— Да.
— Тогда стой на своём до последнего.
— Желательно на улице, — добавляет Эзалон.
Мы ещё некоторое время сидим в напряжённом молчании.
Наконец хлопает дверь.
Арендар влетает в кабинет и оглядывает нас шальным взглядом. Останавливает его на мне. Из-за его плеча выглядывает Элоранарр:
— Валерия, я тебя как соректор академии драконов спрашиваю: ты учёбу продолжать собираешься?
— Да! — Подскакиваю, расплёскивая остатки чая. — Ой…
— Я же говорил, что она хочет учиться, — хмыкает Элоранарр. — Закон на её стороне.
— Знаю. — Арендар сверкает взглядом на Эзалона и Дариона. — Выйдите.
Они выходят слишком быстро, я успеваю только поставить чашку на кушетку.
Звук закрывающейся двери заставляет меня вздрогнуть.
— Лера, — подойдя, Арендар нежно охватывает моё лицо руками, вынуждает посмотреть на себя. Мученический взгляд его пылающих глаз пронзителен до дрожи. — Лера, поверь мне, откажись от учёбы. Лера, Лера, послушай, я не хочу тебя потерять.
— Если не остановишься, именно это произойдёт. — До боли стискиваю кулаки, чтобы бороться с волнением. — Может, меня не убьют, но и хорошего отношения к тебе не будет. Ты этого хочешь? Ненавидящую тебя птицу в клетке?
— Но живую…
— Арендар, я могу за себя постоять. И если буду учиться, смогу ещё лучше. Поверь мне.
— А ты поверь мне: я о тебе позабочусь, защищу…
— Поверить? — Нервно усмехаюсь. — После того, как ты хотел по-тихому меня запереть? А слухи о моей смерти — их не ты, случайно, поддерживал, чтобы никто даже не задавался вопросом, куда я делась?
— У меня нет необходимости так поступать, я могу тебя забрать, как только ты пройдёшь адаптацию.
— Нет. Я знаю договор: до конца учёбы из академии под свою ответственность меня может забрать только муж. А ты мне не муж. И если будешь продолжать в том же духе, никогда им не станешь!
— Лера! — Он распахивает крылья. Золотой огонь струится по глазам, вспыхивает замысловатым узором на щеке и шее, перетекает по упирающимся в потолок крыльям. — Хватит упрямиться!
Не отступаю я, наверное, потому, что его силой меня припечатывает к полу, даже не вдохнуть. Но постепенно меня переполняет ярость, такая же яркая и мощная, как играющее на его коже пламя.
— А теперь послушай меня ты, драконище буйный! — мой голос похож на рык. — Я устала тебя бояться и спорить! Или даёшь клятву на крови, что в случае не прохождения мной отбора ты прекращаешь меня запирать и всячески препятствовать жизни, или я сейчас иду к Эзалону, съедаю его уродский пирожок, блокирующий магию, и буду тихо ждать возвращения домой!
Не знаю, возможно ли то, чем я угрожаю, но глаза у Арендара округляются. Меня изнутри будто захлёстывает потоками воды, распирает. Бросает в жар, холод. Испепеляет. И нечем дышать. Я вся горю!
Дверь распахивается. На пороге почему-то не Элоранарр, а Дарион. Он тоже изумлённо смотрит на меня.
В глазах темнеет…
Так, мне нельзя отключаться, а то Арендар утащит в какой-нибудь подвал.
Но на кушеточку присесть очень даже можно и нужно. Я на неё почти падаю. Мои оказавшиеся на коленях пальцы дрожат, на ладонях проступают вены, по ним будто струится что-то светящееся, яркое, золотистое и багряное, зелёное и голубое, снова золотое.
— Что со мной? — шепчу я, глядя на склонившихся ко мне Арендара и Дариона, на выглядывающих из-за них Эзалона и Элоранарра. — Что?
— Лера, — встав на колено, Арендар касается моих рук,
Меня будто током пробивает сердце заходится.
— Арен, — Дарион пытается оттеснить его плечом. — У неё скачок уровня источника, и твой сейчас не стабилен, отойди.
На лице Арендара такой ужас, что мне жутко: он выглядит так, словно я умираю.
— Валерия, — Дарион взмахивает перед моим лицом рукой, привлекая внимание. — Дыши глубже.
Дышу я, дышу. Перед глазами пляшут цветные пятна. Иногда исчезают, порой закрывают всё.
— Что с ней? — Арендар закусывает кулак, по бледному лицу от глаз расползаются золотые прожилки.
— От всплеска твоей магии у Валерии случился скачок уровня, — Дарион медленно кивает мне, этими кивками помогая настроится на равномерное дыхание: голова вверх — вдох, голова вниз — выдох. — Говорил же, что ей надо заниматься со всеми! Мало того, что источник с нестандартными характеристиками, теперь ещё и перерождается на драконьем импульсе. Отойди!
Арендар отступает к шкафу с книгами. Элоранарр пристально наблюдает за мной из дверного проёма, а профессора Эзалона вовсе нет.
Изнутри меня распирает бурлящей волной, словно я — только кожа, а вместо внутренностей и костей — ревущая чужеродная субстанция. В голове звенит. Паника мутит разум. Арендар снова бросается ко мне, садится рядом, пытаясь поймать взгляд:
— Лера…
Сквозь панический страх прорывается раздражение и обида:
— Я заниматься хочу! Жить нормально! — Меня окатывает пронизывающими волнами.
— Лера, я…
— Арен, не нервируй её! — рычит Дарион. — Ей нужен покой, иначе… да не знаю, как может отреагировать её источник.
Сквозь муть дурноты доходит смысл его слов. Значит, меня нельзя волновать?
— Арендар, поклянись! — протягиваю руку, — поклянись, что дашь мне доучиться, поклянись, что отпустишь, если артефакт…
— Он тебя выберет, — рычит Арендар. На трепещущих крыльях вспыхивают золотые прожилки.
— Арен, не выводи её из себя!
— Поклянись, иначе я не смогу успокоиться, — стенаю я, хватаясь за сердце.
В этом нет притворства: сердце разрастается в груди, ему тесно там биться.
— Арен, — строго смотрит на него Дарион.
Арендар мечется вдоль шкафа, разбрызгивая вокруг золотые искры, кусая костяшку пальца. А глаза горят, но даже за этим пыланием виден его страх — страх за меня, и мне почти стыдно им манипулировать сейчас, но… иногда приходится делать больно. В груди разливается паника, голос от этого получается дрожащим, умирающим:
— Арен, Арен, пожалуйста, пообещай.
А он продолжает метаться вдоль книг, точно загнанный зверь. Зажмуриваюсь, чтобы не видеть этого похожего на агонию страдания. Меня трясёт, льются слёзы.
— Арен, да пообещай ты ей! — рявкает Элоранарр. — Не видишь, она горит?
— Ты же веришь, что артефакт меня выберет, — бормочу я, надеясь, что Элоранарр о горении говорил не буквально, — просто пообещай.
Так жарко, душно, тошно. Дарион простирает надо мной руки и что-то бормочет. А я, оказывается, уже лежу на кушетке, и меня бьёт крупная дрожь. Мне стоит успокоиться, но не получается. Пытаюсь, но страх затмевает всё, и что-то неведомое вновь распирает меня изнутри. С мольбой смотрю на Арендара.