Зовите меня Джо - читать онлайн книгу. Автор: Пол Андерсон cтр.№ 135

– Вроде, скажем, политеизма, что бы это слово ни значило?

– Пожалуй, да. К тому же религии развиваются. Примитивные культы видят в Боге силу, более развитые – справедливость, самые совершенные – любовь. – Пит резко смолк, сжал кулаки, затем схватил свою рюмку, осушил ее и наполнил снова – все это практически одним движением. – Я должен верить, – прошептал он.

Несколько секунд тишина нарушалась только доносящимся снаружи холодным хрустом.

– Что-то заставило тебя усомниться? – спросил я наконец.

– Усомниться?.. Нет. Но лишило спокойствия. Ты не возражаешь, если я расскажу?

– Конечно, нет. – Было видно, что он готов раскрыть свою душу, а я все-таки знаком с понятием «святое», для этого не обязательно быть верующим.

– Все случилось пять лет тому назад. Для меня это была первая настоящая работа, для меня и, – он чуть заметно запнулся, – для моей жены. Мы с ней только что закончили университет и прошли стажировку, только что поженились. – Пит говорил спокойно, но это явно стоило ему больших усилий. – Наши работодатели не были людьми. Ифрианцы, слышал о таких?

Я задумался. Миры, живые существа, разумные расы – всего этого невообразимо много даже в том крохотном уголке крохотной галактики, который мы успели чуть-чуть исследовать.

– Ифрианцы… ифрианцы… подожди. Это которые летают?

– Да. Одно из самых потрясающих зрелищ, какие есть в Божьем мире. Ифрианцы, само собой, значительно легче людей, в зрелом возрасте они весят килограммов двадцать пять – тридцать, но размах их крыльев достигает шести метров, и, когда такой гигант взмывает к небу, весь золотой в сиянии солнца, или со свистом и грохотом обрушивается вниз…

– Подожди, – перебил его я. – Насколько я помню, Ифри – террестроидная планета?

– Да, в значительной степени. Поменьше Земли и посуше, плотность атмосферы тоже чуть поменьше – примерно как на нашем Энее, они и расположены, кстати, не очень далеко друг от друга – по космическим меркам. Жить там можно без всякой особой защиты, биохимия тоже вполне аналогичная нашей.

– Какого же черта тогда эти существа такие здоровенные? Невероятная нагрузка, если мощность обеспечивается исключительно окислением клеточной ткани. Не понимаю, как они могут летать?

– У них есть дополнительные органы дыхания. – Пит улыбнулся, но как-то безрадостно, одними губами. – Внешне они выглядят как жаберные щели, по три штуки на каждом боку, под крыльями, а по принципу действия – нечто вроде кузнечных мехов, накачиваемых летательными мышцами. Во время полета дополнительный кислород поступает прямо в кровь. Биологическая форсажная система.

– Ну, чтоб меня… ладно, замнем для ясности. – Я слегка задумался, восхищаясь необыкновенной – по ее обыкновению – изобретательностью природы. – М-м-м… но если эти летуны с такой скоростью расходуют энергию, то и аппетиты их должны быть соответствующими.

– Правильно. Ифрианцы – плотоядные. Многие из них все еще живут охотой, а развитые культуры основываются на скотоводстве. И в том и в другом случае для поддержания жизни одного ифрианца нужна уйма мяса, уйма квадратных километров. В результате у них очень развит территориальный инстинкт. Живут они мелкими общинами – отдельными семьями либо родами – и без лишнего раздумья атакуют, причем самым серьезным образом, любого незваного гостя, если он не покинет их землю по первому же требованию.

– И при всем при этом настолько цивилизованны, что даже нанимают людей для помощи в исследовании космоса?

– У-гу. Не забывай, что они летают и потому легко связываются друг с другом, им не нужно для этого тесниться в городах. У них есть несколько городов, по большей части это горнодобывающие и промышленные центры, но живут там исключительно рабы с подрезанными крыльями. Рад сказать, что эти учреждения уже отмирают – с появлением современной техники.

– Которую они покупают? – наугад предположил я.

– Да, – кивнул Пит. – Во времена первой Великой Разведки, когда обнаружили Ифри, наиболее развитую культуру планеты можно было сравнить с уровнем железного века, промышленная революция еще не наступила, однако у ифрианцев было достаточное количество тонких мыслителей, они обладали высокоразвитой философией. – Он помолчал. – Это очень важно для моего рассказа, что ифрианцы, во всяком случае – чоты, говорящие на языке планха, совсем не варвары, они вышли из этой стадии много веков назад. У них были свои Сократы и Аристотели, Конфуции и Галилеи, у них были свои пророки и духовные вожди. – Он опять смолк. – Они сразу поняли, как много значит визит земных гостей, и постарались привлечь на свою планету торговцев и учителей. Накопив определенные капиталы, они начали посылать наиболее способных своих детей на чужие планеты. В нашем университете тоже училось несколько ифрианцев, почему мне и предложили эту работу. К тому времени у них уже было несколько кораблей со своими экипажами. Однако ифрианцы с технической подготовкой оставались еще большой редкостью, а в некоторых областях знания у них вообще не было специалистов. Поэтому они нанимали людей.

Потом Пит начал описывать мне типичного ифрианца: оперение (за исключением хохолка на голове), как у золотого орла, ну, может, чуть посложнее, и в то же время – не птица. Вместо клюва – тупая морда с острыми клыками, выше – два огромных глаза. Женщины рожают живое потомство. Что-либо, подобное кормлению грудью, отсутствует, однако детеныши все равно имеют губы, с помощью которых они высасывают сок из мяса и фруктов. Губы сохраняются и во взрослом возрасте, поэтому речь ифрианцев не так уж отлична от человеческой. Процесс эволюции превратил их ноги в некое подобие рук, на каждой из которых по пяти когтистых пальцев, причем «больших», способных вставать перпендикулярно кисти, – два, по краям. По земле ифрианцы передвигаются на лапах, растущих из «локтей» сложенных крыльев. Тут они и медлительны, и неуклюжи, но в полете…

– В полете они живут с интенсивностью, на которую мы просто не способны, – вздохнул Пит. Его глаза блуждали по дрожащим над головой полотнищам северного сияния. – А как же иначе? Скорость обмена веществ, беспредельные просторы вокруг, стремительный полет, сотни ветров, обдувающих их со всех сторон… Именно поэтому я и решил, что они – а в частности Энэрриан – верят с остротой, страстью, о которых мне нет смысла и мечтать. Я увидел, как он и все остальные танцуют высоко в небе – кружатся, скользят, парят; как солнце расплавленным золотом горит на их перьях. Я спросил, что это они делают, и мне сказали – славят Господа.

Во всяком случае, – снова вздохнул он, – именно так перевел я слова, сказанные ифрианцем, не знаю уж, точно или нет. Мы с Ольгой прошли ускоренный курс планха, а наши ифрианские сотрудники знали английский, но ни их, ни наше владение чужим языком не было идеальным. Да и не могло быть. Миллиарды лет раздельного существования, развития, истории – чудо, что мы вообще могли друг друга понимать. Как бы там ни было, Энэрриана можно смело назвать религиозным – ничуть не в меньшей степени, чем, например, меня. А вообще их религиозность примерно такая же, как и у людей. У одних вера глубокая, у других – нет, есть среди них и свои агностики, и свои атеисты. В нашей группе было даже двое язычников, отправлявших кровавые ритуалы Старой Веры. А если говорить о людях, то Ольга, например… – пальцы, сжимавшие рюмку с коньяком, напряглись, – пыталась, ради меня, поверить так же, как я, но не сумела.