Тупой панк-рок для интеллектуалов - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Спирин cтр.№ 21

Мы провели в этом клубе еще пару подобных вечерин (с переменным успехом), занимаясь всем лично, контролируя весь процесс. Мы делали черно-белые афиши формата А4, особенное внимание уделяя их дизайну, с которым нам помогал еще один давыдковский чел, Илюха «Ватсон» Казаков. Всеми правдами и неправдами мы добивались печати максимального количества афиш, пользуясь аппаратами, стоявшими на работе у друзей и их родителей, и сами их клеили на Арбате, бульварах, рок-магазинах, около магазинов электроинструментов. Мы звонили в каждую (!) программу по заявкам на FM-станциях и, вместо того чтобы заказать какую-нибудь тухлую песню, успевали проанонсировать свой концерт, пока нас не уводили из эфира. В то время танцевальные (или «кислотные», как их тогда называли) клубы и промоутеры начали печатать красивые цветные приглашения на свои мероприятия, которые назывались «флаеры». Мы также переняли у них этот способ раскрутки концертов, делая дешевые ксероксные флаеры и впаривая их людям повсеместно. Насколько я знаю, мы были первыми на рок-сцене, кто начал применять флаеры для промоушена акций. Программы концертов, которые мы мутили сами, как правило, включали в себя группы, дружественные друг другу (и, соответственно, имевшие совпадающие тусовки приятелей и телок поддержки), или банды в похожем стиле. Так мы начали потихоньку возвращать себе людей в залы, напоминать старым фэнам, что мы живы, и вербовать новых. Ответный концерт, организованный «АУ» в «Там-Таме», оказался нашими самыми первыми в жизни гастролями. До той поры мы ни разу не получали предложений выезжать с концертами из Москвы.

«15-летие Автоматических удовлетворителей» прошло в «Там-Таме» при скоплении большого количества публики. Однако собравшиеся так и не увидели Панова на сцене. Случилось то самое, о чем рассказывали люди бывалые, – Свин немыслимо накидался водки в компании собственной мамы и своей московской подружки певицы Олеси Троянской (вскоре умершей от рака). Он даже не смог выехать из дома в клуб, где его ждали Чернов и остальные парни из группы. Не помню уже, как мы играли на том концерте, мы вообще долгое время играли не заебись, зато нам «посчастливилось» впервые столкнуться лично с тем, что тогда представляла собой т. н. «питерская панк-публика». Представьте себе абсолютно озверевших, агрессивных чуваков типа тех, кого сейчас называют «говнопанки». Внешне – мудацкий микс бомжей и скинхедов.

Эта удивительная манера «выражать себя» сохранилась у некоторых питерских посетителей панк-концертов до сих пор. Те, кто видел ранние видеоконцертники «КиШ», знают, о чем я.

Во время звучания песен люди неистово рубились в пого, но в паузах начинали снова закидывать сцену всяким калом и заплевывать нас, выкрикивая оскорбительные (по их мнению) вещи, типа «Прилетели к нам грачи, пидорасы-москвичи», «культурная столица», хуйли вы хотели! Мы неоднократно останавливали сет, отбиваясь от наиболее назойливых «любителей рока».

Ничего подобного мы не встречали на концертах никогда ранее и, что самое интересное, никогда потом (за исключением редких выступлений в Санкт-Петербурге). «АУ» все-таки сыграли все свои песни, вместо Панова в качестве лидер-вокалистов выступили Чернов и все, кто хотел. Люди перли и перли из зала на сцену просто для того, чтобы проорать в микрофон что-то невменяемое и, повращав глазами, по-хозяйски упасть на зрителей в первом ряду.

Начиная с этого первого в нашей жизни концерта в СПб мы в течение нескольких лет предпринимали множество поездок в Северную Пальмиру, сами заряжая себе клубные мини-туры. Как правило, это было 4–5 выступлений в неделю в таких местах, как «Там-Там», «Гора», «Полигон», старый Fish fabrique, Ten и других. Не имея друзей и приятелей в этом стремном и чужом городе, мы пользовались гостеприимством Севы Гаккеля, директора и хозяина «Там-Тама» (и экс-виолончелиста «Аквариума»), который вписывал нас в гостевую комнату своего клуба на все время нашего пребывания в СПб. Мы почти не зарабатывали денег этими поездками, но тем не менее старались заряжаться на таких условиях, чтобы поднять какой-то прайс на ж/д расходы.

