Попаданка в академии драконов 3 - читать онлайн книгу. Автор: Любовь Свадьбина cтр.№ 28

— Ну что, поехали! — Старичок тыкает тростью в кнопку на стене.

Гул нарастает до щекотки в барабанный перепонках. Лифт срывается вниз, проносится горизонтально, сворачивает, взмывает вверх, так что мы зависаем вверх головой, снова горизонтально, вниз, опять горизонтально, несколько поворотов и мощный толчок остановки, совмещённый с переворотом в вертикальное положение.

Как хорошо, что я не ела! Но желудок всё равно просится выскочить наружу.

— Иверги, — бубнит Пушинка.

А старичок смеётся:

— Отлично прокатились, бодрит. — Он выбирается сам и нас с Пушинкой расстёгивает. — Хе-хе, добро пожаловать в Пат Турин.

Двери открываются в просторную оранжерею, полную грядок и деревьев с овощами, ягодами и фруктами. Влажный воздух пахнет не цветами, а удобрениями.

— Питаюсь со своего огорода, — хвастается дедуля. — Проходи, сейчас чайку с мятой заварю и пообщаемся.

Големов вокруг вроде не наблюдается, и я шёпотом уточняю:

— А вы кто?

— Я? Хе-хе, — старичок бодро шагает по каменной дорожке между грядками. — Я — самый старый дракон Эёрана.

— Правда? — Шагаю следом за ним, а Пушинка — за мной.

— Правда. Хотя и стоит учитывать, что официально я давно покойный дракон. О моём здравии известно лишь Арену, так что когда покинешь Пат Турин — обо мне ни слова.

— Обещаю. Но кто вы? Вы золотой дракон? Родственник Арендара?

— Да. — Он распахивает дверь в стеклянной перегородке и пропускает меня в уютную комнату. Я бы сочла её гостиной, если бы не стол с механическими штучками, паяльником, инструментами. — Проходи в мою нору.

Лишь когда за мной и Пушинкой закрывается дверь, старик галантно склоняет голову:

— Видар Аранский к вашим услугам.

— Ви-дар? — Это имя всплывает в памяти, как и урок истории Гирола. — Видар Второй, дядя Карита Второго, убитого Культом?

— Да, племянничек своей наивностью задал мне работёнки. Я так-то не планировал ввязываться в управление империей, мне больше по душе магинженерия. — Он взмахивает в сторону стола с механическими штуковинами. — Тыквенный пирог к чаю будешь?

* * *

Просыпаюсь я в постели, растревоженная запахом жарящегося бекона, и не сразу понимаю, где нахожусь, потому что первые мгновения после сна кажется, я дома, просто дома.

Но я открываю глаза, и иллюзия развеивается: прямоугольная бежевая комната мне не знакома. Дома под потолком у нас не плавали магические сферы. В часах, катающихся по восьмёрке рельсов на стене, слишком много шестерёнок и циферблат на все двадцать четыре часа сразу.

Воспоминания о безумном вчерашнем дне, Видаре и чае с тыквенным пирогом, после которого меня так разморило, что уснула в кресле, вторгаются в мысли о разнице между моим Земным домом и этой небольшой комнаткой. Но последние побеждают, и я снова почему-то сравниваю: у меня кровать была низкой, с изящной резьбой в изголовье, а здешняя — высокий массивный прямоугольник из толстых брусьев. Дома одеяло и подушка были лёгкими, постельное бельё нежным, а здесь оно грубоватое, а подушка и одеяло набиты перьями, несколько из которых протиснулись сквозь пододеяльник и колют запястье. Хорошо ещё, я в платье. И хорошо, что знаю заклинание, которым платье можно разгладить.

Сев на постели, оглядываю деревянный пол, простой без изысков секретер, небольшой столик. Жалюзи из тонких деревянных планок на окне. Всё такое добротное, крепкое… и очень простое, что неожиданно для бывшего императора.

В приоткрытую дверь прорывается неистовое шипение — похоже, к бекону добавили яйца. И это до боли в сердце напоминает дедулю. Он часто готовил завтраки, и его любимое блюдо — яйца с беконом. Закрыв глаза, я некоторое время сижу, представляя, что сейчас выйду на нашу светлую кухню, и дедуля скажет: «Доброе утро, солнышко».

Но эти блаженные мысли слишком быстро сменяются тревогой за Арендара, и я подскакиваю с кровати: мне нужно скорее научиться управлять огнём, чтобы, как Арендар, сжигать вестников Бездны.

Все утренние процедуры я совершаю в небольшой ванной комнате, больше похожей на сортир в поезде старого образца: кругом сталь, железный унитаз, пол — решётка. Там-то и замечаю, что академический браслет пропал. Наверное, Видар снял его, чтобы меня не могли отследить, а может, это сделал ещё Арендар, просто я не заметила в спешке.

От этой ванной до кухни — коридор, левая стена которого частично состоит из стёкол. За ними — оранжерея с загоном в углу. Над металлическим ограждением торчит голова задумчиво жующей козы.

— Ты вовремя, — приветствует меня Видар и выкладывает на стол вилки с ножами. — Я уже собирался будить.

Я же смотрю на механические руки над плитой, выключающие огонь под большой чугунной сковородкой с яичницей. Рук шесть, и они выходят из общего центра с глазами на гибких шлангах. Один глаз выворачивается на меня и тут же вновь обращается на руки, тряпочками вытирающие брызги на плите.

Видар, тросточка которого приставлена к стене возле раковины, чуть прихрамывает, проходя к плите. Накладывает яичницу с ловкостью завидной для его дряхлого вида.

— Надеюсь, ты не против такого завтрака.

— Очень даже за. Вам помочь?

— Нет, садись, я сам. — Он выставляет тарелки на стол и усаживается. — Пришлось помучиться, настраивая големов, чтобы они могли вырастить хрюшек и сделать бекон. С курицами у них лучше получается.

Маленький голем, высотой сантиметров сорок, подползает к нам на гусеницах и заталкивает на стол тарелку с ломтиками ржаного хлеба.

— Приятель подсадил меня на это потрясающее блюдо, — Видар берётся за вилку и нож. — Правда, я до сих пор не научился обжаривать бекон, как Марджемир. Никак не могу правильно рассчитать время: то передержу, то недодержу.

Марджемир — вроде знакомое имя, но я слишком хочу есть, чтобы думать об этом. Отрезаю немного яичницы с вплавленным в него тёмным кусочком бекона. Вкус великолепный, но бекону чуточку недостаёт хрустящей корочки, которая отлично получается у дедули.

Попробовав бекон, Видар морщится:

— Не хватило секунд тридцати. На самом деле надо рассчитывать в зависимости от размера каждого кусочка. Я могу произвести необходимые расчёты для создания паука-голема, а яичницу с беконом как у Марджемира Флоса за добрую полсотню лет жарить не научился. Кулинарный талант или есть, или нет.

Что не мешает ему бодро приступить к завтраку. А у меня кусок в горле застревает, потому что вспоминаю это имя: Марджемир Флос — дедушка Элиды Флос, которую осудили за покушения на меня.

Бросив на меня короткий взгляд золотистых глаз, Видар взмахивает вилкой:

— Суд вспомнила? Да, нехорошо, когда ветви славного рода гниют. На каждый сам выбирает путь, тебе не стоит терять из-за этого аппетит, кушай, у нас сегодня много дел.