Попаданка в академии драконов 3 - читать онлайн книгу. Автор: Любовь Свадьбина cтр.№ 38

Мы выныриваем в темноту. По щелчку пальцев Арендара загораются потолочные сферы, озаряя большую гардеробную светом. Пушинка, дёрнув хвостом, садится возле меня.

— Прости, Лера, не подумал завести здесь диванчики. Надо будет принести откуда-нибудь.

Он сбрасывает с себя изодранную рубашку, открывая свой обалденно-совершенный торс, без стеснения стягивает штаны. И ноги у него тоже шикарные: мускулистые и стройные. По крайней мере, та часть, что выглядывает из трусов-панталон. В плавках он бы смотрелся шикарно. Так, хватит пялиться… и фантазировать.

Отворачиваюсь, только когда он начинает снимать старомодные труселя. Как-то неловко за ним подглядывать, хотя губкой я его всего ощупала… Но правильно ли тогда поступила, поддавшись на его уговоры, согласившись на совместное мытьё? Мои родители друг с другом таких вольностей не устраивали.

Надо о чём-нибудь другом думать… Думается почему-то об Элоранарре. Как он там? Спрашивать боязно, Арен же только успокоился. Мысли снова возвращаются к трём драконицам.

— Сирин, — я почти хлопаю себя по лбу, — случайно не родственница Халэнн? Ведь Халэнн из рода Сирин, да?

— Халэнн — да, а Сирин из рода Ларн получила своё имя как символ благодарности вассального рода Ларн роду Сирин.

— Вассального рода? — Искоса поглядываю на Арена: он застёгивает пуговицы шёлковой красной рубашки с широкими рукавами.

— Да, почти все семьи входят в систему взаимоподчинения. Род Аран, род Озаран, род Канхаран, род Виеран — рода первой ступени, те, что правят другими правящими родами. Вторая ступень — наши вассальные правящие рода, земли которых входят в империю или королевства. Например, род Фламир. Они обладают судебной и законодательной властью на своих землях, но их законы не должны противоречить общеимперским, а во внешней политике их представляет род Аран. Род Сирин относится к третьей ступени — сильные, но не правящие, не имеющие родового артефакта. Сирин напрямую подчинялись моему роду, но большинство родов третьей ступени подчиняются родам второй ступени. Род Ларн относится к четвёртой ступени — они слабые драконы, хотя Сирин Ларн для уровня своей семьи сильная, а после изменения нашим родовым артефактом почти соответствует третей ступени. Пятая ступень — самые слабые драконы, многие из них не ведут родословных.

Пока рассказывает, он сменяет свои мужские панталоны и надевает кожаные штаны с плетением ремешков, напоминающим чешуйки. Среди нескольких десятков длинных жилетов выбирает чёрный из узких клиньев. От середины бедра до самого низа на уровне щиколоток эти клинья не соединены, оставляя простор для движения.

Сапогов у Арендара тоже много. Когда он выдвигает ящик с ними, меня посещает дикая мысль, что их больше, чем у меня было туфель за всю жизнь, но могу ошибаться.

Красные сапоги с золотым узором прекрасно дополняют костюм. Оглядываю Арена. Стильно выглядит.

— Смотрю, ты любишь одежду, — киваю на многочисленные ряды его нарядов.

— Мне в принципе всё равно, но престиж семьи требует. Этикет одеяний преподают с детства, над выбором я уже не задумываюсь, всё доведено до рефлекса. В женской одежде тоже разбираюсь примерно, так что один на один с полным гардеробом тебя не брошу.

— Спасибо, — нервно усмехаюсь и прикусываю губу.

Арендар замирает, глядя на меня. Внимательно так, будто пытается лучше запомнить. А я всё больше понимаю, что должна спросить. Просто обязана прояснить ситуацию.

— Арен…

Его глаза темнеют. И я невольно опускаю взгляд:

— Ты же чувствуешь мои эмоции, да?

— Да.

— Тогда ты должен ощущать, что мной движет дружеское участие, а не нечто большее. Я… что там с Элоранарром?

Повисает тяжёлое молчание.

— Он твой брат. И он… ну… Я бы о любом другом существе, пережившим такое, беспокоилась.

— Да, понимаю, — глухо отвечает Арендар. — Его привязанность к тебе прошла.

— Помню. Я о его состоянии в целом.

— Оборачиваться ему нельзя, слишком опасно для здоровья. Магический резерв истощён. Элор переходит на чисто аналитическую работу… И хочет перед тобой извиниться.

— Не стоит, я понимаю, что он не виноват.

— Ему станет легче.

— Ну, тогда конечно. Главное, чтобы ты не ревновал.

Он приближается, снова окутывая меня теплом и своим ароматом. Опускает ладони на плечи. Прижимается губами к моей макушке. Обнимает, притягивая к себе под томный шелест платья.

— Ты моя. Только моя. Артефакт тебя признал. И я знаю, что ты чувствуешь. Я боюсь тебя потерять, но не в объятиях другого мужчины.

— А ты самонадеянный…

— Ревность — удел неуверенных в своих силах и в партнёре. Я верю тебе. И верю, что могу стать для тебя центром Вселенной…

Это страшно звучит: чтобы кто-то стал центром всего… а если этот кто-то уйдёт, передумает, найдёт другой центр, разлюбит?

— …так же, как ты становишься центром Вселенной для меня, — шепчет Арендар и наклоняется.

От волнения у меня щекотно заходится сердце и наворачиваются слёзы.

— Не бойся, — шепчет Арендар, касаясь губами моих увлажнившихся ресниц. — Мы справимся с врагами и будем жить долго и счастливо, как обещают в сказках.

Это «мы» задевает что-то потаённое, отзывающееся во всём теле истомой и нежностью, и тайна моего особого дара, желание помочь быстрее расправиться с врагами наваливается невыносимой тяжестью. Прежде, чем тёплые родные губы успевают накрыть мои, шепчу:

— Арен, я должна…

Он вздрагивает, выпрямляется, крепче прижимая меня к себе.

— Пора на совещание.

Нас окутывает золотое пламя.

— Арен, где ты пропадаешь, мы же дого?.. — император осекается.

А мне очень, просто нестерпимо хочется покрепче уткнуться в грудь Арендара. Съёжиться и куда-нибудь исчезнуть. Мог бы не прижимать меня к себе так компрометирующе, что хочется провалиться сквозь землю. А надо повернуться и поздороваться. Вот бы ещё щёки хоть чуть меньше пекло.

— Есть новости из Пат Турина? — интересуется Арендар удивительно будничным тоном.

— Вестники Бездны уничтожены, часть культистов ушла, — отзывается Элоранарр.

Тихонечко вздохнув, поворачиваюсь к огромному столу в императорском кабинете.

— Добрый день, — как же мой голос убито звучит.

— Добрый, — роняет император.

Осторожно скашиваю взгляд и тут же его отвожу. Потому что в кресле рядом с нами, сцепив пальцы, сидит Элоранарр.

— Здравствуй, Валерия, — сухо здоровается Элоранарр.

Быстро глянув на его бледное до серости лицо, киваю в ответ. Пушинка, склонив голову набок, смотрит на недавнего врага пристально и беззастенчиво, так что хочется её одёрнуть. Но не шипит, даже шерсть не поднимает. Ощущение всеобщей неловкости такое явное, острое и усиливается. Умом понимаю, что никто, кроме самого Элоранарра, не знает, что он меня облизывал и целовал, но такое чувство, будто все это видели и сейчас об этом думают. Невыносимо хочется провести пальцами по скуле, убедиться, что там не осталось следа влажного прикосновения.