Наши гонорары (как проценты от дверей) составляли тогда от 10 до 30 долларов на группу, иногда наш обед состоял из двух куриных кубиков, честно распиленных пополам, на четверых.

Тусуясь раз в два-три месяца по питерским клубам в течение трех лет, так и не получив там хоть какой-то популярности, мы обрели множество отличных знакомых, многие из которых с течением времени стали нашими близкими друзьями.

Первыми, с кем мы познакомились, были Markscheider Kunst и Dr.I-Bo Leet, чуть позже – «Пауки», «Маррадеры», и Strawberry Jam. В 1996 году среди наших знакомых оказались «Джан Ку», «Кирпичи», которые поначалу звались Bricks are Heavy, как пластинка L7, Spitfire и другие.

В одну из таких поездок (было это в начале 1996-го) к нам с Рубаном перед концертом в «Горе» подошли двое чуваков. Один, в рыжей бороде и длинных волосах, собранных в хвост, назвался Дмитрием. Второй, с практически отсутствующими передними зубами на верхней челюсти, оказался Михаилом. С места в карьер чуваки быстро и популярно в двух словах объяснили нам расклад: «Вы думаете, что здесь “Текила” и “Кирпичи” у людей популярны?» – «Да мы… че-то не особо задумывались на этот счет. Ну да, вроде бы в Москве и те, и другие известны людям». – «На самом деле, чуваки, мы здесь главные. И скоро будем главнее, чем кто-либо». – «Ебать, да кто же вы такие?» – «Группа наша называется “Король и Шут”. Я – директор. Миха, вон, певец».

Чуваки хотели играть в Москве и обещали нам за совместный концерт в столице ответное выступление в Питере. Чуть позже такой обмен состоялся, и к этому я еще вернусь.

А пока на дворе стояла весна 1995-го, и мы начинали записывать Best Before… на той самой студии во Внукове, где несколькими месяцами ранее я писал бэки для «АУ». Бюджет составил 300 долларов. Двести из них дала рубановская подружка (как же ее звали?), умная дочь мелкомасштабного олигарха. Уже по тогдашним меркам 200 долларов были небольшими деньгами, девушка же эта просаживала в магазинах и кабаках намного более. Нам было грустно смотреть на это дело, в итоге она ссудила денег безвозмездно. Еще сотку одолжил на неопределенный срок брательник моей дамы сердца. Писались втроем. Родя взялся писать бас сам, не доверив это дело Нэпу. Было решено в третий раз перезаписать Freedom. Кроме того, в альбом планировалось включить еще несколько старых песен, например Farewell Majority, Welcome to the Party, I left it once и Don’t Come.

Остальные вещи (кроме кавера боевика «Машины времени» «Поворот») были собственного сочинения. Вот они: Runaway, Walking with myself, Oh, you know, Baby I love you, Remember when… и Journey to Ramonialand. Несмотря на то что мы пытались записать все вещи в настолько жестком звуке, насколько это возможно, результат оказался неожиданным. Студия была оснащена только цифровым оборудованием. В акустическом помещении имелась живая ударная установка, но она могла использоваться на записи исключительно как электронные барабаны. Ударные точки этой псевдоживой установки не подзвучивались микрофонами, а «снимались» датчиками, которые фиксировали удар. Таким образом, на месте этих барабанов могли оказаться любые поверхности (мебель, например) – результат был бы тем же. Он также был бы тем же, а может быть, и еще лучше, если бы мы просто тупо «забили» барабанные треки в драм-машину, как это делали «АУ». Студия не имела подходящего бэк-лайна, гитарных и басовых комбов, а те, что были, не перегружались до нужного нам уровня. Синтетические барабаны, гитарист, записывающий бас, телка (подружка Роди) на бэк-вокалах, вокалист-неумеха, малоопытность и старперский упырь за пультом – вот вам рецепт, как записать альбом панк-группы со звуком в лучших традициях Status Quo. Несмотря на возможность цифровой редактуры барабанных партий, Рубан писался очень долго. Сказалась его тотальная нелюбовь к метроному. Большая часть его битов оказывалась неровной в плане темпов, он пробовал еще и еще, и в конце концов мы просто брали и правили его партии с помощью какой-то компьютерной машины. Вокалы также не давались.