Попаданка в академии драконов 4 - читать онлайн книгу. Автор: Любовь Свадьбина cтр.№ 32

Мороз по коже от её слов и вспышек воспоминаний: я лежала на том же алтаре и ничего не могла противопоставить Заранее. Арен крепче обнимает меня, спасает от внутреннего холода.

– Запечатывая меня, Заранея объяснила, что я должна жить. Показала амулет, велела беречь его, ведь он будет защищать меня от болезней и дурных людей, потому что сама я этого сделать не смогу. Обещала, что с ним я буду неприкосновенна, и меня ждёт долгая, возможно, даже счастливая жизнь. А потом я уснула.

Император сжимает пальчики Ланабет, она нежно улыбается ему.

Но почему Заранея не предлагала амулет мне? Моя долгая жизнь ей не нужна? Во времена избавления от Ланабет требовалось ещё много времени для дальнейших интриг, а сейчас Культ в такой силе, что Заранея просто не утруждалась заботой обо мне? Или собиралась отправить меня в более дружелюбный мир? Может, на Землю?

– Проснулась я на траве и некоторое время не понимала, почему не вижу.

Рука Арена сжимается в кулак. Накрываю его ладонью, поглаживаю.

– Раны были залечены, – Ланабет пробегается пальчиками по скуле. – Амулет висел на мне. В кармане были монеты, в сумке – еда. Рядом лежала трость. Я пыталась понять, что случилось. Но тогда трудно было думать о Заранее плохо, я её любила.

Она как-то виновато улыбается, и Карит склоняется к её руке, целует.

– Мы все её любили, Лана, это её демоническое свойство. Ты ничего не могла изменить.

– Понимаю, но с этим сложно смириться, даже столько лет спустя. А тогда… мне потребовалось время, чтобы заподозрить Заранею в желании увести тебя. Я предполагала, что у неё не хватило смелости меня убить. Бывало, думала, что у Заранеи какая-то более сложная цель. Только самые мои безумные предположения не сравнятся с правдой. Но вернёмся к жизни в закрытом мире Киндеон.

Поглаживаю кулак Арена, и тот медленно разжимается. Я переплетаю наши пальцы. А голос Ланабет увлекает нас в прошлое…

Я долго шла по полю. Останавливалась перекусить и снова шла. Я не была уверена, что где-то есть разумные существа, хотя амулет Заранеи напоминал, что меня от кого-то здесь надо защищать. Ночевать пришлось в поле. Никто меня не трогал. А на следующий день я услышала блеяние животных и двинулась на шум. Чуть не угодила в реку. Меня окликнули, я поняла язык, но решила на всякий случай молчать. Первый из встреченных был мальчишка пастух, он боялся меня, спрашивал, не осквернённая ли я. И убежал. Я слишком устала, чтобы самой убегать, да и еда кончалась, поэтому села на землю и стала ждать. Время тянулось так мучительно, но наконец подошли люди. Они назвались служителями ордена Очищения и повели меня за собой.

Со мной не разговаривали, и я не могла понять, враги они или друзья. Когда мы вошли в город, люди вокруг шумели, проклинали меня, называли осквернённой, ведьмой, тварью. Кто-то пытался швырять камнями, но попали в служителя Ордена, и толпа отступила. Меня всё вели куда-то, я обращалась к своему источнику, но он не откликался. Потом меня с тёплого солнца завели в холодное помещение. Мы спускались вниз, становилось сыро… скрипнуло железо, и меня заперли в клетке. Велели ждать возвращения инквизитора.

Время от времени кто-то кричал, но меня не трогали, приносили еду и уходили. Условия там были ужасные, но хуже всего – страх неизвестности. Инквизитор вернулся через три дня. Меня повели на допрос в верхние залы. Там сказали, что я обвиняюсь в снижении удоя. Стали требовать знания доктрин чистоты. Я упорно изображала немую. Где-то страшно кричала женщина, но мне боли не причиняли, лишь подталкивали, указывая, куда идти.

Там же меня велели осмотреть, чтобы проверить на метки скверны. Тогда и заметили амулет. Обозвали слабоумной дурой, которая вместо того, чтобы вывесить ярлык Чистой на видное место, прятала его под одежду. Сказали, что сама виновата в аресте и не имею права на претензии. Наказав держать ярлык на видном месте, выставили за дверь и деньги вернули. Но я не знала, что с ними делать и куда идти. Меня не трогали, и я осталась послушать, что говорят местные жители.

Как поняла из обрывков фраз, амулет Заранеи в этом мире что-то вроде документа, подтверждающего, что я не осквернена и угодна главам ордена Очищения. Но обычно такие вещи выдают кому-то более приличному. Все эти разговоры наводили на мысль, что я могу не опасаться властей, но не отвечали на вопрос, как добывать себе пропитание, когда закончатся деньги.

Я сидела там до глубокого вечера, уже холодало, на улицах почти никого не осталось. Меня не прогоняли – просто не замечали. Потом один из вышедших из здания Ордена остановился рядом. Постояв немного, спросил:

– Тебе есть, куда идти?

Я помотала головой. Голос у него был звонкий, и я решила, что он молод.

– Пойдёшь в святилище? Там надо работать, но будет крыша над головой и еда.

Я согласилась. У него была мозолистая рука, словно он слишком усердствовал в тренировках с мечами. Молодой человек вёл себя так, словно знал, как тяжело ориентироваться слепому: предупреждал о неровностях дороги, лужах, поворотах. В святилище его назвали дознавателем Лероем. Мест для обездоленных не было, но он настоял, и меня устроили в келье и накормили. Как я поняла из кряхтения настоятельницы, этот Лерой обладал влиянием в ордене Очищения, что делало ещё более удивительным его участие к простой калеке.

Этот Лерой иногда приходил, проверял, не обижают ли меня. Как я потом узнала, его младшую сестру ослепили ведьмы, поэтому он вступил в орден Очищения, хотя сам принадлежит к аристократическому роду.

В обители я распускала старые канаты и верёвки, чтобы из них плели новые, и слушала, постоянно слушала. В Киндеоне дар магии считался скверной, проклятием. Его носители уничтожались жестоко и непримиримо. Тех, кого изобличили кристаллы чистоты, отправляли в сердце Ордена, а осквернённых помельче уничтожали на местах.

Маги, если послушать местных, виноваты во всём: в падении скота, снижении удоя, порче злаков, грозе, неурочном дожде, засухе, болезнях, смертях, даже в мужском бессилии. За помощь магам убивали, дома, в которые заходили маги, подлежали сожжению. Получалось, что маги здесь на каждом шагу, в каждой деревне, а это совершенно невозможно для непризнанного мира: в нём слишком мало магии, чтобы обеспечить столько одарённых, да ещё тратить её на мелкие козни соседям.

Объяснить этого местным я не могла. И оказалось, правильно делала, что молчала: неверие в доктрины Чистоты, которые утверждают этот ужас, карается смертью.

Я думала, они лишь погрязли в страхах и невежестве, и когда до святилища доходили слухи о бесчинствах осквернённых, считала их вымыслом, страшилками, выгодными ордену Очищения. Но моё мнение изменилось после паломничества.

Для жителей святилища обязательно в год посещать самое меньшее шесть других мест Чистоты. Я не могла отправиться в паломничество одна. Но слепота и немота не повод оставаться на месте, в эти паломничества отправляются даже безногие и парализованные. Лерой, только получивший звание инквизитора, предложил настоятельнице присоединиться к его отряду дознавателей: они собирались расследовать дело о нападении осквернённых на одинокие селения в соседнем графстве.