Запретная магия - читать онлайн книгу. Автор: Марина Эльденберт cтр.№ 21

Страх высоты — это, пожалуй, единственный страх, с которым мне так и не удалось справиться.

Мы со львом походили между свитков, фолиантов и альбомов, порассматривали корешки. Не знаю, почему его светлость называл маджера сгустком магии, но, когда я останавливалась, порой скрипнув какой-нибудь доской под ногами, лев тоже останавливался. Вглядывался в длинные ряды книг, один раз даже поставил лапы на полку.

Удивительно, но книгам магия не причиняла вреда, а чем больше я вглядывалась в умные глаза маджера, тем больше понимала, насколько была права, когда дала ему имя.

— Невероятно, правда? — спросила я его, окидывая взглядом пахнущее книгами пространство.

Лев негромко рыкнул.

— Интересно, тут есть что-то про вас? Про маджеров?

Эдер мотнул головой. Он что, меня понимает? Маджеры, если верить его светлости, считывают эмоции того, кого защищают. А если не верить…

— Книги! — сказала я. — Про вас.

Лев развернулся и вальяжной, присущей королевскому зверю походкой скрылся за поворотом. Я обернулась: его светлость сидел за столом, по-прежнему полностью поглощенный схемами. Не уверена, что он заметил бы, если бы я прямо тут загорелась, посреди зала. Но кстати, искры из меня больше не сыпались. То ли магия напрямую была связана с моими эмоциями, то ли что-то еще, но сейчас я не чувствовала ни жара, ни легкого покалывания, с которым обычно во мне рождались искры.

Поэтому поспешила за львом. Тот обнаружился в самом конце прохода, сидел перед полками и смотрел наверх.

Ой, нет. Только не наверх.

Или наверх?

Лесенка была основательная, и я решительно взялась за края. В конце концов, со своими страхами надо бороться. Тем более что если я не буду смотреть вниз, то и пугаться мне будет нечего, правда? Я поднялась до второго уровня, но на втором уровне стояли какие-то справочники по растениям, которые позволяли ускорить активацию схемы. Там же были книги-описания по воссозданиям схем на земле и последствиям их неправильного применения.

«Как Сурджан Ронейский армию мертвецов поднял» — гласило название одной из них. Я так и не поняла, это была сказка или научный трактат, но решила не выяснять, полезла дальше. Тем более что, когда я смотрела на книги, страшно и правда не было.

Вот оно!

Я ступила на небольшой карниз, потянулась за книгой.

— Эри Армсвилл! — раздалось рычание снизу.

— Ай!

Оглянулась я слишком резко: высота оказалась высокой, и у меня закружилась голова. Лев и его светлость кувыркнулись перед глазами, а следом за ними кувыркнулась я.

Прямо в руки эрцгерцога.

Райнхарт

Я по привычке выставил руку вперед, но конечно же схема левитации не сработала. Даже маджер не сработал, хотя должен был! Он должен был ее поймать, но эри Армсвилл врезалась в меня со скоростью наполненного мощью боевой схемы снаряда. Сильно и с огнем. Я успел ее подхватить, но у самого из-за столкновения затылка с полом искры из глаз посыпались. Меня накрыло пышными юбками с головой, а следом еще прилетело чем-то тяжелым.

— Какого гьерда вы деретесь? — рявкаю я, сдирая с лица ткань и собираясь испепелить эри Армсвилл взглядом.

Правда, испепелить не получается, взгляд цепляется за край нижних юбок, задранных до самой талии, за панталоны, за пышную грудь, которая теперь маячит аккурат над моим лицом, и за заостренные вершины сосков, которые — я готов поклясться — просвечивают сквозь плотную ткань платья. Именно эта грудь во всем виновата! И грудь, и тонкая талия, и необыкновенный аромат цветов. Армсвилл целиком и полностью виновата в том, что я не способен сосредоточиться ни на новостях — можно было держать газету вверх тормашками, я бы все равно не запомнил ни слова, — ни на нерийских обрядах. Строчки утекали, как вода, стоило посмотреть на рыжую, играющую черновиками писем с маджером. Но когда у меня наконец-то получилось погрузиться в чтение, она умудрилась исчезнуть.

Безумная женщина!

Я собирался найти ее и высказать все, что думаю о… тут моя фантазия полностью перехватывала инициативу, но я даже предположить не мог, что Армсвилл свалится на меня и оседлает. Да так, что больно будет уже не голове.

С такого ракурса эри Армсвилл выглядит донельзя привлекательной. И если развязать завязки от панталон, и приспустить ткань, то наше вынужденное времяпрепровождение в Эдельз Грин может стать приятным для нас обоих.

— Это не я, это книга, — обиженно отвечает девушка, а я уже смутно помню, о чем спрашивал.

Она подхватывает древний фолиант, который пережил падение только благодаря магической защите, и трясет им перед моим лицом. Будто этого мало, цветочница тут же пытается сползти с меня.

— Сидите смирно, — приказываю я и для верности удерживаю девушку за бедра.

— Хватит мне приказывать!

— Если я не буду вам приказывать, вы убьетесь.

— Я чуть не убилась из-за вас. Снова!

Я становлюсь серьезным.

— Чувствуете магию?

— Мм… Нет. Я просто ушибла колено и локоть. Вы что, из мрамора? Человек вообще может быть настолько твердым?

Кажется, до Армсвилл доходит двойной смысл ее слов, потому что ее щеки вспыхивают. А я впервые за все наше знакомство жалею, что ее-моя магия осталась под контролем.

— Не будете лезть туда, куда не следует, — не придется падать. — Так как продолжать мы не собираемся, то я подхватываю ее под ягодицы и пересаживаю на пол.

— Если бы вы так не орали, я бы вообще не упала!

Армсвилл резко одергивает юбки, пряча от моего взгляда стройные ноги в кремовых чулках, и вместе с этим возвращается раздражение. Не знаю, что выводит меня из себя больше: мое теперь уже явное влечение к рыжей или сожаление по поводу того, что нельзя удовлетворить собственные естественные желания.

Мой образ жизни далек от монашеского, а мое происхождение всегда привлекало женщин. Именно поэтому у меня никогда не было арэнэ или фаворитки. У меня несколько любовниц, и выделить какую-то одну означает наделить ее особой властью. Надо мной и среди знати. Но это не отменяет того факта, что каждая из них пытается стать единственной. Кто-то предлагает себя открыто, кто-то ведет свою игру, но неизменно обе стороны оказываются в выигрыше.

Армсвилл себя не предлагала и, кажется, не играла, поэтому я мог бы решить, что цветочница ко мне равнодушна. Мог бы, но ее взгляд в спальне, ее смущение говорило о другом. В конце концов, она ничем не отличается от других женщин, пусть даже пишет пьесы.

Она хочет меня не меньше, чем я хочу ее.

Я поднимаюсь и подаю ей руку, которую девушка принимает.