Дружка (одноклассница) - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Кариди cтр.№ 23

Намучаешься…

Но ведь та бабка что-то говорила про много счастья…

Как там, в поговорке, не рискуешь, не пьешь шампанского? Только очень тяжело было рискнуть и ошибиться.

* * *

В шесть часов Арсен вместе с семьей уже подъезжал к «Империалу», припарковать машину и дойти за места заняло еще около десяти минут. Состояние у мужчины было напряженное и двойственное, трудно сказать, чего больше, стремления поскорее увидеть свою бывшую жену, или не оттянуть этот момент. Потому что инстинктивно чувствовал, увиденное может ему не понравиться.

Их усадили за почетный семейный стол в родне со стороны невесты. И места оказались как раз недалеко от стола молодоженов. Она будет сидеть близко. Что безмерно злило мать, заставляя чуть ли не плеваться ядом.

Но прошел почти час, а стол молодоженов по-прежнему пустовал. Застолье двигалось своим чередом. Ведущий говорил что-то дежурно-праздничное. Красивый зал, ритмичная музыка, отличная еда, столы ломились от разнообразных закусок и гастрономических излишеств. И все время подносились новые. Привычная свадебная атмосфера.

Он, кажется, хотел оттянуть момент?

О, теперь он тлел на медленном огне, не сводя глаз со стороны входных дверей. Как это обычно и бывает, долгожданный момент настал внезапно. По танцполу потек белый дым, заиграла красивая сентиментальная мелодия, ведущий объявил появление виновников торжества. Арсен застыл на месте, перестав воспринимать творившееся вокруг, ему почему-то важно было увидеть ее сразу, чтобы понять…

В зал сначала вбежали маленькие девочки в белых платьицах и выстроились двумя рядами, потом вплыли, иначе не скажешь, жених с невестой, похожей на белоснежного туманного лебедя. А вслед за ними…

Еще два лебедя, только черных.

В зал вошла сначала Наташа, а за ней Вероника. Мать и дочь в одинаково потрясающих и вызывающих нарядах. Все было рассчитано верно — по залу ропот прошелся, на них разве только пальцами не показывали. Кто-то может, и пытался высказывать неодобрение, но их голоса потонули в общем хоре восхищенной зависти. Это и называется, произвести фурор.

Арсен видел только ее. В первый момент даже задохнулся и ошалел от потрясения, настолько ему показалась прекрасной женщина, о которой он весь день грезил втайне. Черные кружева на ее белой коже, черные волосы… его женщина… как невеста, только в черном…

И тут они случайно столкнулись взглядами. Глаза!

Глаза его бывшей жены больше не были черными, они снова были голубыми. Это почему-то сработало как шок, в первый момент Арсен даже отдернулся, опуская взгляд на скатерть. Потом подался вперед всем телом, кулаки непроизвольно сжались. Левую руку поднес ко рту, а правой оперся о стол. Теперь он способен был увидеть всю картину целиком.

Рядом с Наташей встала Ника. А он вдруг увидел в девочке себя. И Наташу. Совсем юную, такую, какой она была когда-то. Сердце потянулось к ним, но в этот момент произошло еще кое-что. За двумя красавицами в черном возник мужчина. Свидетель. И встал рядом.

Речи, действо, все теперь проходило мимо, Арсен не отрываясь смотрел уже на этого мужчину. Понимая, что тот пришел забрать нечто, принадлежащее ему. Очень важное нечто. Нечто, чем он не готов поделиться.

Звуки вернулись вместе с проснувшейся яростью. Первое, что он услышал, было:

— Посмотри, Какой позор! Вырядилась, как продажная девка, и ребенка так же одела!

Арсен ничего не ответил, только бросил на мать нечитаемый взгляд и встал из-за стола. Он не мог слушать, что говорит мать, ведущий, не мог смотреть на жениха с невестой, на пару свидетелей, на свою дочь, которая стояла невдалеке от матери.

На воздух. Срочно. В зале вдруг стало совершенно нечем дышать.

* * *

Денис заметил Наташиного бывшего мужа сразу, как только вошел. От него не укрылось, что тот коршуном впился в нее взглядом. Нехорошие мысли полезли в голову, ревнивые, собственнические. Особенно, когда заметил, как вздрогнула и отвернулась Наташа, встретившись с ним взглядом. Заметил он, что и девочка смотрело на это все очень напряженно. Окаянный тип! У людей свадьба, веселиться надо, а он тут… как злой колдун, забирающий радость!

Потому подошел и встал рядом с обоими, давая этому типу знать, что они под его защитой. И плевать, что того перекосило.

Однако надо было вникать в процедурные вопросы, потому что ведущий что-то говорил, даже давал указания.

А… Вот оно что, встать рядом…

Насколько же стало легче дышать, когда этот тип вымелся из зала!

Ведущий желал молодым долгих лет и много счастья, поил шампанским из одной чаши, символизирующей их общую отныне судьбу. Стоять рядом с Наташей и чувствовать, что вот протяни руку и коснешься, было блаженной пыткой. Дэн прикрыл глаза.

Услышал будто издалека, как их, свидетелей, приглашают выпить за молодых. Что ж, это хорошо, выпить… На брудершафт?

О…

Она не поднимала глаз, не говорила ни слова, но и не отворачивалась, пока они пили эти высокие хрустальные бокалы, наполненные шампанским. От ее близости мужчину тут же затопило волной это сладкое ледяное ощущение в груди, заставляя холодеть пальцы. Дыхание стало вдруг тяжелым, а гулкие удары сердца отдавались в ушах.

Ведущий снова что-то говорил, молодые пошли рассаживаться, снова заиграла романтическая мелодия. Денис не мог отпустить ее сейчас, тем более, что ведущий прямым текстом подталкивал его к этой мысли. Он коснулся руки Наташи, дождался, когда она вскинет на него испуганный и полный какой-то отчаянной надежды взгляд, и проговорил:

— Танец…

Вышло хрипло и задушено.

Наташа хотела отказаться, понимала, что сейчас все глаза будут устремлены на нее. Но какого черта! Сколько можно прятаться в свою раковину?! Тем более что отказаться не было сил.

Она зачем-то взглянула в зал, потом на него и слабо кивнула, шагнув в его объятия. А дальше полный зал, не сводивший с них любопытных глаз, просто исчез. Остались танцующие мужчина и женщина, недосягаемые в своем мире и прекрасные.

И именно эту минуту выбрал Арсен, чтобы вернуться.

Никогда он не ожидал, что это может быть так ужасно.

В ночь, когда Наташа ушла, а он изводился, не зная, где ее искать, Арсен не раз представлял себе мысленно, что она с другим. Тем более что мать постоянно подогревала его ревность и подозрения. И потом тоже. Представлял не раз, и змеи ревности вползали в его сердце, душили злобой. Когда верил, что ее ребенок не от него.

Но потом, видя, что все обвинения матери ложь, внезапно успокоился. Не было у нее других мужчин, она принадлежала только ему. Его женщина. Недосягаемая, гордая, но его. Ревновал даже к тем пациентам, которым она лечила зубы. Их она касалась. Злился, зная, что она никогда больше не прикоснется, не придет в его постель.