25 граммов счастья. История маленького ежика, который изменил жизнь человека - читать онлайн книгу. Автор: Антонелла Томазелли, Массимо Ваккетта cтр.№ 4

Я был очень расстроен и почувствовал себя беспомощным. Волнуясь, я начал взвешивать его до и после каждого кормления. Беспокойство нарастало. Я боялся за жизнь ежонка. Предстояла еще одна неспокойная ночь. Только после трех я провалился в глубокий, крепкий сон. В шесть утра, когда зазвонил будильник, мне показалось, что я лишь на секунду сомкнул глаза, хотя прошло почти три часа. И опять: взвесить, дать козье молоко, снова взвесить, помассировать, наполнить теплой водой бутылку. Я хотел вернуться в постель, но был понедельник – нужно было собираться на работу.

* * *

Я специализировался на коровах. Акушерство и гинекология были моим коньком, роды – моей страстью. А в это время года обычно рождалось много телят. Как мне удастся наблюдать за коровой в родах и кормить ежонка каждые три часа? Попросить Грету было нельзя. Она оставалась у меня только на выходных, а потом возвращалась к себе и своей работе. Я заскочил в душ. Потоки струившейся воды окончательно меня разбудили. Я спешно надел первую попавшуюся одежду – что не было для меня характерно! – и выбежал из дома. Даже не удосужился посмотреть в зеркало. Мне позвонил фермер, один из моих клиентов. Произошло то, чего я опасался: тяжелые роды у коровы… очень далеко.

До фермы я доехал очень быстро. Но уже на месте понял, что не смогу сделать свою работу так же быстро. Я не успевал к следующему кормлению ежонка.

Мой клиент был опытным животноводом. Он уже пытался оказать помощь матери и детенышу, но без особого успеха. Теленок находился в тазовом предлежании. И он был крупным. Не очень хорошая и не новая ситуация, но в этот раз она была более драматичной. Теленок застрял. Я ощупал его ноги – холодные. К несчастью, они еще и не двигались. Детеныш мог быть уже мертв. Мне надо было действовать точно и быстро. Адреналин зашкаливал.

Первым делом я попросил немного масла, чтобы смазать родовые пути и облегчить выталкивание теленка. Вместе с фермером при помощи нескольких его рабочих мы связали задние ноги теленка вместе двумя прочными полосками ткани и привязали их к толстой пеньковой веревке. Отчаянно сражаясь со временем, я велел остальным:

– По моему сигналу тащите веревку, пока я не скажу остановиться. Затем просто держите ее. Начинайте тянуть опять по моему сигналу.

Мы начали. Я подавал сигналы в ритме схваток матери. Два человека на другом конце веревки усердно и четко выполняли мои команды. Иногда они оступались, но затем снова упирались ногами в землю. Они выбились из сил, но ситуация не улучшалась. Бедная корова устала, как и те, кто безуспешно пытался ей помочь. Но я не сдавался.

Пробуя решить проблему, я нажал на таз теленка, пытаясь повернуть его. Примерно в это же время у коровы возобновились потуги.

– Тащи! Тащи! – взволнованно закричал я.

Мы услышали что-то похожее на треск. Мгновение спустя двое мужчин с веревкой в руках споткнулись, чуть не упав на спины. А теленок был снаружи. Наконец-то! Но останавливаться и радоваться было некогда: его тело обмякло. Он не дышал, но его сердце билось. Я сразу же вколол ему лекарство и перевернул вверх тормашками, чтобы увеличить приток крови к мозгу и освободить дыхательные пути от жидкости. Одновременно я раздвинул его передние ноги, чтобы расширить грудную клетку и наполнить ее воздухом.

Но теленок не реагировал.

Я положил его на землю.

– Принесите холодной воды, – сказал я.

Намочил его уши и голову, чтобы он очнулся. Но реакции не было.

Маленькая голова повисла. Тонуса не было. Я начал делать ему искусственное дыхание «рот в нос». Выдыхал воздух в одну из его ноздрей, закрывая другую, чтобы вентилировать легкие.

Не сработало. Я отступил, выдохшийся и смирившийся. Ничто и никто в хлеву не шевелился. Все опустили головы перед лицом смерти. Прошло несколько секунд… и тяжелую тишину прервал хлюпающий звук.

Я очень хорошо знал этот звук.

Я обернулся. Теленок вздохнул. Он был жив. Я продолжил его реанимировать, пока дыхание малыша не стало ровным. Затем мы поднесли его к матери, которая начала нежно его вылизывать. С ней он был в безопасности. Но мне некогда было любоваться этой сценой, которая, несмотря на двадцать лет в профессии, всегда вызывала чувство удивления, как в первый раз. Теперь пора было позаботиться о ежике. Нужно было быстро до него добраться. Я немного задержался и пропустил время очередного кормления.

Когда я вернулся, ежик спал. Проснулся он, только когда я взял его в руку, чтобы накормить молоком. Затем раздался телефонный звонок. Звонил мой клиент-животновод. Я включил громкую связь:

– Доктор, все хорошо! Теленок довольно сосет материнское молоко!

Жизнь.

Я был счастлив.

Понедельник прошел в ритме перемещений туда-сюда от крупного рогатого скота к ежику и обратно. Как и вторник. Одинаковые, насыщенные дни.

Джулия сказала, что можно увеличить интервал между ночными кормлениями ежика. Но, учитывая непредсказуемый и срочный характер моей работы, я не мог ничего планировать, мне было трудно соблюдать трехчасовой перерыв между кормлениями малыша. Я решил, что компенсирую это строгим соблюдением графика ночью, и предпочел пожертвовать своим сном.

* * *

В течение нескольких дней мой внешний вид заметно изменился. И, увы, не в лучшую сторону. Но впервые мне было все равно. С годами я стал придавать огромное значение тому, как я выгляжу, слишком много думая об этой своей человеческой стороне.

Тетушка Марилена заметила это. На самом деле она не была моей тетей, это я ее так называл. Она была кузиной моего отца. Эта очень интеллигентная и рассудительная женщина с детства оказывала большое влияние на меня. Давала советы, помогала анализировать некоторые мои поступки и принять самого себя. Она страдала от сильного сколиоза. Но относилась с безразличием к своему заметному горбу. Для нее имели значение совсем другие вещи. Она говорила мне: «Массимо, это правда, ты немного нарцисс, но это из-за твоей неуверенности. Ты укрываешься в своем привлекательном, продуманном образе. Или прячешься за ним. В этом нет ничего удивительного. Так ты чувствуешь себя в безопасности и поэтому фокусируешься на этом, но это все пустое, эфемерное. Ты можешь предложить гораздо больше. И если я так говорю, то можешь мне поверить».

Неужели она была права? Когда я открылся ей, то смог откопать свои по большей части похороненные тревоги.

Дело в том, что, кроме моего страха одиночества, разлуки, доставившего мне столько страданий в детстве, была еще отцовская критика. Он всегда говорил мне, что я могу быть лучше, что мне нужно больше стараться.