— Почему не разберёшься? — выдавливаю я.
Выпятив подбородок, поморщившись, Арендар неохотно признаётся:
— Он выжег свою память и личность прежде, чем мы смогли заблокировать его магию. У нас остались только глупые ничего не знающие исполнительницы.
— И никаких других следов? У вас в вашей службе безопасности совсем идиоты работают?
Запоздало вспоминаю, что в службе безопасности заняты и он, и его старший брат.
— Нет, и наши враги тоже не идиоты! И след есть, мы ещё надеемся найти того, кто притащил ящики с вестником Бездны и его едой на полигон академии.
— Бардак у вас тут!
Он молчит, стиснув зубы, трепеща ноздрями, пылая глазами.
— Оии… — робко пищит Пушинка.
Меня же охватывает страх: получается, даже силами императорских следователей и гвардейцев меня не защитить?
— Ас тем человеком, который выжег… — Вожу пальцами у виска. — Неужели нельзя ничего сделать?
— Профессор Малри первоклассный менталист, и он явно подготовился к самоликвидации на случай провала. Не поможет даже некромантия.
— Он тоже был с порождением Бездны?
— Нет.
— Профессор Малри… — повторяю, пытаясь вспомнить. — Нет, не слышала о нём. Но теперь понятно, кто изменил моё расписание через кристалл академии.
— Он преподавал общие дисциплины и подменял Санаду, когда тот выезжал на решение клановых и государственных вопросов. Человек с безупречно репутацией. Сейчас проверяем прошлые места службы и тех, кто дал ему рекомендательные письма.
— Хорошо, проверяйте, — киваю я. — Можно навестить Нику?
— Нет.
— А когда будет можно?
— Не знаю. — Арендар пытливо на меня смотрит, и его вид мне не нравится: чувствуется какой-то подвох.
— Ну что ж, — поднимаю ойкнувшую Пушинку. — Спасибо за помощь. И за моральную поддержку замечательную настолько, что просто слов нет. А теперь позволь откланяться, мне ещё уроки делать.
Уроки ты будешь делать здесь, — чеканит Арендар.
Так, начинается.
— Зачем? Разве моя комната недостаточно безопасна?
— Не так, как эта сокровищница. Теперь ты живёшь здесь.
— Что?
— Что слышала, Лера! — Арендар отскакивает от стены: глаза пылают, кулаки сжаты, раскалённый воздух вокруг дрожит. — Что непонятного я сказал? Ты будешь сидеть здесь до отбора! И если понадобится — после тоже. И учиться тоже будешь здесь! И учить тебя буду я! Ясно?!
Вот драконище! Невольно оглядываю просторный зал: роскошно, конечно, но сидеть здесь почти два месяца? А то и больше?
— Обои могу поменять и мебель по твоему вкусу завезти, — предлагает ободрённый моим вниманием к обстановке Арендар.
— Ты не имеешь права меня запирать.
— Я не запираю, а защищаю.
Горячий воздух всколыхивается вокруг него.
— Нет, ты именно запираешь, чтобы тебе было удобнее! А я против. Я не буду здесь сидеть.
— Что тебе утром принести на завтрак?
— Ты что, не слышишь? — Переложив Пушинку на диван, на пару шагов приближаюсь к Арендару. — Или не понимаешь?
— Я слышал, что ты сказала, но раз ты о своей безопасности не думаешь, это за тебя сделаю я.
— Не имеешь права! Я не твоя собственность.
— Ты моя подданная. Глупая, слабая подданная, и я буду тебя защищать.
— Сам ты глупый, раз не понимаешь, что я здесь сидеть не буду!
Глаза его вспыхивают так ярко, что сосуды вокруг них проступают золотыми росчерками. Благо на несколько мгновений всего, но жутко.
— И глазами на меня не сверкай, тоже мне светильник нашёлся. Я не боюсь. Недоуменно поглядев на меня, Арендар снова хмурится:
— При чём тут мои глаза? Мы говорим о твоей безопасности!
Это что получается, у него в глазищах фары включились, а он не заметил? Или у него зрение какое-то особенное? Мысли прерывает сердитый полурык:
— Так что тебе на завтрак заказать?
— Я сама в столовой выберу, что мне есть.
Прикрыв глаза, на веках которых вновь проступают золотые жилки, Арендар шумно выдыхает.
— Оииии, — шариковая Пушинка, пытаясь перевернуться, качается из стороны в сторону. — Оиии…
— За той дверью спальня, — Арендар указывает в сторону.
— Знаю. Я во все заглядывала. И жить здесь я не буду!
— Мы поговорим утром, когда ты успокоишься.
— Выпусти меня! — В бессильной до слёз злости стискиваю кулаки. — Выпусти!
— Завтрак выберу на своё усмотрение.
Он исчезает в языках золотого пламени.
Растерянно смотрю на опустевшее место, ещё не до конца веря, что Арендар снова меня запирает. Мне почти кажется, что это неудачная шутка. Что он сейчас успокоится, вернётся и проводит меня в общежитие.
Но проходит минута, другая, третья… время тянется, а Арендара нет. Похоже, он серьёзно. И от этого так горько.
Скатившись с дивана, Пушинка подползает ко мне и утыкается растянутой мордашкой в ногу. Я, смаргивая слёзы, поднимаю свой меховой мячик. Заглядываю в глазищи.
— Пушинка, ты как себя чувствуешь? Прости, что плохо о тебе забочусь.
— Пиум, — выдыхает она и ёрзает в моих руках, косится вниз.
— Хочешь, чтобы пузико почесала? — догадываюсь я.
Она неуклюже кивает. Хорошо ей, почти никаких забот, выжила и рада. А я злюсь. И надеюсь, что Арендар одумается. Хочу узнать, что с Никой, с остальными нападавшими и кем они были, ведь в порыве эмоций я Арендара толком не расспросила. Но он и не думает возвращаться.
Я лечу, лечу. Раскрываю крылья и парю в хлёстких потоках воздуха с ароматом мёда и сандала, с запахом Арендара…
Нет, не лечу: парю в воздухе, и кто-то меня держит…
Сильные руки, знакомый запах…
Распахиваю глаза: Арендар осторожно опускает меня на кровать с балдахином, но увидев, что проснулась, застывает, не закончив движение. Я остаюсь у него в руках.
— Отпусти, — спросонья получается не так грозно, как хотелось бы.
— На диване спать неудобно.
Как он незаметно подкрался. И даже Пушинка своим «Оии» не выдала его появления!
— Руки убери, — получается почти рык.
— Лера, не надо вести себя так, словно я враг.
— Прекрати обращаться со мной, как с ребёнком… — Сдерживая раздражение, почти мирно спрашиваю: — Что с Никой?
— Всё получилось. Но потребуется время для восстановления: то проклятие её почти убило, и даже кровь двух архивампиров не может так быстро справиться с повреждениями.