Горькие травы - читать онлайн книгу. Автор: Кира Козинаки cтр.№ 90

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Горькие травы | Автор книги - Кира Козинаки

Cтраница 90
читать онлайн книги бесплатно

— Какой молодец. Хорошо, что я не стала говорить ему, каким пыткам подвергну его, если он снова тебя обидит.

— А ты собиралась?!

— Ну нет, конечно, — фыркает Сонька. — Я же тебе не какая-нибудь классическая дурная подруга из кино.

Её улыбка на секунду из мягкой превращается в хитрую, но я успеваю заметить. Мой маленький защитник.

— Только он никогда меня не обижал, Сонь, — вздыхаю я. — Я всё сделала сама.

— А пойдём погуляем? — предлагает она, раскачиваясь на пятках. — До реки. Я так устала от этих новых лиц, что у меня уже приступы прозопагнозии[2]. Хочу потаращиться на снег.

— А мама?

— Мама на кухне пьёт чай с соседкой, которая научилась заходить через заднюю дверь без стука. А Матвей во дворе рубит дрова для камина, и я не могу на это смотреть, мне всё кажется, что он вот-вот отрубит себе какую-нибудь стратегически важную часть тела. Пойдём, а? И ты по пути расскажешь мне, что там у тебя на фронте. Ну, если хочешь. И прости, что не спрашивала раньше.

— Сонь, блин, ты чего? Какое «прости»?

— Мне правда интересно. И я даже не буду шутить про «Санта-Барбару».

Я натягиваю шапку, и мы медленно идём к реке. Сначала молча, дёргая за ветви кустов и смотря, как с них осыпается снежная крупка. Вычерчивая пальцами полосы на придорожных сугробах. Заглядывая сквозь прутья заборов в соседские дворы в поисках «осторожно, злой собаки». Любуясь узорами на замёрзшей глади реки и луковками церковных куполов вдалеке.

А потом я начинаю говорить — сначала невнятными междометиями, затем оборванными предложениями. И когда Сонька ложится прямо на снег, я мгновенно плюхаюсь рядом, смотрю на барашки облаков на холодном аквамариновом небе и собираю, наконец, мысли в длинные, ещё путанные фразы. И рассказываю обо всём.

О том, что все эти дни прятала ещё дальше, чем неподдельную скорбь.

О цене ошибки, о вреде нерешительности и страхов, об уроне, который способен нанести один-единственный разговор, если он не случился. О рубце, в который может превратиться крохотная детская ранка, и о бреши, которая может появиться на месте этого рубца. О том, что я до сих пор себя не знаю и могу творить ужасные, чудовищные вещи, совершенно не отдавая себе в этом отчёта.

Потому что пока я думала, что в третьем углу нашего гнусного любовного треугольника Варя, а Пётр думал, что Кирилл, на самом деле там тоже была я. Моё неосознанное. Которое всё разрушило.

— Потому что я монстр, — произношу я сорвавшимся голосом.

Сонька выпускает струйку сизого сигаретного дыма в небо, раскидывает руки в стороны и двигает ими вверх и вниз, делая ангела.

— Ты не монстр, Ась, — наконец говорит она. — Ты монстера.

_____

[1] Трипофобия — боязнь кластерных отверстий.


[2] Прозопагнозия — утрата способности узнавать лица.

Часть IV. Monstera deliciosa

Глава27

Их называли монстрами.

Беспощадными чудовищами, живущими на границе тёмной влажной сельвы и сухой колючей саванны. Приманивающими, оглушающими, опьяняющими, высасывающими силу, протыкающими плоть своими щупальцами и сжирающими заживо. О них ходили легенды, их боялись, ими пугали — маленьких южноамериканских детей и достопочтенную публику Старого Света. Их называли монстрами.

Пока один храбрый путешественник не рискнул отправиться в Мату-Гросу, чтобы, отбросив предрассудки, попытаться их найти и приручить. И узнал, что они действительно приманивают, но не наркотическими ядами в тонком аромате своих цветов, а тенью причудливых метровых листьев в форме рваного, раненого сердца. Они не высасывают силу, а даруют её, питая путников сладкой мякотью своих плодов. У них нет щупалец, только тянущиеся к свету, к людям, к миру воздушные корни, которые обнимают, обвивают и крепко к себе прижимают, чтобы не убить, но стать последними объятиями для ослабевшего, умирающего от жажды животного или истекающего кровью солдата на губительном фронте Чакской войны. Они спасают, и на краях их огромных листьев выступают капли клейкого сока — их слёзы.

Их называли монстрами, считая убийцами и людоедами, а они всё это время ждали, пока кто-то найдёт их в дождевых лесах Амазонии и поймёт, что монстера — это не только чудовище, но и чудо.


Мы возвращаемся в город утром десятого января — в последний день новогодних каникул. В моей квартире пусто и тихо, лишь внезапно потревоженные пылинки кружат в острых лучах солнечного света. Я бездумно следую привычному алгоритму: поставить телефон на зарядку, наполнить Германа горячим кофе, полить цветы, минут двадцать потоптаться под тёплым душем, смывая былое, тяжёлое, неисправимое. А потом влезаю в кигуруми, возвращаюсь в гостиную и замираю рядом с кадкой с монстерой.

Однажды, много месяцев назад, будучи в торговом кураже, я продала её. Но на следующий день со мной связалась покупательница и сообщила, что передумала, поскольку начиталась в интернете статей про монструозную сущность этой лианы, энергетический вампиризм и обязательную смерть владельца от асфиксии. Тогда я подумала, что нет никакого смысла убеждать взрослого человека, что всё это голословность, суеверия и прочий обскурантизм, поэтому вернула деньги, убрала фотографии своего домашнего чудовища с сайта и решила оставить его себе навсегда. И теперь понимаю, что была права.

Потому что это моя монстера — пугающая одних и спасающая других. Сложная, запутанная, нелогичная, чудовищная и чудесная. И сейчас, когда я касаюсь рукой плотных стеблей, пропускаю пальцы в прорези на крупных сердцевидных листьях, я чувствую, что пришло время принять монстеру в себе. Принять себя. И пойти к человеку, который, кажется, принял меня раньше, чем я сама это сделала.

Который не сражался с монстрами вместо меня или ради меня, а захотел остаться со мной, когда оказалось, что монстр — это я.

Одна минута. Столько времени мне требуется, чтобы сменить кигуруми на джинсы и худи, попытаться немного просушить волосы феном, схватить пуховик и выскочить за дверь. А затем бежать по обледеневшим дворовым тропинкам, щурясь от яркого солнца, случайно угодить ногой в сугроб, чувствуя засыпавшийся в ботинок снег, рваться к цели, очень смутно представляя дорогу, но рваться, всё равно рваться и, вздрогнув, остановиться, когда рядом тормозит белая «ауди».

— Привет, соседка! — опустив стекло, весело улыбается мне Даня. — Куда летишь?

С пассажирского сиденья машет рукой Регина, и я тоже вскидываю ладошку, пытаясь сообразить, куда конкретно я всё-таки лечу.

— В город, — отвечаю.

— Садись, подвезём, — приглашающе кивает Даня, но я почему-то по-прежнему стою на месте и отчаянно туплю, поэтому он добавляет: — Садись быстрей, пожалуйста, а то создавать пробку в арке не самое расслабляющее занятие.

И в подтверждение его слов стоящая позади машина сигналит, я снова вздрагиваю и поспешно забираюсь на заднее сиденье.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению