести взгляд на что-то более привычное и менее пугающее – хотя бы на интерьер кабины челнока.